Когда Беляна на нетвердых ногах вернулась домой, Матрена подивилась:
- Где ж Мечислав-то, дочка? Я уж воду заждалась.
Но побледневшая девка ей не отвечала. Войдя в горницу, она повалилась на лавку и будто бы впала в забытье.
- Господи! Отец! Гляди, что с Беляной-то?!
Горазд чуть не свалился с печки от испуга. Подбежал, дочку подхватил. Любим выскочил из дальней горницы:
- Что с сестрицей-то? Ну, дела!
Матрена, готовая расплакаться, в отчаянии принялась трясти Беляну. Потом по щекам стала ее бить, и оттого девка, наконец, пришла в себя.
- Бог мой! Напугала ты нас, дочка! – в отчаянии воскликнула она. – Что с тобой стряслось? Где Мечислав?
Беляна села, заплакала:
- Ох… простите меня, неразумную… убоялась я его, вот и сделала, как он мне приказывал! Я у колодца-то его повстречала, он велел Мечислава привести… грозился расправой надо всеми, коли я его волю не исполню…
- Кто он-то?! – Матрена уже сердцем знала ответ, но вслух произносить не решалась.
- Радим…
Беляна разрыдалась пуще прежнего, а Горазд с досадой хлопнул себя по колену:
- Мать честная! Вот и дождались! Где он нынче?! Где Мечислав-то?!
- К колодцу дальнему пошел… дальше не ведаю… покуда мы шли, морок на меня напал, я на тропке и повалилась… ничего припомнить не могу… очнулась – сюда побежала…
- Ох ты, Господи! – всплеснула руками Матрена. – Ну, девка! Что же ты наделала-то?! Радим же убьет его нынче!
- Кого убьет? – Найда вошла в горницу, поставила на стол крынку с парным молоком.
- Мечислава, дочка! – заплакала Матрена. – Радим заявился в деревню!
Найда побелела, будто снег:
- Беляна, ты что, с Радимом видалась?
Та кивнула, плача.
- Ах ты, негодница! – со слезами на глазах воскликнула Найда. – Как посмела ты его слушаться?! Коли что с Мечиславом случится, на твоей совести смерть его будет!
И она бросилась было вон из горницы.
- Стой! Куда! – остановил ее Горазд. - Дома оставайся, дочка! Сами мы! Двери накрепко заприте, никому не открывайте! Неровен час, сюда еще Радим заявится! Хватай оружие дружинного, Любим! Меч-то его где?
- Да вон, в дальней горнице я его видал! Я вилы захвачу, отец!
Найда, содрогаясь от рыданий и ужаса, кинулась к отцу:
- Я пойду! Я пойду с вами! Остановлю Радима! А, коли не выйдет, вместе с Мечиславом смерть приму! Не жить мне без него!
- Что ты! Что ты! – замахала на нее руками побелевшая Матрена. – Не пущу!
Любим крепко обхватил сестрицу руками, не выпуская из горницы.
- Опомнись, дочка! – крикнул Горазд. – Коли Радим нынче силой особой наделен, не справиться тебе с ним никакими уговорами! Он не с миром к нам явился! Здесь нас ожидайте, и носу на двор не выказывайте!
- Нет мочи… нет мочи ожидать… - плакала Найда. – А ежели убьет он Мечислава?! Он за тем и пришел!
- Да уразумей ты: не бабское это дело! Заприте двери накрепко, и молчок! А с тобой, - Горазд покосился на Беляну, - после потолкуем! Научу тебя уму-разуму! Идем, Любим!
И мужчины подхватились бежать со двора.
Но куда бежать? В молочной пелене тумана ничего не было видно. Все селение потонуло в белом мороке, ни одна живая душа не встретилась им по пути.
- Мечислав! Мечислав! – голосил Любим, в страхе озираясь по сторонам.
Ответом ему было молчание.
- Тихо ты! – одернул Горазд. – Не дай Бог, Радим где-то рядом, и тогда несдобровать нам. К Малуше надобно, Ведагору доложить, что он явился!
Кинулись они к травнице, и, покуда бежали, силы их покидали с каждым шагом.
- Что за напасть! – задыхался Горазд. – Не иначе, как этот нехристь чары навел! Отродясь такого туману не припомню! Ноги-то еле волочу…
- Мне тоже дурно, отец! – отвечал Любим. – Где же Мечислав?! Куда Радим утянул его? Не в лес же? А что, коли убил он дружинного?
- Не каркай ты! Поспеть должны! Пущай Ведагор сам с ним борется… добежать бы только…
Насилу они добрались до избы Малуши. Стали молотить в дверь, что есть мочи, и, едва травница отворила им, обессиленные ввалились внутрь.
Горазд прохрипел отрывисто:
- Радим в селении! Мечислава сгубить хочет! Не отыскали мы их – туман все заволок, ничего не видать!
Малуша, и без того бледная и осунувшаяся, спала с лица. Она метнулась в горницу, Любим – за ней, и то, что увидал он там, повергло его в ужас.
На дощатом полу полусидел, полулежал Ведагор. В первое мгновение Любиму почудилось, что он уже мертв – до того страшным казалось его скелетообразное лицо с ввалившимися глазами и отсутствием живого блеска в глазах. Но ведун был жив: он пошевелился, хрипя что-то нечленораздельное, и тяжко застонал.
- Дурно ему, худо! – говорила Малуша, помогая чародею приподняться. – Всю ночь, почитай, промучались! Насилу я его успокоила, отварами отпоила. Дух из него выйти хочет, а не может.
- Что ж делать?! – в отчаянии вскричал Любим. – Там Радим… Мечислава убивает! Неровен час, уж сгубил его!
- Где… они? – с трудом прохрипел Ведагор.
- Так сами не ведаем! – отвечал Горазд. – В селении где-то, коли Радим в лес его не утянул!
- Они… здесь… я чую… рядом где-то… надобно завершить обряд… иначе худо будет…
- Идем же! –Малуша, поддерживая ведуна, направилась к двери. – Идем, Велимир… пришло твое время…
Любим с Гораздом непонимающе переглянулись, услыхав незнакомое имя, и поспешили следом.
- Посох! Посох-то позабыли! – крикнул Любим и метнулся назад в угол избы.
Едва он коснулся чародейского посоха рукой, его будто обожгло огнем. Отдернув пальцы, парень испуганно отскочил. Медлить было нельзя. По счастью, он догадался схватить со стола расшитый рушник и обернуть им посох. Выбежав на двор, Любим вручил Ведагору его сокровище:
- Возьми, чародей! Я сей вещи не могу касаться – обжигает меня…
Задыхаясь, ведун проговорил:
- Так и есть… ибо сила в нем заключена огромная… нынче надобно посох окропить нашей с Радимом общей кровью… завершить обряд… огонь… он должен пройти испытание… надобно поспешить…
Любим мало что разобрал в словах Ведагора. Может статься, чародей уже просто бредит, думалось ему…
Между тем, покуда возились с обессиленным Ведагором, помогая ему выйти на двор, время шло. Где пропадали Мечислав с Радимом, никто даже представить себе не мог. Горазд, всматриваясь в молочную белизну тумана, сокрушенно повторял:
- Эх, где же ты, сынок… жив ли… дай-то Бог, чтоб поспели мы вовремя… только бы сдюжил ты, продержался…
Тем временем дружинный и правда был еще жив. Оказавшись возле кузни, он поспешил укрыться в ней. Внутри было темно и тихо: Некрас-кузнец, видать, еще и не думал приниматься за работу. Оглядевшись, Мечислав заметил, что угли в горне давно простыли. Его попытка раздуть меха и оживить пламя ни к чему не привела. Судя по всему, накануне в кузне никто не работал.
- Эх, не ко времени ты, Некрас, загулял! – проговорил он.
За деревенским кузнецом водился известный грешок: любил он порой приложиться к бражке. Мечислав еще осенью о том прознал. Оно бы и ладно – невелика печаль, кабы могли люди предугадать Некрасовы загулы. А то было делом непредсказуемым…
- Уж не первый день, поди, от дела лытает, - пробормотал Мечислав. – Мне бы нынче клещи раскаленные… чтобы глотку этому поганцу пережать…
Покуда дружинный осматривался в кузне и глаза его привыкали к полутьме, снаружи послышался странный звук. Мечислав мгновенно обернулся и прислушался. Внезапно звук повторился, и теперь уже не оставалось сомнений, что это были чьи-то шаги.
«Некрас ли это явиться сподобился, или Радим меня выследил?», - пронеслось в голове дружинного. Не успев придумать ничего более дельного, он схватил с наковальни кузнечный молот и юркнул в темный угол за печью. Мечислав затаил дыхание, насколько это было возможно, но все равно чувствовал, что сердце ухает в груди, будто огромный барабан. Ему даже казалось, стук этот слышен снаружи.
В кузню медленно зашел Радим. Его темная фигура, возникшая в проеме стены, на миг заслонила серый утренний свет, лившийся с улицы. Но даже в густом сумраке Мечислав заметил, как сверкают лихорадочным блеском глаза Радима.
- Ты здесь, я чую тебя! – хрипло проговорила темная фигура. – От меня не спрячешься, дружинный! Но мне по душе твоя идея сыграть в охотника и добычу. Когда я поймаю тебя, то смогу досыта насладиться расправой! У Некраса большое разнообразие всякого добра в кузне… я вырву тебе язык раскаленными добела щипцами, а затем мы потолкуем с тобой как следует… только говорить нынче буду уже я!
Он рассмеялся каким-то нечеловеческим смехом.
- Думаешь, сюда заявится кто-то из деревенских? Как бы не так! Нынче все они почивают спокойным сном… почти все… туман усыпляет, коли ты еще не заметил… тебя покамест не сморило? Что ж, тем лучше…
Медленно Радим двинулся внутрь, обходя кузню по кругу. Мечислав, чувствуя, что по спине текут струйки пота, до боли в костяшках сжимал в руках кузнечный молот. Он был готов… был готов выпрыгнуть из своего угла и наброситься на Радима, только ждал удобного момента… к смерти он тоже был готов, как и всегда, только хотелось ему отдать жизнь не напрасно, а, по крайней мере, избавив деревню от этого изверга, в коего превратился Радим.
Неожиданно Радим метнул в печь огненный шар, и в горне вспыхнул яркий огонь. Мечислав, потрясенный увиденным, сам не взял в толк, как это вышло, но смекнул, что настала нужная минута. Выскочив из своего угла, он с рычанием напрыгнул на Радима и взмахнул, что было силы, кузнечным молотом. Метил он прямо в темечко, но противник был хитер и изворотлив. Радим теперь обладал нечеловеческой силой и ловкостью, потому успел увернуться, и тяжелый молот достал лишь ему по плечу. Тем не менее, он взревел, подобно медведю, и, схватив первое, что попалось под руку – большой кованый гвоздь – принялся неистово размахивать им, стараясь задеть Мечислава.
Простой человек от такого мощного удара молотом давно бы осел, повалился на землю, корчась от боли. Но Радим нынче был далеко не простым человеком. Он уже был слеплен из совершенно иного теста, замешанного на тайных силах и чародейской крови. Испив в особую ночь чашу с кровью Ведагора – испив жадно, до последней капли, - Радим перестал быть тем, кем являлся до сих пор.
- Будь ты проклят, темный выродок! – рычал Мечислав, уворачиваясь от ударов гвоздем. – Ничто не берет тебя, будто ты каменный! Убирайся прочь в чащу, оставь в покое народ!
Радим, не переставая нападки, отрывисто рассмеялся:
- Не уразумел еще, что никуда я не уйду, покуда ты не подохнешь, захлебнувшись своей кровью? Я ненавижу тебя, ненавижу давно, и желаю тебе смерти самой мучительной, какую только можно выдумать!
- Тебе ничего не стоило сразу убить меня! Тем паче, огнем живым владеешь! Чего же медлишь?
- А мне спешить некуда!
Радим зло усмехнулся и, изловчившись, воткнул гвоздь Мечиславу в руку. Дружинный зарычал, отскочил, но молот из рук не выпустил. Собрав все силы, он снова взмахнул молотом, но достал Радима лишь по касательной. Тот ревел и кружил по кузне, подобно зверю, лихорадочно совершая выпад за выпадом.
Краем глаза Мечислав заметил, что кузнечные щипцы, лежавшие на огне, начали краснеть. Не выпуская из виду каждое движение Радима, он приблизился к горну и потянул за коромысло, раздувая меха. Огонь вспыхнул с новой силой; от печи пошел жар.
У Радима в руках оказалась небольшая лопата, которую он выудил откуда-то из угла. Мечислав бросил тяжелый молот и схватил чугунную кочергу. Несмотря на свою недюжинную силу, превзойти дружинного в искусстве боя Радим не мог. Движения его были резкие, но предсказуемые и неточные. Мечиславу удалось несколько раз хорошенько приложиться кочергой по спине противника, прежде чем тот достал лопатой по его увечной ноге.
Мечислав не выдержал: со стоном повалился на пол. Воспользовавшись моментом, Радим в два прыжка настиг его и нанес несколько увесистых ударов. Затем, схватив дружинного за горло, он вжал его в стену так, что кузнечная утварь повалилась без разбору на пол.
Они остались один на один, без оружия, прожигая друг друга ненавидящими взглядами. Еще немного, и Радим мог мертвой хваткой вцепиться в горло Мечислава, и тогда эту нечеловеческую силу побороть было бы невозможно. Потому, собрав всю свою волю в кулак, дружинный оттолкнул Радима обеими ногами и кинулся к горну. Выхватив из огня раскаленные щипцы, он собрался было достать до лица Радима, но не сумел: тот увернулся с быстротой зверя. Медленно Мечислав начал продвигаться к выходу из кузницы.
- Что, бежать вздумал?! – захрипел Радим. – Так далеко не убежишь: я тебя нынче везде достану!
С этими словами он бросился на дружинного, вознамерившись повалить его на землю. Но Мечислав выбросил вперед руку с раскаленными щипцами, которые в этот раз угодили Радиму прямо в его густую бороду, и сквозь нее прожгли ему подбородок и шею…
Рев раздался страшный – несмотря на свою силу, Радим имел человеческий облик и человеческое тело, способное чувствовать. Убить его было нелегко, но возможно.
Впрочем, в то мгновение Мечислав и не надеялся убить своего противника. Клещами здесь было не справиться. Ему нужно было выиграть лишь немного времени, чтобы выбраться из кузни… что он и сделал, прихватив с земли валяющуюся кочергу.
Осознавая, что Радим поднимется быстро и вскоре настигнет его, дружинный бросился к дому Малуши…
Назад или Читать далее (Глава 70. Испытание огнем)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
