На улице вовсю светило солнце. В многочисленных лужах скакали солнечные зайчики, воздух был влажным, напОенным горчащим зАпахом увядающей листвы. ВА шла не спеша, с наслаждением вдыхая полной грудью. Торопиться не хотелось, и она свернула в сквер. Здесь было безлюдно и тихо. Смахнув мокрые листья со скамейки, присела и огляделась.
- Фифа, выходи, смотри какая красота!
Домовой осторожно высунул голову из сумки, огляделся и шумно втянул воздух ноздрями. Затем легко выпрыгнул наружу и неспешно двинулся по газону вглубь сквера. ВА не стала его останавливать, она наблюдала. Стайка воробьёв, копошащаяся в листьях неподалёку, оставила своё занятие и, вспорхнув, перелетела ближе к Феофану. Он присел на корточки и протянул руку. Воробьи обступили его, что-то весело чирикая на своём забавном птичьем языке, а один умостился прямо на его ладони. Фифа их внимательно слушал, склонив голову на бок. Потом хлопнул в ладоши и звонко рассмеялся. Воробьи возмущённо загалдели, с шумом взлетели и умчались прочь. Фифа снова втянул в себя воздух, потом задумчиво поднял большой кленовый лист и двинулся обратно. Молча залез в сумку и затих. ВА его ни о чём не стала спрашивать. К чему слова - им было спокойно вместе даже вот так молчать. А ещё она всё хорошо понимала про личное пространство.