«Вина Сафира Авалора за организацию взрывов в Мальделосе полностью доказана. Как мог учёный, несущий миру прогресс, переродиться в безжалостного преступника, а, главное — как консулы это допустили?» — Вопрошал заголовок, выделенный жирным, кроваво-красным шрифтом, и жуткие отголоски его эхом стучали в висках: «Взрывы в Мальделосе… Сафир Авалор… безжалостный преступник».
Фото Сафира с наложенной через фоторедактор чёрной рамкой. Сафир устало улыбается, а в тёмных глазах его таится грусть.
На соседнем снимке — горящие, рушащиеся здания…
Лиза помнила то его фото. Оно должно было попасть в статью о новом материале для почечных имплантов… статью, которая никогда уже не выйдет.
На мгновение девушка снова погрузилась в воспоминания, нарушив собственный запрет.
Фотограф щёлкнул камерой, а Сафир опустился в кресло, говоря, что терпеть не может официальные фотосессии.
«Нет. Нельзя», — она с трудом вернулась в реальность.
Ниже, под заголовком и фотографиями — сводка о количестве жертв. Их уже перевалило за десять миллионов. Вычурно оформленный некролог сообщал, что почтенный глава Мальделоса погиб — вместе со всем семейством.
Девушка вбила запрос в поисковик — чтобы новостная лента скорее исчезла.
Сегодня Лиза впервые после катастрофы вышла на работу и с самого утра ловила на себе испуганные, напряжённые взгляды коллег.
— Наверное, тяжело, — вздохнула молоденькая ассистентка, отдавая Лизе отчёт. — Вы были очень близки…
Всё в этой девушке раздражало Лизу — начиная от длинных красных ногтей, которые непрестанно мелькали перед глазами, когда ассистентка жестикулировала, заканчивая маленькими, остро подведёнными губками кораллового цвета и собранными в пучок изжелта-белыми волосами.
— Мы не были близки, — холодно ответила Лиза, забирая у ассистентки бумаги.
— Вы же… я часто видела вас вместе, — с притворной жалостью вздохнула та, однако в её хитреньких глазках читалось неприкрытое любопытство.
— Мы выросли в одном захолустном городишке, только и всего, — солгала Лиза, буравя ассистентку тяжёлым взглядом. — Переделайте отчёт. Таблица «съехала», а последняя часть написана наспех и безграмотно. Это никуда не годится.
Когда девица убежала, стуча каблуками, Лиза открыла ящик и взглянула на убранную со стола фотографию Сафира.
Её друг и возлюбленный тепло и робко улыбался, как в прежние дни.
«Зачем, ну зачем, скажи, ты это сделал? Зачем погубил и себя, и их?»
Слёзы снова покатились по щекам, смывая косметику.
Двадцать пять лет до катастрофы
В то утро Лиза гуляла одна — представляла себя феей, прилетевшей на Марс, чтобы выращивать цветы и фрукты. Ландшафт Бурых Бархан как нельзя кстати подходил для игры: выжженная земля, отливающая красным, практически лишена была растительности — лишь изредка встречались тускло-зелёные колючки, да выросшие во время дождей и высохшие стебли быстрорастущей Фелии. С другими детьми Лизе было скучно, а они не жаловали фантазёрку — подходили к ней редко и неохотно. Поэтому вопрос застал Лизу врасплох.
— Покажешь нам город? — Темноволосый мальчишка, одетый в футболку и брюки, нещадно искромсанные ножницами, смотрел на девочку.
Мальчик был худой, даже тощий, а кожу его ещё не успел тронуть загар. Однако, он выглядел слишком ухоженным для этих мест — волосы расчесаны и аккуратно уложены, никакой грязи на руках и под ногтями. Выражение лица важное, взгляд — уверенный, Лизе он показался даже немного высокомерным.
Рядом стоял совсем маленький ребёнок, во всём похожий на старшего товарища. Он смотрел на Лизу снизу вверх широко распахнутыми синими глазищами и теребил искромсанный край майки.
В Барханах чистая и новая одежда вообще была редкостью — даже мэр между официальными выступлениями носил истасканный брючный костюм с заплаткой в неудобном месте.
Однако, портить одежду считалось крайне дурным тоном.
— Мы приехали позавчера, — мальчишка словно угадал её мысли. — Кажется, новеньких здесь не любят. Мы из Лонора…
«Лонор, — вздрогнула Лиза. — Благословенные земли.»
Большинство жителей Бурых Бархан мечтать не смели о том, чтобы увидеть Лонор воочию. Самое лучшее, куда можно было перебраться из Бархан — в соседний Гайдлерн. Там озеро, пусть и непригодное для купания, а летом солнце жарит не так сильно.
— Далеко же вас занесло, — вздохнула Лиза.
— Так ты покажешь город? — Снова спросил мальчик. — Я Сафир, — он протянул чистую худенькую ручонку.
— А я Аланир. Сафир мой брат, — добавил младший.
Девочка пожала протянутые руки, подумав, что новое знакомство сулит большие приключения.
— Лиза. Рада знакомству.
— Ну всё. Теперь мы друзья, — улыбнулся Сафир.
Пять дней после катострофы
Сердце дрогнуло, когда Лиза проходила мимо кабинета Сафира… бывшего кабинета Сафира. Сейчас дверь была заклеена красными лентами и опечатана.
В глубине души Лиза всё ещё не верила в происшедшее. Не верила, что её добрый и интеллигентный Сафир убил миллионы человек. Что он на это решился, спланировал…
— Саф всегда был немного того, — успокаивал её Лайан, местный красавчик. — Словно жил в параллельной вселенной.
— Не видел дальше книг, за которыми просиживал сутками, — вздохнула Лиза, отстраняясь от назойливых объятий коллеги. — Но он не всегда таким был.
Двадцать четыре года до катастрофы
Каково это — оказаться выброшенным из благословенного Лонора на задворки мира?
Сафир позитивно относился к жизни. Лишь изредка в разговоре между братьями проскальзывало сожаление об оставленном саде, море и гигантской городской библиотеке, которая походила на настоящий книжный город — с тёмными таинственными рядами-улицами, собственными легендами и жильцами многоквартирных домов-полок, каждый из которых тихо хранил свою историю.
Братья считали ссылку родителей исследовательской миссией. А Бурые Барханы воспринимали как другую планету — неизведанную, суровую и опасную.
Дети облюбовали свалку полувековой давности, по площади в несколько раз превышающую размеры города. Место настолько страшное и непредсказуемое, что даже охотники за металлоломом туда почти не совались, за исключением самых отчаянных.
Там хранились тонны ржавой техники. Множество покорёженных, разваливающихся автомобилей, грузовиков и автобусов. Реже встречалась военная техника: один раз попался почти целый танк, внутрь которого Сафир даже забрался. Ракеты друзья обходили стороной — на всякий случай.
Будто инопланетные деревья, над головами ребят возвышались изъеденные коррозией сваи, причудливые металлические конструкции неизвестного назначения, опасно колышащиеся на ветру. Под ноги то и дело попадались ямы, куда можно было провалиться. Находили и совсем неприятные сюрпризы — скелетики крыс, а однажды — настоящие человеческие кости.
Говорили, будто в сердце свалки есть ангар с ядерными отходами и цистерны, наполненные химикатами, а под ними захоронены трупы умерших от заразных болезней. Сафир хотел когда-нибудь это проверить.
Ещё в Бурых Барханах издавна водились призраки. Лиза никогда призраков не видела, но знала правило: если на пустой улице или за пределами города покажутся люди, лица которых скрыты чёрными масками — нужно бежать, не оглядываясь. Ведь то, что ждёт человека в плену у призраков, страшнее самой смерти.
Сафир хвастался — дескать, они с братом никогда не нарвутся на этих тварей.
— Папа говорил, призраки крадут только бедных, — шепнул он Лизе по секрету и протянул свёрток. — Нормальная одежда. Будешь гулять в ней.
В свёртке оказалось строгое платье из нежной тёмно-синей ткани, украшенное золотыми узорами на груди и плечах.
— Где ты это взял? — Лиза тут же вернула платье Сафиру.
— Мама дала. Предупредила, чтобы ты у себя дома его никому не показывала.
Лиза усмехнулась. Она знала: мать, скорее всего, заберёт дорогую вещь и уедет с ней в Гайдлерн к тамошним богачам, чтобы продать подороже.
— Трудно будет лазить в нём по свалке…
— Тсс… — Сафир испуганно обернулся. — Что-нибудь придумаем. Кстати, я вычитал, что неподалёку от Лонора есть свалка с магнитными отходами. На много километров вокруг вся техника отключается. Говорят, на этой свалке бегают мутанты, но никто не смог заснять их на видео. Было бы круто проверить…
Однако, мечтам не суждено было сбыться, а дорогая одежда не спасла ребят от беды во время одной из вылазок.
Момент, когда Лиза поняла, что несколько рослых мужчин жутковатого вида гонятся за ней и за братьями, навсегда запечатлелся в памяти и долго возвращался кошмарными снами.
Лиза бежала. Следом — Сафир с плачущим Аланиром на руках. На свалке неповоротливые призраки отстали, и друзья приободрились.
— Оторвёмся побольше и затаимся, — скомандовал Сафир.
Он запыхался и от усталости бежал всё медленнее. В конце концов ему пришлось отпустить Аланира, который уже давно хныкал и говорил, что хочет пойти сам.
Лиза пробиралась сквозь остов ржавого автобуса, когда услышала слабый, будто бы удаляющийся крик. Девочка спешно выбралась из пустого окна, сердце её замерло от увиденного: Сафир стоял на краю ямы, прикрытой с обеих сторон прохудившимися от ржавчины железными листами, и готовился спрыгнуть. Маленького Аланира видно не было.
— Стой! — Скомандовала Лиза.
Сафир замешкался. Мгновения хватило, чтобы оттащить его от ямы. Лиза удерживала друга. Прижимала к земле. Благо, Сафир устал, когда тащил брата на себе, и сопротивлялся слабее, чем мог бы.
К вечеру их нашли — заплаканных, обессилевших. Аланира спасти не смогли — говорили, он погиб в первые минуты после падения.
После смерти брата Сафир и погрузился в науку с головой. Он мечтал найти средство, что могло бы всех спасти — даже самых безнадёжных. А ещё её друг хотел уничтожить призраков, которых и винил в происшедшем.
Шесть дней после катастрофы
— Привет, Лиз, — слабо улыбнулся Ниллер. — Я тебя очень ждал.
Это был молодой робкий учёный, который только год назад поступил на стажировку.
В Мальделосе погиб его отчим и тяжело пострадала мама.
— Думала, ты больше не захочешь меня видеть, — голос девушки дрогнул. — Я ведь могла предотвратить этот ужас…
Ниллер поднял взгляд на Лизу. В тёмных, выразительных глазах его читались сочувствие и боль.
— Глупо винить себя за чужие дела и ошибки, — он взял её за руку и бережно усадил на диван, запнувшись от волнения за выступающий угол тумбочки.
— Если бы я поговорила с Сафиром… — продолжила девушка.
— А если это не он? — Перебил Ниллер.
Лиза с непониманием уставилась на друга. Как раз ей все было до безобразия ясно.
— Если это не Сафир? Мы не знаем подробностей. А расследование… оно не закончено, — продолжал тот. — Только журналисты могут кричать, что дело закрыто — им нужна сенсация.
— Не знаю…
В этом весь Ниллер — слишком добрый, чтобы осуждать. Слишком мягкий и наивный, чтобы принять очевидное.
— Как мама? — Спросила Лиза, зная, что причинит боль этими словами.
Но, если не спросит, сделает во много раз хуже.
— Жива и стабильна, — обнадежил её Ниллер. — Мама всегда была крепкой. Она выкарабкалась после того, как один верзила пырнул её ножом в грудь, — Ниллер дрожащими руками вытащил сигарету из кармана и закурил. — Этот урод украл наше семейное бриллиантовое колье. А ещё он был пьян и не попал в сердце.
— В таком случае я спокойна за твою маму, — кивнула Лиза.
— А я сочувствую твоей утрате.
Лиза второй раз встретилась взглядом с Ниллером и вновь отметила, как тот безумно похож на Сафира. Похож на прежнего, любимого ею Сафира. Особенно сейчас — в чёрном парике и строгом траурном костюме, без блёсток и украшений…
Так хотелось опереться о его твёрдую, сильную руку, прижаться к груди…
«Что за мысли, Лиза?» — Отдёрнула себя девушка.
— А почему ты так уверен, что Сафир не виноват? — Она спросила лишь чтобы отвлечься от навязчивых мыслей.
— У него нет мотива, — просто ответил Ниллер. — Да, он ненавидел меня. Да, он не упустил бы случая мне навредить — из-за любви к тебе и ревности — но сделал бы это умнее. Сейчас же он лишился всего — доброй памяти о себе и своём деле, твоей любви… самой жизни. Сафир, каким я его знал, никогда бы на это не пошёл, — скромно закончил Ниллер и опустил взгляд.
— Спасибо, — Лиза поблагодарила друга.
Впервые в душе её промелькнула зыбкая тень надежды.
Одиннадцать лет до катастрофы
Сафир — красивый молодой человек, одетый в брючный костюм по последней моде. Он давно уже обзавёлся загаром, и руки его огрубели, однако сдержанность и благородные манеры до сих пор отличали Сафира от местных.
Лиза — старшеклассница в поношенной одежде и очках с толстыми линзами. Тогда ей было плевать на внешность, ведь все в Бурых Барханах одевались не ахти, а Сафир только с ней честно и открыто делился планами.
Глаза его сияли радостью в то утро.
— Высший балл, — он обнял Лизу от избытка чувств. — Советник Халдерхома предложил стажировку и обучение в его научном центре. Тебя устроят туда же, — уверенно сказал он, а глаза его загорелись. — Вместе мы победим Хаос.
— Но к Халдерхому берут только с тысячей, а у меня девятьсот восемьдесят… — возразила Лиза.
— Я поставил Халдерхому условие, — Сафир положил руку ей на плечо. — Либо мы едем вместе, либо я остаюсь. Советник пообещал, что Халдерхом найдёт тебе место.
Несколько минут они стояли, улыбаясь как счастливые болванчики.
Потом Сафир нахмурился и отошёл от Лизы.
— Есть одна проблема. Родители. Не представляю, как их уговорить…
— У тебя замечательные мама с папой. Думаю, они поймут, — возразила Лиза.
— Не поймут, — мрачно ответил Сафир. — Они про Халдерхома слышать не желают. Кто-то сболтнул, что у него кошмарные условия труда.
— Странно…
Закончить мысль Лиза не успела.
— Тысяча?! — Воскликнула подошедшая госпожа Авалор. — Сафир, тебе с такими баллами можно вернуться в Лонор! Я отдам твои документы одному знакомому и попрошу о Лизе…
Однако, Лиза уловила, что её радость была фальшивой и плохо скрывала страх.
Старшие Авалоры явно многое недоговаривали Сафиру.
Вскоре Авалоры погибли. Несчастный случай на производстве. Сафир никогда не обсуждал это с Лизой.
Семь дней после катастрофы
— Маме стало хуже. Этой ночью, — с порога сообщил Ниллер.
Лиза не сразу узнала друга — он явился совсем без макияжа и украшений. На её памяти такое случалось лишь однажды, когда Ниллер сильно поругался с матерью и задумал уйти из жизни.
— Что случилось? — Вздрогнула Лиза.
— Инфекция, — потупил взгляд друг. — Я улетаю в госпиталь. Присмотри за моим отделом, Лиз. Если умеешь, молись.
— Всё будет хорошо. Ты говорил, мама — крепкая женщина.
Ниллер встретился с девушкой взглядом и долго, с тревогой всматривался в её лицо.
— Если явится кто-нибудь из людей Вальда, не разговаривай с ними. И сообщи Халдерхому об их прибытии, пусть вызовет подкрепление. Ради твоей безопасности.
Он робко сжал её руку, потоптался на месте и вышел из кабинета.
Сердце билось как ненормальное, а грудь распирало от жалости и нежности.
Как же он похож на Сафира.
Девять лет до катастрофы
Вальд.
Жирный старый бурдюк с тяжёлым взглядом и брезгливо поджатыми губами.
Лизе он сразу не понравился, а Сафир смотрел на консула с каким-то детским восторгом, как на древнее божество. Друга не смущало даже мерзкое, высокомерное поведение Вальда и его откровенно дурная слава.
— Он готовит преемника, — позже сообщил друг, загадочно улыбаясь. — Намекал, что только я подхожу.
— Очнись, Сафир, — Лиза провела рукой перед его лицом. — Этот человек никому не уступит кресло.
— Ему семьдесят. Работа консула слишком тяжела для таких лет.
— Твой Вадьд уйдёт на пенсию только если помрёт, а после смерти его долю разделят другие, — пожала плечами Лиза. — Халдерхому, к примеру, пятьдесят. Он консул не официально, но…
Стареющие консулы не хотели делиться властью с молодёжью. И чем старее становились, тем яростнее держались за посты и пытались оттяпать всё больше и больше областей. Доходило до смешного. Консул Файнз, ушедий на заслуженную пенсию в сто десять лет, так и числился в совете. Преемника за пять лет пенсии так и не нашли, ссылаясь на вредный характер старика, который отметает достойных кандидатов. Но, ладно, Файнз. Другой консул, Талеор, продолжал числиться в совете, будучи двенадцать лет мёртвым. Остальные просто разделили его долю и благородно взвалили на себя дополнительную ношу, переодически грызясь за спорные куски.
— Файнз пригласил меня в кафе, перекусить, — сказал однажды Сафир. — Закончишь пару дел?
— Снова Файнз? — Вздохнула Лиза.
— Старику хочется поболтать, — улыбнулся друг. — Дружба с консулами — великолепный шанс. Представь, какие перспективы откроются, если я сяду в верховное кресло. Я смогу сам направлять денежные потоки и выбирать наиболее полезные для общества проекты. Разберу эти чёртовы свалки. Покончу с повстанцами и призраками. Притоны с дурью уйдут в прошлое. К тому же, Файнз хороший человек, пусть и с устаревшими взглядами.
Лиза считала, что Файнз — просто старый параноик… впрочем, для паранойи у него были все основания, учитывая стариковскую борьбу на выживание в консульстве.
Лиза боялась, что и Сафира, который вошёл в их общество и открыто претендовал на место Вальда, попытаются убить. А он упорно не хотел её слышать и считал консулов едва ли не небожителями.
Однако, после знакомства с Вальдом и Файнзом, карьера Сафира улетела в стратосферу. Всё за что он ни брался, получало поддержку, а сам Сафир обзавёлся гигантской армией фанатов.
Однажды Лиза взглянула на Сафира и поняла: её друг сильно изменился. Это был уже не мальчишка-исследователь и не романтичный юноша, закончивший школу и мечтающий работать на благо общества.
Сафир вырос в блестящего учёного и политика, равного которому не находилось в мире. Он фанатично был предан консулам, особенно кумиру детства — Халдерхому, которого в живую даже не видел. И только глаза Сафира как прежде горели живым огнём, когда он сидел над книгами и писал проекты.
Провинциалка Лиза, осталась для Сафира лишь давним другом. Тёплым воспоминанием о детстве, а не живым человеком.
Лиза смотрела на себя в зеркало и думала, что толстые очки действительно стоит заменить линзами, а ещё наведаться к стилисту. И начать собственные, отдельные от Сафира разработки.
Десять дней после катастрофы
Ниллер не отвечал на звонки.
Только прислал короткое сообщение о смерти матери.
Лиза чувствовала себя паршиво и одиноко — поэтому и пошла в историческое крыло — в ту комнату, где раньше отдыхал Сафир.
Облупившаяся краска на стенах, потёртый диван и отопление древнего образца — небрежно крашеные трубы, проложенные валиком по всему периметру пола.
Там ещё чувствовался запах его дезодоранта, а в ящиках стола лежали вещи, которые полицейские не сочли нужными для дела: кружка, блюдце, несколько пустых листов и журнал «Научное обозрение».
— Ну, привет, — Лиза поставила перед собой фото друга.
Сафир смотрел, будто бы, с осуждением.
— Привет, Лиза. Вижу, вы с Ниллером избавились от меня и строите счастливую жизнь. Поздравляю.
Наверняка, он ответил бы именно так.
— Зачем ты это сделал? — Спросила Лиза, зная, что не получит ответа.
— Ты сама должна понять, что произошло в ту ночь, — она представила, как мог бы заговорить Сафир.
— Как думаешь, кто мог тебя подставить?
— Ниллер, — не задумываясь «ответил» друг.
Восемь месяцев до катастрофы
Лиза помнила, как в тот день во время их с Ниллером разговора открылась дверь, и на пороге показался Сафир. Волосы его были всклочены, а щека дёргалась от злости.
— Мне. Нужен. Твой приятель. Это крайне приватный разговор, — он взял Ниллера за руку и выволок в коридор, как нашкодившего ребёнка. — Прости, Лиза, что прервал вашу милую беседу!
Хлопнула дверь, Лиза осталась одна.
Через несколько минут дверь приоткрылась. Заглянула та самая ассистентка — девица с красными ногтями и в обтягивающей водолазке.
— А это правда, что младший Мальдехом спёр экспонат из музея, и его выставят отсюда с позором?
— Что?!
— Ну… именно так твой Сафир сказал одной моей подруге, только это пока секрет, — ассистентка вошла полностью и плотно закрыла дверь. — Что стащил Ниллер? Правда посох еджапетского фариона?
— Да как вам в голову такое пришло?!
Лиза вскочила и побежала в кабинет Сафира. Благо, у неё был запасной ключ.
Друг действительно закрылся там и кричал на Ниллера, потрясая посохом. Бедняга сжался от страха, забившись в угол. Лиза представила, каково Ниллеру — во второй месяц работы ославиться на весь научный центр и получить жестокий выговор от начальника. Да Ниллер после такого заикаться начнёт!
— Сафир! — Топнула ногой Лиза. — Довольно!
Тот отвернулся от жертвы, а Ниллер, при виде девушки, резко выпрямился, звякнув многочисленными украшениями.
— Я сказал — это приватный разговор, — Сафир сверил её строгим взглядом. — Оставь нас с коллегой наедине.
— Сафир… он действительно украл?.. — Начала Лиза.
— Н-ничего я не крал, — тихо возразил Ниллер из угла. — Я вообще не был в музее. Можете посмотреть записи с камер.
— Да какого хаоса ты несёшь, я сегодня тебя там видел! — Вспылил Сафир. — Ты ведь понимаешь, что я должен буду затребовать записи у самого Халдерхома, и тогда мало тебе не покажется.
— Значит, сообщишь консулам? — Спросил Ниллер, затравленно глядя на Сафира. — Не знаю, что я тебе сделал, но я не крал…
— Ниллер, давай просто закроем тему без лишнего шума… — перебил Сафир.
Для Лизы это стало последней каплей:
— Без лишнего шума?! Сафир, да все знают про Ниллера, ты сам им разболтал…
Девушка осеклась.
Ниллер, с расширившимися от ужаса глазами, вытащил кинжал откуда-то из складок одежды и прижал лезвие к шее:
— Моя мать этого не узнает, — губы его задрожали, а сквозь слой тонального крема пятнами проступил румянец. — Она умрёт от позора. Сын героя не может быть вором.
— Ниллер, послушай, — Сафир сменил тон на более доброжелательный. — Я понимаю, что ты не хотел плохого. Должно быть, ты взял посох для фото или научной работы по истории, а потом перепугался. Давай успокоимся, замнем этот инцидент. Я скажу, что вышла ошибка, если ты пообещаешь больше так не делать…
— Ниллер, если ты не виноват, — девушка нашла силы вмешаться. — Я затребую видео у Халдерхома. Я не оставлю тебя в беде.
Ниллер посмотрел на неё с надеждой, а Сафир прямо таки взбесился.
— Лиза, не лезь не в своё дело! Я не хочу, чтобы слухи дошли до Халдерхома…
— Но меня не было в музее! — Крикнул Ниллер. — Мне подкинули ваш проклятый посох!
В этот момент Сафир ловко выхватил у паренька кинжал.
Убедившись, что Ниллер в безопасности, Лиза выбежала из кабинета.
— Куда ты? — Бросился вдогонку Сафир, сжимая в одной руке посох, а в другой — кинжал. — Не смей говорить об этом Халдерхому! Постой!
Дверь лифта закрылась прямо перед Сафиром, и Лиза оторвалась.
Первым делом она связалась с Халдерхомом, запросила у того нужные видео. Как она и думала, Ниллера действительно не было в музее. Зато туда ходил Сафир. А ещё незнакомый молодой человек, который и унёс экспонат в рюкзаке.
Лиза закрылась в кабинете и горько плакала от разочарования. Она не хотела верить, что её друг детства способен на подлость.
Потом она довела расследование до конца.
Незнакомец оказался студентом, недавно поступившим в центр Халдерхома.
Этот студент после музея направился в раздевалку. Следом — Сафир. Через несколько минут Сафир вышел и долго бродил по научному центру.
Вину Сафир так и не признал. Только после того, как ему показали видео, скомкано извинился за ошибку.
Репутация Сафира была подмочена, но он так и не оставил Ниллера в покое — напротив, их вражда вышла на новый уровень.
— Скажи честно, ты хочешь сесть на консульское кресло и дождаться, пока все старики умрут, чтобы править в одиночку? — Спросила однажды Лиза, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь. — Ниллер — сын погибшего консула. Кресло Мальдехомов — его по праву рождения. И ты прекрасно это знаешь.
— Что я всегда ценил в тебе, так это честность, — усмехнулся Сафир. — Возможно, я и вправду ему завидую, а на фоне зависти может поехать крыша… не бойся, Лиз, я пошутил. Такого больше не повторится.
Лизе тогда показалось, что Сафир не шутил — он был сильно взволнован… или напуган.
Десять дней после катастрофы
— Так скажи честно, за что ты возненавидел Ниллера? Неужто из-за власти? — Спросила Лиза. — Вы ведь сначала дружили. Ты говорил, что Ниллер похож на твоего погибшего брата Аланира. Ты помогал ему привыкнуть к работе… или только делал вид? Знаешь, Сафир, я больше ни в чём не уверена.
— Думай, что хочешь. Меня нет в живых, а ты разговариваешь с воспоминанием, — «ответил» Сафир.
Лиза сунула фото в ящик и вышла на улицу, подышать воздухом.
Действительно, не всё ли равно, если Сафир мёртв?
Но нет, она хотела знать правду — какой бы ужасной та ни была.
А потом окончательно утонуть во мраке.
Лиза уходила всё дальше. Благополучные, полностью застекленные дома новой постройки сменились неказистыми бетонными многоэтажками и, наконец, мрачными, разваливающимися халупами с наводящими жуть пророчествами на стенах. Мёртвые кварталы, заражённые кварталы — так называли эти районы.
«Мальделосу конец, бегите оттуда», — Лиза прочитала одно из граффити. Буквы уже выцвели, облупились от времени, а поверх них кто-то оставил более свежую запись: «Все виды дури, легально, недорого. Исполнители срочные и бессрочные для любых целей из самого Мальделоса».
В горле пересохло от страха. Хотелось бежать — подальше и не оглядываясь.
— Случайно не вы обронили это? — Раздался голос позади.
Лиза вздрогнула и обернулась.
Нищий старик, одетый в лохмотья, протягивал пряжку от её сумочки.
— Кажется, я видел ваше лицо. Простите, если перепутал, но, как я помню, его звали Сафир… того юношу, у которого хранилось ваше фото в кармане на груди.
Лиза замерла. Не то от удивления, не то от страха.
— Вы знали Сафира?
— Да, — подтвердил старик. — Он однажды попросил, чтобы я вылечил его бессонницу.
Лиза вспомнила — Сафир в последнее время часто ходил в нищенский квартал. И возвращался оттуда странным, задумчивым. Начались похождения именно с головных болей и бессонницы, от которой не помогали никакие лекарства.
— Вы! — Крикнула Лиза. — Вы дали ему дурь?
— Ошибаетесь, — просто ответил старик. — Зачем ему обращаться за дурью к нищему, если её можно купить в элитных магазинах?
Он покачал головой и с грустью взглянул на Лизу большими карими глазами. Старик смотрел честно и открыто — но было в этом взгляде нечто, что заставило Лизу разозлиться.
— Значит, вы подсадили его обманом, или как-то ещё уговорили уничтожить Мальделос, — не отступала она, указывая на стену с пророчеством. — Вы ведь хотели этого, да? Это ваш, повстанческий, заговор!
Злость и боль душили её, затмевая разум.
— Я ничего не давал Сафиру, — спокойно повторил старик. — В тот, последний, раз он говорил, что по-новому осознал смысл борьбы с Хаосом. И речь явно шла не о разрушении города.
— А о чём?
— А вот об этом Сафир сам расскажет, — улыбнулся старик. — В своё время. Только вернитесь туда, откуда пришли.
— Что?..
— Если я понадоблюсь, вы знаете, где искать.
Он обернулся — и побрёл в сторону низкого кирпичного домика с покосившейся крышей. «Здесь жила Любовь», — написано было на стене полустёршимися буквами. Старик достал из кармана мелок и обвёл слово «здесь».
Четыре месяца до катастрофы
Есть такие вещи, о которых слишком тяжело думать. Подсознание, словно желая сохранить твой покой, оттесняет их далеко на периферию. До поры до времени они плавают там — в мутных водах забытых воспоминаний — пока жестокая реальность вновь не сталкивает с ними.
Вот так встреча с нищим заставила Лизу подумать об одном неприятном эпизоде.
Это случилось после покушения повстанцев на Сафира — восьмого или девятого по счёту. В тот раз повстанцам удалось бы достичь цели, если бы Сафир не отошёл за водой перед самым взрывом.
Он отделался ранением руки и более мелкими ссадинами. Мог и этого избежать — только вот Сафир, как истинный борец с Хаосом, закрыл собой стоящую позади женщину.
Лиза бежала к нему с другого конца города. А, когда пришла, ей сказали, что Сафир не желает повторно принять обезболивающее после операции.
— Сафир, — Лиза тронула друга за плечо. — Всё нормально?
Вопрос остался без ответа.
— Ты забыл принять таблетку. После неё станет легче, — мягко напомнила Лиза.
— Не надо.
Голос Сафира звучал безжизненно, а взгляд устремлён был в экран мобильного компьютера.
«Лекс и Сенидин Авалоры — спонсоры повстанческой ячейки».
— Это какой-то фейк…
— К сожалению, нет. Я нашёл судебные архивы, — Сафир обернулся, во взгляде его читалась безысходность. — Они были повстанцами. Повстанцами, Лиз…
Лиза понимала, что это значит.
Повстанцы — группа невежественных людей, всячески противящихся прогрессу. Они жили в заражённых кварталах, подземельях, или просто на улицах, вместе с бомжами. Повстанцы промышляли грабежами и вымогательствами. Убивали всех, кто пытался их очеловечить — охота за Сафиром тому подтверждение. Лиза и Сафир знали, что «призраки», из-за которых погиб Авалор — та же повстанческая группировка, занимающаяся торговлей людьми.
— Я в это не верю, — Лиза села к нему на кровать и забрала компьютер. — Твои родители были образованными, добрыми… я помню, как они облагородили Бурые Барханы — в последние годы там стало не так невыносимо жить.
— Они спонсировали повстанческие ячейки… гордились этим… — Сафир крепко сжал губы и уставился в потолок.
«Должно быть, рука», — подумала Лиза и снова напомнила про таблетку.
— Не надо, Лиз. Я заслужил муки. Я ведь помню, они совсем не плакали по Аланиру. Постоянно ходили на суды, что-то доказывали — дескать, Консулы не достойны своих мест, и нужно вводить новые законы. Понимаешь, они сами натравили на нас повстанцев, чтобы повлиять на Консулов. Лучше бы нас с Аланиром отправили в детский дом, как и планировалось…
— Нельзя так говорить, — в ужасе перебила Лиза.
— Уйди, пожалуйста, — тяжело вздохнул Сафир. — И забери своё обезболивающее. Я должен пережить это один.
Лиза не ушла — ждала, пока он заснёт, и только потом тихо удалилась.
После того происшествия Сафир стал ещё более угрюмым и нелюдимым. Можно сказать, в этот момент их пути и разошлись окончательно. О чём Сафир думал дальше, Лизе оставалось только гадать.
Двадцать пять дней после катастрофы
Лиза удивилась и испугалась одновременно, увидев в своём кабинете самого Халдерхома — узнала его по неизменному фиолетовому пиджаку.
Основатель научного центра был крайне занятым человеком — список должностей перевалил за полсотни, и всему Халдерхом уделял время, а научным центром управлял дистанционно.
— Добрый день, Лиза, — холодно поздоровался Халдерхом, даже не оборачиваясь. — Присаживайтесь, кофе уже принесли.
— Простите… — Лиза не просила кофе, хоть и думала заказать его, проходя мимо буфета.
— Не стоит извиняться, — перебил Халдерхом. — Это входит в мои обязанности — понимать, чего желают мои работники. Я затрону неприятную тему. Насколько помню, вы хорошо знали Сафира.
Халдерхом, наконец, обернулся и коротко кивнул Лизе. Это был человек, примерно за пятьдесят — худой, с обвислыми щеками и несколько отсутствующим выражением лица. Серые глаза пронизывали Лизу насквозь — и от этого взгляда веяло холодом.
— Меня беспокоит, как Сафир распределял финансы. Взять, к примеру, пункт девятьсот пятьдесят…
— «О разработке доступных средств первой помощи и их быстром воспроизведении на местах», — процитировала Лиза. — Мы вместе занимались данным проектом, а деньги потрачены исключительно на его реализацию…
— Вопрос лишь в том — кто может воспользоваться услугами помощи. Бесплатными услугами, — развёл руками Халдерхом.
— Сафир внедрял это в южных провинциях, где люди бедны, — возразила Лиза. — Он разрабатывал планы по развитию провинций…
— И передачи технологий в руки повстанцев, — закончил Халдерхом. — Это непрозрачная схема, Лиза. Повстанец приходит в пункт помощи, берёт всё, что душе угодно — лекарства, перевязочные материалы… и это не контролируется. Вы не маленькая девочка, чтобы не понимать.
— Я сама из южной провинции, — вспыхнула Лиза.
Халдерхом посмотрел на девушку — она замолчала, всем существом чувствуя его власть.
— Проект А30R, — холодно процедил он. — Почему Сафир его заморозил на пятьдесят лет? Кто дал ему право? Вальд?!
— Сафир решил — проект слишком инновационный, и общество к нему не готово, — прошептала Лиза пересохшим ртом. — А ещё современный уровень технологий не позволяет внедрить его без последствий…
— Брехня! — Халдерхом треснул кулаком по столу. — Именно этот проект должен был искоренить повстанцев раз и навсегда! Мальделос был бы цел! Но Сафир намеренно тормозил внедрение проекта, а Вальд попустительствовал.
— Вы всегда были ему примером для подражания, — тихо возразила Лиза. — Сафир следовал заветам из ваших книг…
— Значит, он очень плохой подражатель, — прошипел Халдерхом. — И вспомните, пожалуйста, с какими баллами вы поступили в мой Центр…
От разноса Лизу спас вошедший Ниллер.
— Извините, Халдерхом, но девушка нужна для свидетельских показаний, — он нежно подхватил Лизу под руку и повёл из кабинета.
— Вальд прошёл как подозреваемый? — Холодно, с раздражением спросил Халдерхом.
— Что вы! — Вздрогнул Ниллер. — Вместе с Мальделосом бедняга потерял весь бизнес! Я, как глава Комиссии, не могу его подозревать. К тому же, он согласился сотрудничать с Комиссией…
Перед тем, как дверь захлопнулась, Лиза поймала неодобрительный взгляд Халдерхома. Она понимала — с ней не закончили.
Лиза остро и ясно осознала — больше никто из сотрудников не встанет на её защиту.
Тридцать восемь дней после катастрофы
Лиза пришла в каморку только за забытой фотографией Сафира, однако нашла там то, чего в прошлый раз определённо не было.
Новая тетрадь с лакированной «космической» обложкой. Сафир что-то писал в ней незадолго до трагедии.
Лиза открыла тетрадь на середине, терзаемая дурным предчувствием, и не ошиблась:
«Один мой друг сказал: «Ты живёшь в мире грёз, Сафир. Ибо грёзы не позволяют сойти с ума в безумном мире».
Я, как крайне рациональный человек, только посмеялся. Однако, теперь я чувствую, что самоконтроль мой ослабевает, а панические атаки происходят всё чаще.
Давно не показываюсь психологу — боюсь, как бы он не отправил в психушку. Наверное, лучше умереть, чем знать, что не можешь доверять собственному разуму.
Я ведь ВИДЕЛ Ниллера в музее, однако, на самом деле его там не было. Более того, я совсем не помню студента, с которым в тот день заходил в раздевалку. Хотя, камеры, сам студент и ещё двое свидетелей подтвердили обратное. Ещё я ВИДЕЛ, как Лайан с Лизой целуются в моём кабинете, в то время, как камеры показали, что Лиза сидела на своём рабочем месте.
Ну вот, выговорился — стало легче.
Надо проверить все химикаты, с которыми работал последний месяц — полагаю, я просто надышался галлюциногенными парами.»
Дрожащими пальцами Лиза перелистнула сразу несколько страниц.
«Призраки — не повстанцы.
Не знаю, облегчит ли это знание мою жизнь. Думаю, нет.
Я снова изучил дело родителей, полностью абстрагировавшись от всех эмоций, и на этот раз заметил несостыковки в судебном деле Аланира и показаниях родителей по двум делам. Мама с папой — теперь я могу снова называть их так — действительно хотели запретить деятельность «призраков». Копнул чуть глубже — пришлось лезть в запретный архив — и обнаружил, что «призраки» действуют отдельно от повстанцев, с одобрения правительства. Занимаются легальной работорговлей, а большую часть «трофеев» пересылают в Мальделос. Мальделосом, как известно, заправляет Вальд.
Не могу поверить, что Файнз не знал.
Впрочем, Файнз готов был сидеть на бочке с ядовитыми змеями, лишь бы мир снова не погрузился в Хаос.
А я не готов терпеть. Думаю, Файнз во мне ошибся, когда готовил на консульское кресло. Я хороший учёный и никудышный политик.»
Следующая страница.
«Последние две недели хочется придушить Вальда собственными руками. Не могу ни есть, ни спать, не думая об этом. Он лишил меня семьи».
Лиза пролистнула ещё несколько страниц, пока взгляд не зацепился за совсем жуткие строки:
«Мне снилось, как Мальделос рушится, объятый огнём, а я стою, раскинув руки, на самой высокой башне и смеюсь.
Когда я проснулся, в комнате воняло гарью, а на губах сохранился привкус пепла.
Я так больше не могу».
Два дня до катастрофы
— Сафир, мне надо с тобой поговорить, — объявила Лиза.
Холодно. Даже враждебно. Так — что сама же поёжилась от звука собственного голоса, но быстро заглушила проснувшееся чувство вины. Сафир заслужил и этот тон, и разговор.
— Нам разве есть, о чём беседовать? — Усмехнулся Сафир, заламывая худые руки. — Вот это сюрприз, Лиз.
Лиза сама не понимала, с какой темы начать. Она около месяца не видела бывшего друга.
— Во-первых… мне не нравится, как ты выглядишь, — она отметила, что Сафир ещё сильнее похудел с их последней встречи. Обычно ухоженные волосы его скатались колтунами, а под глазами залегли тени. — Серьёзно, тебе бы к врачу.
— Сам разберусь, — буркнул Сафир и снова уткнулся в компьютер. — Я просто мало сплю и много работаю. Так что можешь не беспокоиться о моём состоянии. Как-нибудь проживу.
Она долго думала, высказать ли вторую мысль — слишком уж жалко выглядел Сафир — но в итоге решилась, ради его же блага.
— Ты должен помириться с Ниллером.
Сафир медленно повернулся — теперь он смотрел на Лизу с каким-то зловещим интересом.
— Значит, это твоё последнее слово?
— Почему последнее?.. — Замялась Лиза. — Сафир. Я просто хочу, чтобы всё стало как прежде. Чтобы ты помирился с консулами, с беднягой Ниллером и прекратил изводить себя попусту.
Лиза села на стул — так её лицо было на одном уровне с лицом друга.
— Сафир, я правда переживаю, — она взяла его руку в свою. — Слишком много трудностей выпало на твою долю. Ссоры с Ниллером и все эти старые судебные дела, в которые ты влез… тут любой впадёт в депрессию. Но верь, что я останусь с тобой. Всегда. До конца. Даже чёрные дыры и расстояния в миллиарды световых лет не смогут нас разлучить.
Это был их девиз в детстве, когда оба зачитывались научной фантастикой и, глядя на звёзды, рассуждали о космических кораблях и устройстве вселенной.
На мгновение во взгляде Сафира промелькнуло что-то теплое, живое — частичка его прежнего света и энергии.
— Значит, ты не забыла? — Лёгкая улыбка тронула губы друга.
— Нет, Сафир. Клянусь, что, когда ты помиришься с Ниллером, я буду с тобой как и прежде.
Его взгляд снова потух — стал пустым и колючим.
— Как прежде не будет никогда, — Сафир мотнул головой. — Ты мне не поверишь, Лиза. А я не смогу помириться с Ниллером. Он же меня ненавидит.
— Я говорила с Ниллером десять минут назад. Он готов простить тебя за ту историю с жезлом и другие… гадости, — Лиза передала Сафиру конверт с красиво выведенным именем Ниллера. — Он передал тебе кое-что. Говорил, это очень важно.
Сафир сунул конверт в ящик стола и в задумчивости взглянул на Лизу.
— Я подумаю. Только ради тебя. Обещаю.
Больше Сафир с ней не разговаривал. На следующее утро они вместе ходили на фотосессию. Сафир выглядел добродушным и умиротворённым — даже привёл себя в порядок по такому случаю. Лиза не сомневалась, что у них всё наладится, и Сафир больше не наделает глупостей.
Но вечером до неё дошла страшная новость — её друг уничтожил Мальделос и погиб во время взрыва.
Несмотря на жуткие записи в дневнике, Лиза до конца сохраняла надежду и не решалась открыть последнюю страницу — ту самую, где, вероятнее всего, описана причина, толкнувшая Сафира на этот шаг.
Пятьдесят дней после катастрофы
— Ниллер?
— Да, Лиза, — откликнулся друг, не отрываясь от работы.
На сей раз у него были длинные белоснежные волосы, спадающие на такую же сияюще-белую рубашку, украшенную жемчугом и серебряными узорами. Сердце больно сжалось — последний раз Лиза видела Ниллера нарядным до траура, когда Сафир ещё был жив.
— Думаю, тебе нужно на это взглянуть.
— На что? — Робко откликнулся Ниллер.
— У меня появилась улика, — ответила Лиза, чувствуя, как тяжелеет в груди. — Прости, что скрывала её так долго. Мотив. У Сафира был мотив. Думаю, теперь его вину легко доказать.
Ниллер развернулся — и долго вглядывался в её лицо, прищурившись — будто пытался прочесть на нём какие-то скрытые символы. А Лизе снова хотелось упасть к нему в объятия и вечно смотреть в теперь уже голубые глаза.
— Да что с тобой не так?! — Наконец, выдохнул Ниллер.
В его голосе звенело недоумение и, даже, обида.
— Что не так? — Лиза не могла понять, к чему он клонит.
— Тебе лучше сесть, — улыбнулся друг. — Молодец, — он одобрительно кивнул, когда Лиза принесла стул. — Открой тетрадь. Последнюю страницу.
Он нежно, но решительно выхватил у Лизы дневник Сафира и пролистал до последней страницы.
— Я не буду… — возразила Лиза.
— Читай, — приказал Ниллер.
Его голосу, как и голосу Халдерхома, невозможно было сопротивляться. И Лиза вчитывалась в кривые, наспех записанные строки.
День катастрофы
«Я много думал о себе и о тебе, Лиз.
Если со мной что-то случилось — ты, должно быть, сейчас читаешь это послание. Ведь только дневник способен поведать о моих мыслях и чувствах в последние месяцы. Наверное, ты с лёгкостью его нашла.
Знаешь, я верил — однажды сам поговорю с тобой честно и открыто. Видимо, мечте не суждено уже сбыться.
Вчера я понял, как хочу вернуть нашу дружбу. Она — самое светлое, что случалось в моей жизни. Поэтому я делаю всё, как ты и просила. Отправляю Ниллеру письмо, в котором извиняюсь за прошлые грубости — письмо на случай, если самолёт не долетит. Через три часа он отправится в направлении Мальделоса. Может быть, я погибну в самом Мальделосе, когда помирюсь с Ниллером. Он очень некстати назначил мне встречу. Или что-то случится на обратном пути.
Не спрашивай, откуда я знаю о своей гибели.
Я уже не хочу и не смогу ничего изменить.
Не вини себя в том, что произошло.
Помни, что я всегда любил тебя.
Живи счастливо.
Сафир Авалор.»
— Ну как? — Ниллер робко заглянул через плечо. — Что там в дневнике, Лиз?
— Я не понимаю… ты это видел? — Лиза указала на строки о встрече с Ниллером в Мальделосе. — Ты не мог назначить ему встречу, я видела тебя здесь в тот вечер, — она нервно рассмеялась. — А это точно его почерк?
— Не знаю, — Ниллер спокойно пожал плечами.
— Ниллер. Ты и сам всё видишь. Кто-то хочет подставить тебя! — Воскликнула Лиза.
Её друг лишь скривился и откатился на кресле на другой конец стола.
— Что меня всегда злило в тебе — так это твоя тупость… не знаю, как ещё назвать.
Первое мгновение Лиза думала, что ослышалась.
Но нет. Ниллер продолжил мысль, понизив голос до шёпота.
— То, что случилось с Сафиром — полностью твоя вина, Лиз. Он не должен был оказаться в Мальделосе. Не должен был. Если бы я сломал его раньше и заставил убить Вальда — трагедии не произошло бы. Но он боролся — боролся, благодаря тебе. Потому что ты осталась верна ему.
Лиза встала и отошла — к входной двери, дальше от Ниллера.
— Значит, это не Сафир. Это был ты!
— Конечно не Сафир, — усмехнулся Ниллер. — Надо быть идиотом, чтобы поверить в его причастность.
Лизу поражало, каким будничным тоном Ниллер говорил об ужасных вещах.
— У Сафира не хватило сил организовать одно простое убийство. Хотя, мы с Халдерхомом дали ему в распоряжение информацию о гибели брата и родителей. Мы подталкивали его. Был бы Сафир мужчиной — он бы радовался возможности отомстить, — развёл руками Ниллер. — Но нет, твой Сафир испугался и побежал в повстанческий квартал, прямиком к врагам…
— Сафир был учёным! Настоящим борцом с Хаосом! — Со злостью выкрикнула Лиза. — А ты его подставил…
Ниллер вяло пожал плечами и закурил.
— Из твоего Сафира получился бы замечательный борец с Хаосом, если бы он понимал, на чьей стороне борется. А так — он якшался с повстанцами и становился всё более опасным. Халдерхом убрал бы его вслед за Вальдом при любом раскладе.
Она смотрела на Ниллера — и не узнавала прежнего робкого юношу. Образ рассеялся как по волшебству. Только вот Лиза жила в мире без магии и чудес.
— Я и сам жалею, что так вышло, — вздохнул Ниллер, накручивая на палец белоснежный локон. — Он был забавным, твой Сафир. Мне нравилось, как он боролся, а никто вокруг не верил тому, что он видит. Если бы ты способна была почувствовать вкус власти, ты бы меня поняла. Но, всё же, Сафир отдал жизнь не впустую. Он невольно пожертвовал собой во истребление Хаоса. Разве не благородная смерть, Лиз?
Лиза дернула дверную ручку, но дверь не поддавалась. А Ниллера забавляли её усилия.
— А мама? Тебе не жаль её? — Спросила Лиза, отпустив ручку.
— Вот так всегда, — разочарованно вздохнул Ниллер. — Ты не борешься, но и не поддаёшься мне до конца. С тобой неинтересно играть, но, в то же время, я не могу разгадать твою суть. Моя мать, говоришь? Глупая женщина, которая любила удовольствия и славу и не любила меня. Знала бы ты, с какой лёгкостью она вышвырнула меня из Мальделоса! Отдала этим придуркам консулам! Двадцать долгих лет я гнил в стенах школы, а потом — университета. Старые напыщенные болваны презирали меня и наняли твоего Сафира, чтобы он следил за мной даже здесь — где всем заправляет мой родной дядя. К тому же, мать знала то, чего не следовало. Если бы я занял публичную должность, она стала бы слишком много болтать. К сожалению, она выжила после Мальделоса. И пережила заражение. А потом я сам придушил её — чтобы уж наверняка.
— Теперь ты убьёшь и меня? Я тоже много знаю.
Ниллер рассмеялся.
— Нет, Лиз, ты не моя мать, твои слова не будут иметь веса. Да и не интересно это. Но, кажется, я нашёл слабое место. Что — если Сафир до сих пор жив? — Он заговорщически подмигнул. — Тело не найдено. Могу предоставить отчёты. Говорят, твоего Сафира видели в компании повстанцев… впрочем, помни, что я могу солгать, а могу и сказать правду.
Он провёл рукой по своей шее — как раз в том месте, где у Лизы находился маленький шрамик.
— А ещё в тебе сидит прослушивающее устройство. Укол снотворного, час вылетевший из жизни… ты ничего не заметила. Оно находится глубоко внутри — сама ты его ни за что не вытащишь. Теперь я знаю, что ты утром заходила в кафе и заказала черничное пирожное с ванильным рафом. Ещё я слышал — утром ты вслух рассуждала о том, что надеть…
От таких откровений Лизу пробила дрожь.
— Я не буду прослушивать все твои разговоры, — снисходительно улыбнулся Ниллер. — Устройство настроено на частоту голоса Сафира. Как только он заговорит рядом с тобой, я узнаю ваше местоположение, — он развёл руками. — А теперь иди к повстанцам. И помни, что я мог солгать. А мог и сказать правду.
— Ты… да ты просто урод! — Лиза медленно приблизилась к Ниллеру — и дала пощёчину.
Тот лишь мягко улыбнулся.
— Я всего лишь борюсь с Хаосом. Как и Сафир когда-то. Судьба выбрала меня, а не его, — он потёр ушибленную щёку. — Однажды ты сама поймёшь, Лиз.
Восемь с половиной месяцев после катастрофы
В ту свежую летнюю ночь ярко горели звёзды. Лиза провела рукой по шелковистой траве.
Как и все повстанцы, она ценила мгновения, подаренные жизнью, ведь каждый вечер мог оказаться последним.
Ровно семь месяцев минуло с тех пор, как она переступила порог дома, помеченного старым нищим, и оказалась в повстанческом отряде.
Сафир подошёл и опустился на траву рядом с Лизой.
Лиза понимала, о чём он думает: вдали возвышался зубчатый Лонорский кряж. Свалка, где не работает техника. Идти туда в в одиночку — почти верная смерть. А команда… не известно, согласится ли.
— Это моя вина, — вздохнула она, будто бы разговаривая сама с собой. — Я была глуха. Не хотела слышать Сафира, а теперь ничего уже не исправить.
Он нежно обнял её и прижал к себе.
Взгляд говорил красноречивее слов.
Странно — но сейчас, под открытым небом, в объятиях Сафира, Лиза чувствовала себя более наполненной и счастливой, чем за все годы, проведённые на работе у Халдерхома.
— Лиз. Извини, что отвлекаю, — неожиданно окликнула их Мариата — руководитель повстанческого отряда. Немногие знали её фамилию — Халдерхом. — Мы идём туда.
Мариата сверила обоих суровым взглядом.
— Один человек проговорился другому, что есть место, где мы будем в относительной безопасности, — она выразительно взглянула на Сафира. — А я до сих пор была не в курсе.
— Это опасно… — ответила за него Лиза.
— А тебя прослушивает бешеный психопат, — усмехнулась Мариата. — За мою голову и головы моих детей назначено состояние. Будет безопаснее, если эта дьявольская штуковина замолчит навсегда.
Лиза хотела возразить, но Мариата мотнула головой.
— Мы все убежим и спрячемся. Вместе. И никаких возражений.
«Скоро ты меня услышишь, — Сафир подмигнул Лизе. — Если мы оба переживём переход».
Автор: Екатерина Учаева
Источник: https://litclubbs.ru/writers/8159-ja-tebja-slyshu.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: