Есть у Андрея Битова небольшое эссе – «Молчание Питера. Санкт-Петербург, 10 ноября 1998» В этом эссе встречается интересная мысль: в наше время благодаря появлению фотокамер в смартфонах, фотография стала частью повседневного быта. Хотя, совсем вроде бы недавно, фотографирование было настоящим событием в жизни любой семьи. К нему готовились, прихорашивались, надевали праздничную одежду.
Как славно замирали наши дедушки и бабушки, чтобы мы могли их разглядывать с ласково-снисходительным недоумением, пряча в подсознании испуг.
Для меня в последних четырёх словах этого предложения существует некий диссонанс. Если прочесть, не спотыкаясь о деепричастный оборот, то «пряча испуг» можно отнести к тем, кого фотографировали : они невольно вздрагивали от магниевой вспышки (то есть пугались). Оттого позы у фотографируемых бывали такими напряжёнными, неестественными. Мы поэтому в своём времени и рассматриваем эти пожелтевшие фотографии с той снисходительностью, с которой цивилизованные первооткрыватели новых земель смотрели на аборигенов.
Если же включить «анализатор» текста и вспомнить, что деепричастие всего лишь «добавочное действие к основному», то получается странная картина : или деепричастный оборот не на месте и должен стоять после глагола «замирали», то ли стоит на месте и относится к составному глагольному сказуемому «могли разглядывать». Тогда под испуганными понимаются те, кто разглядывает фотографии сейчас.
Поди разберись, что именно хотел сказать автор. Возможна ошибка в построении предложения с деепричастным оборотом (если автор имел в виду испуг фотографируемых), а возможна закодированная глубокая философская мысль : чего мы можем бояться.
Может, зная, что произойдёт с теми, кто на фото (с позиции времени как череды событий) и нашей осведомлённости о них, мы задумываемся о том, как справедливы слова Ф.И. Тютчева (правда, сказанные по другому поводу): «Нам не дано предугадать…»? И, рефлексуя, испытываем испуг перед тайной и непредсказуемостью судьбы… Вообще всех людей по отдельности и в частности своей.
А возможно, прячем испуг в подсознании понимая, как, в сущности, мы похожи с ними, теми, что на фотографии. И внешне, и внутренне… Мы осколки большого зеркала, в котором отражается эпоха.
А ещё в этом битовском эссе есть яркий, запоминающийся образ : рассматривая фотографию
Будто слышим всплеск фотовспышки или жужжание сработавшего затвора. Лёгкое потрескивание тишины.
Чтобы проверить точность наблюдения Битова («Как славно замирали наши дедушки и бабушки») полезла в семейный альбом.
На фото семья моего деда. Дата не указана, думаю приблизительно 1922-23 гг.
Дедушка крайний справа во втором ряду, а крайняя справа в первом ряду моя бабуля - красавица 😊. Правда, интересно вглядываться в эти лица, представлять, что происходило там, в том запечатлённом моменте, вспоминать, рассказы бабушки. Рассматривать подарки деда своим родителям. Прадед в конармейских галифе, прабабушка в честь такого события повязала цветастый платок - подарок сына на встречу...
С обратной стороны фотографии рукой моей мамы гораздо позднее (много гораздо) были написаны имена тех, кто там изображён и по какому случаю сделана - по случаю знакомства семьи с новобрачной старшего сына Николая Васильевича, моего деда. Важное событие в жизни простой белорусской семьи, настолько важное, что не пожалели денег на поход в фотомастерскую.
Для меня эта фотография ещё интересна тем, что запечатлела непредсказуемость человеческой жизни. Кто знал тогда, что пара (крайний слева мужчина, Иван Васильевич, у которого не видно лица из-за повреждения фото, и вторая слева женщина, Нюся - жена Ивана Васильевича) сыграют большую роль в послевоенной жизни бабушки и моей мамы. Война отнимет у бабули любимого, а у Ивана Васильевича - жену и дочь. Бабушка и Иван Васильевич после войны (не сразу, правда) станут жить вместе, воспитывая мою маму, которой на начало войны было 10 лет, как и Тосе, дочери Ивана и Нюси.
Но пока ещё ни мамы, ни Тоси нет и в помине. Дед и бабушка счастливы, любят друг друга, живут по правилу, установленному, видимо, в это время : « Есть только я и ты, а всё, что кроме... »
До Великой войны далеко. Недавно только отгремела Гражданская. Дед такой весь уверенный в большевистской правде, комиссар… Семья деда, переполнена гордостью за старшего сына… И бабуля такая родная, хрупкая, но «классовый враг» в понимании родных и близких деда. Как ему нелегко приходится между двух огней.
Когда для своих взрослых детей писала записки о наших предках, удивлялась, какой сложной, перепутанной и авантюрной может быть жизнь простых людей в непростую эпоху, в которую доводится им жить..
Но пока о фото. В связи с ним возникает ещё одна, не менее интересная мысль, связанная с запечатлённой памятью и словами Андрея Битова :
фото -
всё-таки стрельба в упор. По объекту или по времени? Мировые запасы серебра унеслись в канализацию как плата за остановленное мгновение. Не жалко!
Сарказм Битого мне понятен, только всё равно очень хочется заменить знак препинания в конце фразы и поставить вопросительный. Поколение «next» может не понять сарказма. Хочется спросить этих некстов : «Не жалко выбрасывать старые фотографии? Не страшно, что и с вашими поступят так же те, кто идут за вами, по вашим следам?» Мне этого очень не хотелось бы.
В заключение хочу спросить: «Есть ли в ваших архивах старые фотографии? Знаете ли, кто на них изображён? Чем они вам помнятся?»
Пишите!
А если будет интересна судьба моей бабушки - расскажу 😊