Во время своих обычных поисков в интернете наткнулся на весьма странный документ "Стенограммы бесед с командным составом 1-го гв.кк генерала Белова." Дальше ссылки вели на книгу "Сталиногорское направление" (Тула, 2017 г.) Авторы: тульские историки А.Н.Лепехин, автор нескольких книг, и заочно мой знакомый А.Е. Яковлев, автор интереснейшего сайта Сталиногорск 1941 и одноименной группы в ВК . Дальнейший анализ темы показал, что сразу после Московской битвы была создана специальная Комиссия по истории Великой Отечественной войны при Академии Наук СССР, которая занималась сбором источников по истории текущих военных событий. Прямо вот так: еще не понятно, победит ли СССР фашистов или нет, а историки уже трудятся, материал собирают по горячим следам. Сейчас существует сайт по данной теме, но выудить из него что-то стоящее пока не получается. В сухом остатке: вышло так, что опросила Комиссия уйму народу на всех фронтах, в частности, людей, которые участвовали в обороне Каширы. Пока нашлись две такие стенограммы: командира корпуса П.А Белова и его зама по разведке (сначала в корпусе, а затем и в 61-й армии) А.К.Кононенко. Эти документы и будем сегодня анализировать, благо ценны они не только общей канвой событий, и так надоевшей всем до икоты, но и мелкими бытовыми подробностями, которых нет ни в мемуарах, не в официальных документах воинских частей. Такие подробности во многом характеризуют атмосферу, предают истории глубину и рельефность, вдыхают в сухие страницы исторических источников жизнь. Эти подробности исчезают из памяти свидетелей первыми и, поэтому особенно ценны. Для справки: стенограммы датируются началом 1943-го: только-только окончилась Сталинградская Битва, до Курской - переломной в Войне - ещё полгода, до Победы - целых два, а до мемуаров Белова, которые мы все знаем и любим - почти четверть века!
Начнем с Павла нашего Алексеевича Белова. Представлять его нет необходимости: про него всем со школьной скамьи известно. Стенограмма его достаточно сильно отличается от текста его же послевоенных воспоминаний, многое, что Белов вспоминает, по тексту зачеркнуто (и, само собой, в мемуары не попало). Приводить все целиком нет смысла, кому интересно, прочитает. Ограничусь выдержками:
1. "К этому времени корпус получил новую задачу: форсированным маршем перейти в район Зарайска, что южнее Коломны, где корпус должен вступить в подчинение командующего 50-й армии генерала Болдина. Корпус начал фланговый марш-маневр. Лошади, в большинстве своем, были не кованные, так как мы нее успели получить нужного количества подков. Земля была мерзлая, что крайне затрудняло движение, так как лошади наминали ноги. Я лично выехал к генералу Болдину в село Мордвес, что южнее Каширы. Это было около 20 ноября. В Мордвесе я представился генералу Болдину, и тот мне сообщил обстановку. А обстановка была следующая: в этот день танковые дивизии Гудериана уже прорвались в район Венева, и передовые танковые части противника находились только в 8 километрах от Мордвеса. Ген. Болдин приказал мне как можно скорее сосредоточить корпус в районе Зарайск, после чего я и должен получить конкретную задачу. В связи с захватом противником Венева, Туле угрожала опасность окружения. Переночевав в Мордвесе, я в 6 часов утра 26 ноября вернулся в Каширу, куда должна была прибыть часть моего штаба. У генерала Болдина я оставил своих офицеров связи майора Чумака и полковника Таранова. Заехав в Кашире на почту, где начальник штаба корпуса полковник Грецов должен был оставить свой адрес, я быстро связался с Грецовым. Около 9 часов утра ко мне приехал мой офицер связи майор Чумак и доложил, что танки противника на рассвете заняли Мордвес, и ген. Болдин оттуда выехал. Для меня было ясно, что с часу на час противник может ворваться в Каширу. В это время авиация противника начала бомбить Каширу. Несколько бомб упало во двор райисполкома, который находился напротив почты. В райисполкоме загорелся гараж, стекла на почте посыпались. Телефонистки центральной телефонной станции, несмотря на бомбежку, самоотверженно продолжали свою работу. Вскоре я увидел в окно командира 5-й Блиновской дивизии. К этому времени командир 5-й Блиновской дивизии стал уже генералом. Я его вызвал к себе и сообщил обстановку. От Баранова я узнал, что на подходе к Кашире находится 131-й кп. Генералу Баранову я приказал: «Ваша старая задача - движение на Зарайск - отменяется. Вас назначаю начальником гарнизона Каширы. Подчините себе все боеспособное в Кашире и организуйте прочную оборону города с юга и Кашира ГРЭС»."
Первым в этом отрывке бросается в глаза то, что Павел Алексеевич не дружит с датами (это подмечено давно, в частности А. Голубевым, когда он изучал беловские мемуары). Здесь же путаница в датах совсем вопиющая: оказывается Белов прожил в Мордвеса почти неделю! Далее по тексту дружбы с календарем у генерала так и не вышло. Так что, читая, необходимо уточнить, что на дворе 26-е ноября. Второе, что интересно лично для меня, это упоминание майора Чумака, за судьбой которого я пристально слежу. Третья - подробности бомбежки Каширы и передачи приказа на отмену марша 5 КД в Зарайск:
2. "Кашира был создан комсомольский батальон для уличных боев. Там крутая гора, которая обледенела, машины буксовали, поэтому население отсыпало ее песком. Население не копало дополнительные окопы, а ночью началась эвакуация. (Относительно эвакуации вопрос был поставлен так. В эту первую ночь сообщить обстановку, сказать, что ожидаются бои, так как был налет немецкой авиации (зачеркнуто). Эвакуировалось очень много населения, (секретарь горкома меня информировал: Они предложили населению эвакуироваться и последнее эвакуировалось (зачеркнуто). Руководящие партийные и советские органы оставались на месте. Мы имели с ними тесную связь. Комсомольский батальон состоял из 300-400 человек, вооруженных винтовками, и находился в нашем подчинении. Когда появилась твердая, настоящая власть, нашелся зенитный дивизион, потом стрелковая дивизия, которая была очень плохо вооружена: у нее было всего 1-2 пушки. Потом был караульный батальон, затем курсы младших командиров 49-й армии. Все это я подчинил себе. Потом были два инженерных батальона. Все они явились ко мне. Потом я направил их к генералу Баранову за получением задачи. Все они очень охотно явились и просили: «Дайте задачу». Инженерные батальоны заминировали мосты и сделали все необходимые приготовления для взрыва. Они нам показали схему инжработ. Я передал эту схему Баранову и сказал: «Подрывать только по моему приказу»."
В этом отрывке ценно описание эвакуации мирного населения, описание частей, которые Белов нашел в Кашире и то, что объекты в Кашире минировали какие-то инженерные батальоны. По последнему: документально подтверждено, что минированием занимались части кавалерийского корпуса:
3. "Я взял трубку телефона и доложил секретарю тов. Сталина тов. Поскребышеву о том, что по приказанию товарища Сталина явился. Разговор с товарищем Сталиным состоял в следующем. Товарищ Сталин задал первый вопрос:
«Как ваше здоровье?».
Я ответил, что здоровье прекрасное и настроение приподнятое, боевое. Он ответил, что это очень хорошо.
Потом он спросил: «Хотите получить еще 1500 автоматов?»
Я ответил, что очень прошу.
- Куда выслать?
Я сообщил: «Ступино» (километров 6 севернее Каширы новый рабочий поселок и ж.д. станция).
Дальше тов. Сталин спрашивает:
- Хотите получить два танковых батальона?
Я ответил утвердительно и на вопрос куда их выслать ответил, что выслать их к Кашире.
Товарищ Сталин говорит:
- Не лучше ли их использовать на фланге? Во всяком случае, посоветуйтесь с Жуковым, где их использовать. Я рекомендую использовать их через Коломну на Зарайск.
Я ответил, что это будет действительно самое лучшее, но я доложу Жукову.
Потом он также предложил две отдельные стрелковые бригады нового типа. Я тоже с удовольствием принял это предложение и эту помощь. Потом одна из них проезжала по железной дороге, а обстановка изменилась в нашу пользу и их перебросили в армию Рокоссовского в другое место."
Из разговора Белова со Сталиным становится понятно, по чьей инициативе танки отдельных танковых батальонов попали в Зарайск, что потом стало основной причиной сильной (почти трое суток) задержки начала операции. Интересна так же судьба стрелковых бригад нового типа. Упоминание такой бригады мне попадалось под Зарайском. Белов говорит, что одна бригада таки приезжала в Каширу.
4. " В дальнейшем события развернулись следующим образом. Противник через сутки предпринял наступление, главным образом танками, и вклинился в наше расположение на юго-западной окраине Каширы, где оборонялись небольшие силы одной стрелковой дивизии. Контратаками этой же дивизии к ночи положение было восстановлено. Большую помощь в обороне оказал зенитный артиллерийский дивизион, прикрывавший Каширу и КаширГЭС. Часть орудий этого дивизиона вела борьбу с танками противника.
Ко мне прибыл командующий 49-й армией ген. Захаркин с частью своего штаба. Часть его сил, в частности 112-я танковая дивизия, помогала нам с запада.
Мой штаб разместился в Ступино в бомбоубежище. (Замечательное было место, во-первых, предохраняло от тысяча килограммовых бомб, во-вторых, хорошо освещалось электричеством, тепло было, там была электропечь и достаточное количество телефонов. Специально построенное бомбоубежище и большое, человек до 300 можно было поместить (зачеркнуто)."
Здесь Белов вспоминает о оборонительной фазе операции и грустит о комфортном ступинском бомбоубежище. Заметим, что Белов не считает немецкое наступление чем-то ужасным или катастрофическим. Возможно, здесь влияют 1943-й год и фактор послезнания генерала.
5. Следующим эпизодом будет история с фотографией М.Д.Грецова в Дедилове:
"Дедилово является родиной моего бывшего начальника штаба полковника Грецова. Это село на 95% было сожжено немцами. Это скорее город, а не село, большинство там - кирпичных зданий, но все они были разрушены. Когда мы заняли Дедилово, Грецов пошел искать дом, где он родился, и родственников. Он нашел свою старую няньку, которая никак не могла его узнать. Он спрашивает: -Тетка Марья?
Она глуховата немножко и говорит:
- А ты кто?
-Я Грецов Митька (здесь, скорее Мишка, Минька. прим автора), которого ты нянчила маленьким.
-А, милый... И тут пошли слезы и разговоры, (зачеркнуто) этот разговор с няней был " снят фотографом Галиной Санько и помещен в «Правде».
Откуда бы мы ещё узнали такие подробности? Не откуда!
Другой случай общения с советской журналистикой оказался для Белова и его корпуса куда печальней:
"Когда мы заняли Крапивну, то на другой же день Советское Информбюро сообщило очень неосторожно данные, что первый гвардейский корпус занял Крапивну и продолжает преследовать противника. Немедленно вслед за этим немцы бросили на корпус очень большое количество авиации, и мы понесли значительные потери, в особенности в конском составе. Там лес не везде есть, а нам приходилось не только ночью, но и днем двигаться. (Там буквально за каждым человеком «Мессершмитты» гонялись. Я ехал и смотрю - по чистому полю едет кавалерист, на него начал пикировать один немец, другой. Кавалерист свернул в сторону, его лошадь упала, он соскочил с лошади и побежал в лес, пробежал метров 300. На него стал пикировать один «Мессершмитт». Он упал. Я приказал посмотреть, не ранен ли он. Кавалерист оказался убитым. Так что за каждым всадником немцы гонялись (зачеркнуто). Зенитных средств у нас было очень мало. (Те, которые имели, были с учетверенной зенитной установкой, которая мало оправдали себя в Отечественную войну, (зачеркнуто) И все-таки было приказано всеми видами огня бить по немецким самолетам, так как они летали на очень низкой высоте. В результате этого на участке Крапивна и до реки Оки было сбито больше 18 самолетов противника. В один день было сбито 8 самолетов, но учет сбитых самолетов был неважный - некогда было этим заниматься".
Но к Каширской истории это уже мало относится.
Теперь перейдем к Стенограмме Кононенко: текст рассказа начальника разведки корпуса весьма сумбурный, поэтому привожу его полностью:
"В это время противник взял Сталиногорск и начал двигаться на Зарайск, т.е. в направлении на Рязань. Нас срочно сняли и бросили на Зарайск - прикрыть Рязань. Мы опять форсированным маршем бросились туда. Но дойдя до Каширы, одни должны были переправляться в район севернее Зарайска (Озеры ), другие у Каширы с северного на южный берег. Когда штаб корпуса подошел к Кашире, то противник, кроме того, что повернул на Зарайск, часть сил повернул и на Каширу. И когда часть корпуса подошла к Кашире, то противник был уже не далеко от Каширы. Поэтому Белов принял решение оборонять Каширу одной дивизией. В этот вечер он говорил со Сталиным по телефону. Кашира в этот день бомбилась 12 раз. Штаб корпуса вышел вечером из Верхнего Шахлова, был направлен на Зарайск, должен был остановиться ниже Зарайска и переправляться в Каширу.
Я вылетел утром на «У-2» и должен был присоединиться к штабу, который к утру должен был быть в Кашире. Когда я прилетел в Каширу и развернулся возле города, я видел: во-первых, очередь, которая разбежалась, потому что, как я узнал, 5 минут тому назад бомбили. Везде ямы накопаны. Выбрали мы местечко у одного села.
Я пошел на окраину Каширы, нашел начальника штаба, доложил ему и получил задачу: немедленно идти в город и связаться со штабом фронта. Белова еще не было, он пошел в ту дивизию, которая пошла по северному берегу реки Оки на Каширу, причем уже поступили данные, что противник движется на Каширу. По дороге в город я встретил Белова, доложил ему обстановку. Он поехал к начальнику штаба, а я пошел искать связь. В это время город еще раз бомбили. Я зашел на почту, чтобы найти штаб. Население, видимо, еще не знало о наступлении немцев, но некоторые слухи уже начинали ходить о том, что немцы движутся на Каширу. Белов приехал к командующему 49-й армии генералу Захаркину. Я связался со штабом фронта и узнал обстановку. Получил задачу: во чтобы то ни стало связаться со штабом 50-й армии, которая находится в пункте Н., южнее Каширы, в Мордвесе или в Веневе. Я вернулся опять в штаб, доложил начальнику штаба, причем позвонил по телефону. На самолете «У-2» послал своего заместителя. На севере были уже немцы. Он быстренько оттуда ретировался, мотор не выключал, прилетел и доложил, что там немцы. Тут уже начали выбираться наши части с юга, кто без винтовок, кто без чего.
Приехал офицер связи Чумаков на машине Белова, чтобы связаться. Когда он подъехал к селу, немцы подбили машину. Машина сгорела. Они доложили, что там немцы. Ночью немцы подошли километров на 7 к Кашире. Вечером штаб корпуса выехал в другое село. Потом приехал Белов и опять перевел штаб корпуса в Каширу. 9-я дивизия вернулась в эту ночь. Сталин сказал: «Я забыл. Пора вам присвоить звание. Пишите реляцию». Белов стал писать реляцию, а в это время по радио услыхали, что нам присвоено гвардейское знамя. 5-ю дивизию пришлось вернуть из Зарайска. Сталин дал нам с Захаркиным танковую бригаду и еще усилил пехотными частями. Тут подошел штаб 49-й армии каким-то чудом, и получилось объединенное командование. Хотя Белов прямо и не подчинялся Захаркину, но командовали они на одном командном пункте. Затем, штаб корпуса переехал в Ступино. Под Каширой шли усиленные бои. Противник не мог двинуться с места, и мы тоже. Тогда противник снимает с Серебряных Прудов одну дивизию. Против нас действовали 17-я и 18-я танковые дивизии. Он снял с Серебряных Прудов и бросил с юго-востока на Каширу, которая также была остановлена. Затем 2-я гвардейская (бывшая 9-я Крымская) дивизия вступила в бой, она уже подошла, и, по-моему, мы дрались 5 суток. Кажется, на 5-е сутки мы сдвинули противника. Получили мы дивизион «Катюш» 115-го минометного полка. Под Пятницей мы в первый раз расколотили немцев. Тут уж мы никому не давали убегать.
Здесь больше всех отличилась 1-я гвардейская дивизия. Как только противник подошел, она сразу переправилась за Каширу и сразу заняла оборону. Сразу же завязались бои за Каширу. Дальше 1 -я гвардейская не пустила противника. Тут у нас уже были противотанковые ружья. Мы получили их под Москвой. Поддерживала дивизионная артиллерия и артиллерия 2-й гвардейской дивизии тоже шла сзади, ее стянули в Каширу. Так Кашира была удержана. От немецкой 17-й танковой дивизии ничего не осталось. 18-я танковая дивизия бросила свои танки.
Их собирали у Тулы. Пехотную немецкую дивизию, которая подходила к нам, совсем отрезали. Не знаю: ушла они или нет. 25-я мотодивизия была тут. Мы второй раз уже с нею встретились. Она знала, что тут кавкорпус, поэтому она сразу отходила на юго-запад. Нам были известны все части до малейших подробностей. Есть показания пленных, по которым видно, что они бросали раненых и сжигали их. Часть замерзла, часть оставалась в лесу и тоже замерзали."
Прокомментирую две вещи:
1. Бросается в глаза использование Кононенко авиации: то, что У-2 ещё какой разведчик, и так понятно. А вот использование в режиме развозной машины : "сел, где захотел", очень интересно.
2. Упоминание майора Чумака (у Кононенко он Чумаков) и случай со встречей его с немцами, говорящее о большом опыте и смелости майора. Жаль, что Анисим Чумак не дожил до победы.
Остаётся рассказать о самом Александре Константиновиче Кононенко. Как оказалось, дядька был весьма примечательный! Достаточно сказать, ссылаясь на его воспоминания, что в критический момент перед выходом Группы Белова из рейда на Вязьму, проведенного в январе-июне 1942-го года, высший командный состав, в частности самого Белова и комиссара Щелаковского, вывезли на Большую Землю на самолёте, а за командира у выходящих остатков корпуса остался Кононенко.
В последнюю неделю был ранен в ногу, но корпус к своим вывел.
Справка из госпиталя говорит, что потом он два месяца лечился. Дата поступления говорит о том, что Кононенко выходил из окружения последним.
Очень характеризует человека. После войны жил и трудился в Смоленске. Участвовал во встречах ветеранов корпуса.
Котов Роман январь 2022 г.
Адрес оригинальной статьи: https://vsegdakotoff.blogspot.com/2022/01/blog-post.html