Григорий Иоффе
Наверное, я чего-то недосмотрел и чего-то не понял. Или... не вычитал сырного вкуса из контекста выставки, которая, кстати, скоро завершится.
Все дело, наверное, в "спонтанности... ретроспективного смысла". Который ощущаешь, с легким наклоном пробравшись в кубическое пространство, призванное в художественной форме олицетворять "многомерность коллекции". Уже не сырными дырками, а неспешными буднями на внутренних стенах куба. Тут, считанные видеокамерами, ходят люди, воркуют голуби, проезжают автомобили. Всё - как всегда в этом уютном уголке Пушкинской улицы. Не считая, разве что, приодетого в унисон с упаковкой выставки Александра Сергеевича.
Вся выставка состоит из таких кубиков, но поменьше. В каждом живут свои изображения, свои имена. Разнообразные картины, затейливые и не очень постройки из металла, дерева и всяческих ненужных вещей художественные и документальные фотографии, объединенные не столько во временном, довольно расплывчатом, пространстве, сколько в топонимическом. С сопряженным с пушкинским сквериком огромным домом, с его дворами и парадными аж до самой Лиговки.
Ныне это гигантское художественное пространство, в которое может заглянуть каждый. Но я помню этот домище совсем другим, на грани разрушения, по лестницам которого свободно гулял ветер анархии, рэкета и неузаконенного творческого духа.
Здесь начиналась история издательства "Петербург - ХХI век", которому я отдал почти всю вторую половину своей жизни, и 30-летие которого мы отмечали год назад в библиотеке имени Паустовского на другой улице - Варшавской.
А там, на Пушкинской, в мае 1993 года вышла наша первая книга. Там, под двумя крышами (крышей дома и крышей, без которой в те времена не обходился ни один бизнес), мы строили фантастические планы, набирали и верстали на допотопных компьютерах первые книги нашего новорожденного издательства, туда приходили к нам первые наши авторы...
Из куба в куб переходя, словно по лестницам дома на Пушкинской, попадаю в квартиры, где на фоне обшарпанных стен бывших коммуналок " лепят, творят, малюют" художники, писатели, музыканты, встречаю не только знакомые лица, но и совершенно нехудожественные внеисторические типажи, невесть какими ветрами занесенные в эти дворы.
Анархию сдерживала, насколько это было возможно, корпорация художников, пытавшихся поддерживать и продлевать этому дому жизнь. С одним из них, работы которого я вижу теперь на выставке, мы встречались ежемесячно, в условленный день: ему мы сдавали наличкой арендную плату за нашу четырехкомнатную квартиру. С рук на руки, без квитанций и расписок. Такие были здесь свободные нравы. Кстати, до нас эту квартиру занимала группа "Алиса", о чем свидетельствовали цветные рекламные бумажки в стоявшем в прихожей скрипучем шкафу:
...Мы просидели на Пушкинской два года, и сидели бы дальше, когда б не нагрянувшие слухи о предстоящей реконструкции полузаброшенного дома. Он таки "попал в план".
К счастью, люди, которых я объединил в "корпорацию", пытались и в ходе реконструкции сохранить на Пушкинской, 10 то самое художественное пространство. Не анархическое, конечно, а вполне уже упорядоченное. И сохранили.
Во многих кубиках - сопровождающие выставку тексты с историями, датами, фамилиями, фактами... Всё это надо видеть и читать там. А тут, на моих страницах, на которые я вас пригласил сегодня, - лишь "дух изгнанья", витающий над обновленной крышей старого петербургского дома. И еще привкус красного, невесть откуда взявшегося, сыра, на фоне которого одинаково гармонично смотрятся и "Союз нерушимый", и "Педикюр у стоматолога".
Помните?
"И еще. Побрейтесь свеже, и на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом - скажет он:
«Не хотите ли черешни?» Вы ответите: «Конечно», -
Он вам даст батон с взрывчаткой - принесете мне батон".
А если еще намазать его красным сыром!!!..