Перемены похлопали по плечу со спины. Анна еще в девяностые покинула проваливающуюся под лёд Россию. Но нет, это было правильным решением. Оправданным и доказавшим себя до логического финала. Финалом, после которого грохотом падающего колокола отозвался родной дом: умерла тётка Анны, последняя связь с родиной. Образ заколоченной избы бесстрастно положил след на сердце, дом опустел за миг и беззаботно распахнул покосившуюся дверь.
Резать спайки будет больно: здесь создана семья и устроен быт. Да и какие слова подобрать для мужа?
«Is it right to leave now?» — только и спросил Эйб, вглядываясь с чутким переживанием.
«Не знаю, — ответила Анна, теребя пожухлое письмо. — Если не сейчас, то уже никогда».
Собирать пожитки было много труднее, чем тогда. Дети недоуменно кидали камни в пруд, называя переезд глубоководным нырянием в прошлое с непременным восхождением на поверхность.
Караван тронулся утром — под тихий сон соседей, бренчание чемоданов и приветливую пустоту улицы. В самолете Анна перечитывала письмо, написанное самой себе в дни, когда судьба казалась выверенной на световые годы вперёд. «Всему своё время,— говорилось в нем, — Не бойся».
В самолете, когда крылья легли на мягкие облака, Анна взглянула на спящих детей. Она везет их домой и сегодня как никогда чувствует себя способной бежать без оглядки.