Не прошло и часу с тех пор, как над восточным склоном забрезжил рассвет, а волчонок уже носился беспокойным мотыльком среди своих сородичей. В безнадежных попытках растолковать открывшуюся ему тайну, Сарра врезался что есть мочи в серые бока и хватал зубами хвосты. В ответ — получал лишь озлобленное рычание и тычки.
В утробе Стаи вскипало и пенилось недовольство. На мечущегося под лапами волчонка не обращали особого внимания, потому что были заняты поруганием Ор`таа. В его сумасшествии были уверены уже почти все волки, за исключением Матери-Волчицы и двух других её благоразумных сородичей.
Они упрямо твердили, что мудрец делает всё возможное, дабы защитить свой народ, однако волки славились своим упорством, которое иной раз вредило им. Но коль скоро речь шла о целой своре твёрдых лбов, — убедить их в чём бы-то ни было не удалось бы даже Небесному Волку.
К несчастью для старого волчары, Ветер за последние дни разбушевался не на шутку и более не засыпал ни ночью, ни днём. Всё переменилось.
Вот они лёгкой поступью собираются вокруг Ор`таа, окружают его. Скалят зубы, рычат и пылают угрозой. Вот, старик замечает, что его обступили: вопросительно мотает головой из стороны в сторону. Его кусают, его толкают и стучат лапами по слабой спине.
За всем этим со стороны следит крохотный волчонок. Последние свои силы волки тратят не на попытку к спасению, а на убиение себе подобного. И волчонок недоумевает.
Не в силах вынести картины развернувшегося отчаянного танца свихнувшихся хищников, опасаясь стать свидетелем неминуемой жестокой расправы над последней искрой света во тьме охватившего Стаю безумия, Сарра бежит.
Сарра бежит, но не сбегает. Побег — это трусливый уход от опасности в надежде выжить. Однако юный охотник прекрасно знал, что он жив, сиречь смерти бояться не нужно.
Он хорошо понимал, какова его цель: вернуть утерянный порядок. Волчонок понимал, что в одиночку ему не справиться. Чтобы в мире восстановился баланс, животные должны помогать друг другу. И Сарра был готов просить о помощи. Он даже знал, у кого, и чуял, в каком направлении нужно двигаться... Обретя гармонию, Сарра, наконец, в полной мере совладал с собственным нюхом, и органы чувств больше никогда не подводили его в трудную минуту.
План рождался прямо на ходу, но его мы покамест сбережём в тайне и сосредоточимся на том, что Сарра в считанные минуты пересёк четверть лиги в сторону океана. Коварный Ветер уже пускал свои ледяные щупальца меж окоченевших стволов, и волчонка то и дело обдавало жгучей прохладой. Вместе с тем, ноздри всё отчётливее щекотал знакомый запах.
И вот, преодолев последний холм, у его подножия, в тени игольчатых великанов, волчонок разглядел две дюжины рыжих спин: одни — переливались золотом, другие, те, что поменьше — вовсе не блестели, но так же разнообразили привычный лесной пейзаж.
Не позволив себе долго любоваться диковинным народом, Сарра едва не кубарем скатился к ним. Он без труда отыскал её в толпе неотличимых, на первый взгляд, родичей. И всё же, зверёк выцепил её: самую пушистую, украшенную невинной улыбкой.
По правую сторону от Лассы расположилась её мать — утончённая красивая лисица, по левую — отец, крепкий лис с резкими чертами.
— Сарра? — взвизгнула она, и ушки её вздрогнули. — Вот уж не ожидала увидеть тебя.
— И я не стал бы тревожить тебя, не прими положение совсем скверный оборот…
Пока волчонок распинался перед своей подругой, он успел собрать на себе множество лисьих взглядов. Теперь же движение прекратилось, и вся хвостатая орава столпилась вокруг наглого чужака.
— Дело в том, — несмотря на это продолжал Сарра, — Что в моей Стае случился разлад, грозящий погубить немало жизней. Пока не дошло до кровопролития, я намерен вразумить своих братьев. Однако в этом мне потребуется твоя помощь.
Сарра замолчал. Родители Лассы опустили на неё недоумённые мордочки, словно к ним вдруг привязали по валуну. Лисичка заговорила, поглядывая то на маму, то на папу.
— Я не могу оставить в беде своего друга. Однажды Сарра, сын своей Матери, оказал мне услугу, научив азам охоты. В свою очередь, я научила его тому, что помощь бывает безвозмездной. Теперь я намерена снова доказать, что лисы — преданные и благородные существа.
— Что ж, в таком случае, ступай, моя дочь, — могучий лис вздохнул угрюмо, но Сарра приметил в этом вздохе толику гордости за своё чадо.
Дальнейший путь отважных щенков пролегал в устланной снегом низине, по краям которой величественные сосны перемежались с украшенными белыми шапочками камнями. Последние в своих причудливых уборах походили на седовласых старцев, из-под сведённых бровей наблюдающих за детёнышами. В глаза било солнце.
Запыхаясь, Сарра рассказывал Лассе обо всём, что произошло за время их разлуки. Про трагическую кончину Риф`фы, про встречу с Небесным Волком и про баланс порядка и хаоса. Она покорно внимала. Лунный житель особенно заинтересовал лисичку, только она возмущалась тому, что Небесный Волк — был именно волком.
— Почему это он непременно должен быть волком? — упиралась она.
— Почему бы ему не быть каким-нибудь иным зверем? Лисом, например.
— Потому что я видел волка, — искренне отвечал Сарра. — Если тебе доведётся говорить с Небесным Лисом, я не стану возражать.
И они продолжали свой бег, следуя за запахом зайца.
Серо-рыжая парочка остановилась в нескольких шагах от норки. Зиявшая в чистейшей белой насыпи дыра привлекала, пожалуй, больше внимания, чем требовалось.
Ни он, ни она не отваживались лезть внутрь, потому как знали, в каком неловком положении окажутся. Однако необходимо было что-то предпринять, и Сарра первым разорвал натянутую между ними нить.
— Ладно, — выпалил он. — Я полезу.
Лисичка ничего не ответила, а только тихонько рассмеялась и дважды ударила по земле своим пушистым хвостиком-кисточкой.
Нагнувшись, волчонок просунул нос в небольшое отверстие и окунулся в непривычно спёртый воздух. Сарра провернул голову несколько раз и влез в нору по самую шею. Слабого света, пробивавшегося в пещеру из оставшихся щелей, хватало для того, чтобы разглядеть стенки заячьего жилища, но вот здешних обитателей было не видать.
— Эй, Нисс! — закричал Сарра в пустоту.
Никто не отозвался.
— Заяц по имени Нисс живёт здесь?
— Не знала, что вы теперь столь предпочтительны в выборе жертвы, — заметила зайчиха из глубины норы.
— А я вовсе и не собираюсь его есть! Я Сарра, сын своей Матери, и мне нужна помощь.
Спустя несколько секунд послышался знакомый голос.
— Не брани его, Кларра! Это мой товарищ, Сарра, волчонок. Я же рассказывал тебе, как он спас меня от старого Филина, когда со мной приключилось несчастье. И если его теперь нужно выручить, я помогу, что бы не потребовалось.
— Ну так вылезай из этой темницы, старый друг! — обрадованно провозгласил Сарра.
Однако, потянувшись назад, он обнаружил, что застрял. Хуже того, волчонок вдруг почувствовал, как кто-то впился ему в хвост…
В следующий раз зверята ощутили своё бессилие, стоя около уходящей высоко в небо сосны. Маленькое, едва заметное отсюда дупло было устроено на высоте добрых двадцати футов, преодолеть которые предстояло, взобравшись по гладкому — без единого сучка — стволу.
Ласса не умела лазать по деревьям, Нисс — и подавно. Справедливости ради, Сарра тоже ничего в этом не смыслил, но раз уж сложилось так, что замысел принадлежал ему, то и лезть приходилось волчонку.
Начал подъём, впившись когтями передних лап в мягкую древесную кору. Подтянул задние лапки и соскользнул вниз — «шкурка» сосны оказалась слишком трухлявой, чтобы выдержать его вес.
Волчонку вспомнились слова Матери-Волчицы о том, что волкам место на земле. Это раздосадовало его и, осерчав на самое себя, Сарра подумал, что лично убедился в том: Взрослые нередко ошибаются.
Он предпринял новую попытку и на этот раз поглубже вогнал острия когтей в древесину. Она поддалась. Больше волчонок не соскальзывал. Даже когда на половине пути буйный порыв Ветра постарался отвернуть Сарру с избранного пути, он удержался и медленно, но верно продолжил взбираться к дуплу, вскидывая передние лапы и хватая ствол задними.
Вскоре он уже сидел на соседствующей с дуплом пушистой ветви и с интересом заглядывал в беличий домик. Внутри было пусто: только высохшие еловые иголки, да пригоршня кедровых орешков: ни следа хозяев. Морозный воздух шерудил в его меху.
— Сара? — вдруг услыхал волчонок из-за плеча.
Обернувшись, он увидел Иммита держащим в руках продолговатую шишку.
— Что это ты тут делаешь? — спросил бельчонок.
— Мне очень нужна твоя помощь, Иммит. Ты сам понимаешь, насколько, если только тебе не приходится часто видеть волков на деревьях. Члены моей Стаи вот-вот совершат большую ошибку, и мы должны помешать этому случиться. Подсобишь, дружище?
Иммит удивлённо сморгнул поочерёдно обоими глазами и неловко кивнул.
Вернувшись к волчьей Стае, зверята застали столь ужасающую картину, что Сарра почувствовал укол стыда за то, что друзья видят его соплеменников охваченными губительной страстью.
Скалящиеся волки со всех сторон обступили высокий острый камень, на который чудом успел взобраться Ор`таа. Вид у него был растерянный; мудрец изо всех сил старался достучаться до толпы, увещевая в том, что ведёт он её к спасению. Это, конечно, было неправдой, хотя никакого злого умысла старик тоже не таил. Просто так вышло, что Ор`таа не знал истины, а Сарра знал.
Волки тоже не верили словам мудреца. Редкие из них даже подпрыгивали, готовясь растерзать обманщика.
В бурлящем сером море волчонок приметил оглядывающуюся Мать-Волчицу. Наверняка она искала своё дитя, полагая, что Сарра сгинул в жаркой давке. Значит, пришла пора показаться!
Конечно, выбор пал на самую видную позицию — только для начала следовало спихнуть с неё Ор`таа. Для этого волчонку и понадобились сподвижники.
Первым на камень вскочил Иммит: крохотному бельчонку не составило труда пробраться среди топчущихся дымчатых колонн, оставшись незамеченным. Зато как был обескуражен Ор`таа, когда из-под его брюха выполз маленький мохнатый зверёк!
— Прочь отсюда, вредитель! Дай дорогу Сарре, сыну своей Матери!
С этими словами бельчонок укусил Ор`таа за лапу. Зубки у него были небольшими, но до того острыми, что мудрец подскочил и принялся отряхивать больную конечность.
Иммит скрылся также внезапно, как появился. Следующим на спасительный островок забрался Нисс. Встав на задние лапки перед Ор`таа, он заявил тому прямо в морду:
— Уступи место Саре, сыну своей Матери, ты, трусишка!
Затем зайчонок развернулся и отпечатал задними лапами мудрецу прямиком промеж глаз. Так он и исчез в прыжке: одни только пятки сверкали.
Затем на холодном булыжнике оказалась Ласса.
— Слезай, трусишка! — произнесла она. — Только Сарра, сын своей Матери, знает, что делать!
Тут же лисичка укусила Ор`таа за хвост, и тот, не выдержав, взвыл от беспомощности, длинным прыжком преодолел большу́ю часть окружавшей его прорвы и стремглав помчался прочь. Никто не погнался за ним — все волки упёрлись презрительными взглядами в Сарру.
Юный охотник твёрдо стоял на антрацитовой трибуне, так, что даже вольный Ветер не мог сорвать его с места — только неистово бил волчонка в бочину.
В среде схожих голов, направленных к нему, волчонок разглядел одну, отличавшуюся от других, помимо окраса, тем, что она одна из всех озлобленных серых морд сохраняла рассудок. Это была Мать-Волчица. Уставившись на своего сына взглядом, сочетавшим в себе предвкушение и раскаяние, она одна ждала его слов. А Сарра заговорил для всех, и все, корчась от стужи, усилием остатков воли внимали его словам.
— Мои друзья, братья, соплеменники, а в общем, и все звери мира! — начал волчонок, поглядывая на собравшихся сверху вниз. — Прошу, выслушайте меня, Сарру, сына своей Матери, волчонка, прошедшего путь становления волком. Вы совершаете большую ошибку, гневаясь друг на друга: на меня, на Ветер, на Ор`таа, взвалившего на себя непосильную ношу. А всё от того, что вам не ведома истина. Состоит она в том, что на нашей с вами Земле господствуют две силы: силы порядка и силы хаоса. Хаос — это Ветер, это бури, наводнения, извержения вулканов — всё это я видел собственными глазами. Всё это показал мне Небесный Волк. Порядок же — это Луна, занявшая своё место на звёздном небосклоне, это Стая, дружба, любовь…
Ветер — всего лишь последствие, которое мы сами навлекли на себя. Чиня злобу, мы потакаем силам хаоса, склоняя весы в пользу раздора. Предаваясь эгоизму и гневу, мы сами навлекаем на себя невзгоды.
Тут волчонок запнулся и выдохся, долго перекрикивать свист Ветра было невозможно. Казалось, он становился сильнее с каждой минутой. Времени оставалось мало. Вот-вот стихия достигнет Первородной силы. Но вот, что делать дальше Сарра не успел придумать…
— Вот оно, как! — раздался едва слышный за гулом возглас из толпы. — Променяли старого глупца на молодого. Что нам делать, умник?
Не придав значения приглушённому крику, Сарра задумался. Первородная сила… Конечно, нужно довериться природе — это всегда помогает. Ведь природа — это порядок. Как я мог забыть! А в чём заключена Первородная сила волка? В лапах, конечно! Вот оно, решение!
— А вы бегите! — воскликнул он. — Бегите! Так, как пожелаете! Так, как хочется! Так, как весело! Пусть будет стремительно! Пусть будет неслыханно! Пусть прямо из сердца!
На последней фразе волчонок сорвал голос, но не опустил головы, предвкушая, какая суматоха начнётся опосля его речи.
Никакой реакции не было. Стая не то что не сдвинулась с места — казалось, каждый из них замёрз и превратился в ледяную фигуру, настолько неподвижно стояли волки. И грозно пыхтели, поглядывая на Сарру.
— Ну же! — из последних сил всхлипнул волчонок.
Никаких сомнений. Он был прав и чётко понимал это. Это были не слёзы радости и не слёзы горечи. По его щекам скатились две капельки, собравшие в себе вымученное отчаяние. Сарра спрыгнул с булыжника и принялся нарезать круги по снегу, как угорелый. Тут же его примеру последовали Иммит, Нисс и Ласса. И вот движение уже начало приобретать форму. Не геометрическую, но смысловую. Потому что любое действие заключает в себе тем больше смысла, чем больше лиц в него вовлечены.
Немного поколебавшись, а затем отбросив всякие сомнения, за ними побежала и Мать-Волчица. Другие волки поначалу смотрели на мечущихся, как на умалишённых. Но вот один за другим стали присоединяться к ним. Вскоре не осталось никого на поляне, кто бы занимал своё место.
Вообразите себе: целая куча зверей беспорядочно носится по утоптанному снегу. Они так увлечены своей детской забавой, что даже не замечают самого, пожалуй, важного. Ни одна иголочка во всей Тундре больше не колышется. На целый Север спустился покой. Ветер стих.