Смирение - высшая христианская добродетель.
Пример. Еду я в купе поезда из неприятного, серого, грустного города. Наконец-то вырвался. Еду в один конец, в райское местечко, где мои друзья и подружки красивые, добрые, милые, ждут не дождутся. Я весь в предвкушении, на душе тепло. А в купе соседи - один злобно бухтит по делу и без дела, другой весь из себя жертва несправедливой жизни все хочет на шею мне забраться, третий все пытается меня втянуть в разговор никчемный. А я притворился дурачком и просто сижу глазками хлопаю, не поддаваясь провокациям. Мне зачем эти приключения, если я уже практически дома, а эти товарищи скоро сойдут и слава Богу. Поэтому я храню покой в сердце. Это смирение.
Другой пример. Еду я в купе поезда из того же города с теми же попутчиками. Но стал прислушиваться к их разговорам, делать с ними их дела, поддаваться их убеждениям. Так по-немногу стал и забывать куда ехал. И вот мы уже все вместе носимся по поезду, решая какие-то «важнейшие» вопросы. В головах суета, тревога, конфликты. Между собой то ссоримся, то страстно соединяемся. И так я выхожу на какой-то станции вместе с этими новыми «друзьями», а от моей изначальной цели поездки не осталось и следа. Это несмирение.
Частично смирение также может быть испытано человеком после хорошей психотерапии, когда пересматриваются ложные установки, принятые в детстве, и восстанавливается собственное достоинство. Однако, психотерапия не идет дальше душевного уровня.
Полное смирение порождается крепкой взращенной годами Верой и мудростью от самопознания. Смиренный ум видит свои тело и душу как дары Бога, а не свою собственность, и непрестанно благодарит Его. Благодарит и за обиды и за лишения, т.к. твердо знает, что все ему на пользу и ради его обожения. Он видит жизнь как таинственный непознаваемый интеллектом дар, который открывается ему по мере подвига через созерцания и сердечные сокрушения, питающие его душу и преображающие в новый Образ.
Смиренный трезво оценивает себя — он видит свою телесную слабость, он видит свою нищету духовную и дарованность всех благ, он видит неспособность ума самостоятельно спастись.
Смиренный человек постепенно умирает для мира. Он душой уже в Царствии. Мирские дела его мало интересуют и не беспокоят (хоть война, хоть переворот, хоть умер кто-то), т.к. жизнь его вся отдана Богу, и Он несет его.
Любовь от смирения невозможно отделить — это нечто цельное. Но качество этой любви можно отличить от: любви по естеству (к родственникам), любви подобострастной (к друзьям), любви страстной.
Любовь смиренная не различает людей по полу, статусу, возрасту, качествам характера. Она уподобляется Богу, который и на грешных и на праведных дождит одинаково. Она видит людей сосудами Духа Святого, а не самостоятельными существами, и потому радуется, когда видит проявление добродетели в человеке и сострадает не имеющим ее.
Смиренная любовь видит людей совершенными в их несовершенстве и добрыми, несмотря на смешение со злом. Одного себя смиренный видит грешным — «все спасутся, один я останусь».
Смиренная любовь безразлична к мирским успехам и падениям. Поэтому не испытывает ни зависти ни жалости от приобретений и лишений людей.
Смирение не значит пассивность. Смирение не приемлет постыдного терпения ко греху, ко вражде на Бога во всех его проявлениях. Бесовщина, страстность и лукавость не выносят присутствия смиренного, т.к. начинают видеть себя (парадокс бесов в том, что осознав свою падшую природу как есть в присутствии света и не вынося этого, они сами себя уничтожают) и свое бессилие против него.
Смиренная любовь взращивает личность и полностью раскрывает семя божественности в человеке. Он обретает дух отцовства. Так пишет о смирении священник, современный нам учитель Иисусовой молитвы, Антоний Голынский:
Первой из истинных добродетелей, по вхождении ума в сердце, проявляется добродетель смирения. Истинное смирение есть не что иное, как подлинное познание самого себя, приводящее к смиренномудрию. При этом человек полноценно познает ничтожество своего горделивого «я», созданного из ничего Промыслом Божиим, и теперь это ничто показуется человеку через самосознание. Он постигает, что собственное существо его есть прах, а дух жизни, который вдохнул в него Творец, – душа его – есть дыхание Божие. Все драгоценное в нем – от Господа. Сам же он – прах земной.
Человек безбожный под смирением понимает постыдное терпение, слабость, которые не имеют ничего общего с этой добродетелью. У такого человека нет иной опоры, кроме своей гордыни и наработанных годами стратегий выживания. Смирение для него это абсурд. Он не может вынести малейших обид и либо жестко реагирует, либо бесконца носит в себе рану, считая себя жертвой жестокого мира.
