Гений подделки: восхождение Дени Врэн-Люка
В мире коллекционеров исторических автографов XIX века разыгралась настоящая драма, главным героем которой стал Дени Врэн-Люка - человек, сумевший обмануть самых выдающихся ученых своего времени. Родившийся в 1818 году в семье поденщика в Шатодене, Врэн-Люка с детства проявлял страсть к чтению и самообразованию. Проводя долгие часы в библиотеке, он накапливал знания, которые позже послужили фундаментом для его невероятных мистификаций.
В 1852 году, движимый амбициями и жаждой лучшей жизни, Врэн-Люка отправился покорять Париж. Там он устроился на работу к некоему Летелье, владельцу конторы, специализировавшейся на редких рукописях. Именно здесь Дени освоил искусство подделки документов, научившись мастерски имитировать старинные письма и подписи. Его талант не остался незамеченным: вскоре он уже создавал фальшивые документы о титулах и знатном происхождении для состоятельных клиентов.
Одним из первых успехов Врэн-Люка стала подделка документов для маркиза Дюпра, якобы подтверждающих его родство с кардиналом Дю Пра, жившим в XIV веке. Эти фальшивки прошли проверку ведущих французских экспертов, которые признали их подлинными. Этот успех, вероятно, и стал тем катализатором, который подтолкнул Врэн-Люка к его самой грандиозной афере.
Встреча с Мишелем Шалем: начало великого обмана
1861 год стал поворотным в карьере Врэн-Люка. В этом году он познакомился с Мишелем Шалем, выдающимся геометром и астрономом, членом Парижской академии наук. Шаль, возглавлявший кафедру геометрии в престижном Королевском Политехническом институте, был страстным коллекционером исторических автографов.
Шаль оказался в непростой ситуации: его предшественник в академии, граф Либри, покидая свой пост, прихватил с собой значительное количество ценных книг и рукописей, принадлежавших академии. Шаль считал своим долгом восстановить и даже превзойти утраченную коллекцию.
Врэн-Люка, тонко чувствуя психологию людей, сразу понял, как можно использовать эту ситуацию. Он рассказал Шалю о якобы существующем старике, обладателе богатейшей коллекции автографов, некогда принадлежавших графу де Буажурдену. Чтобы завоевать доверие ученого, Врэн-Люка предложил ему письмо Мольера всего за 500 франков, а также письма Рабле и Расина по 200 франков каждое - цены, которые казались невероятно низкими для таких раритетов.
Шаль, воодушевленный перспективой приобретения уникальной коллекции, попросил Врэн-Люка приносить все документы, которые удастся раздобыть у таинственного старика. Так началась одна из самых масштабных афер в истории коллекционирования исторических документов.
Фабрика фальшивок: как создавались "исторические" документы
Получив карт-бланш от доверчивого академика, Врэн-Люка развернул настоящее производство поддельных исторических документов. Его методы работы были поистине впечатляющими. За один день он мог создать до тридцати "автографов" различных исторических личностей.
Процесс создания подделок требовал не только технического мастерства, но и обширных знаний. Врэн-Люка проводил долгие часы в библиотеках, изучая исторические материалы, биографии известных людей, особенности их почерка и стиля письма. Эта тщательная подготовка позволяла ему создавать документы, которые на первый взгляд казались абсолютно достоверными.
Особое внимание Врэн-Люка уделял деталям. Он использовал старую бумагу, тщательно подбирал чернила, имитировал потертости и следы времени на документах. Кроме того, он всегда следил за тем, чтобы в каждой партии документов, передаваемых Шалю, был хотя бы один подлинный старинный документ. Это придавало достоверность всей коллекции и усыпляло бдительность покупателя.
Врэн-Люка не ограничивался созданием отдельных писем. Он создавал целые переписки между историческими личностями, искусно переплетая реальные исторические факты с вымыслом. Эта техника позволяла ему создавать убедительные нарративы, которые казались слишком сложными и детальными, чтобы быть выдумкой.
Сенсационные "открытия": как подделки потрясли научный мир
Шаль, уверенный в подлинности приобретенных документов, начал представлять свои "находки" научному сообществу. В июле 1867 года, на праздновании 200-летия Парижской Академии наук, он представил два письма, якобы доказывающие, что идея создания академии принадлежала поэту Ротру, а не Кольберу, как считалось ранее. Эти документы вызвали бурные дебаты, но Шаль умело парировал все сомнения, объясняя странности в стиле писем особенностями частной переписки XVII века.
Еще большую сенсацию вызвали два письма, якобы написанные Блезом Паскалем химику Роберту Бойлю в 1652 году. В этих письмах Паскаль якобы формулировал закон всемирного тяготения за 35 лет до открытия Ньютона. Эта "находка" вызвала настоящую бурю в научном мире. Многие ученые сразу заподозрили подделку, указывая на грубые грамматические ошибки, невозможные для образованного Паскаля, и анахронизмы вроде упоминания кофе, которого еще не было в Европе в то время.
Однако Врэн-Люка был готов к критике. Он создавал дополнительные документы, подтверждающие подлинность предыдущих подделок. Например, он объяснил несоответствие почерка Паскаля известным образцам тем, что почерк ученого изменился с возрастом.
Следующим шагом стала "переписка" Галилео Галилея. Врэн-Люка создал письма, якобы написанные Галилеем Паскалю на французском языке в 1643 году. Когда критики указали, что Галилей не писал по-французски и к тому же был слеп с 1637 года, Шаль, руководствуясь подсказками Врэн-Люка, заявил, что ученые того времени обычно писали на языке адресата, а слепота Галилея была временной.
Пиком абсурда стало "письмо" Паскаля одиннадцатилетнему Ньютону. Когда этот факт был обнаружен, Врэн-Люка быстро создал новый документ, якобы доказывающий, что юный Ньютон переписывался с Паскалем под руководством своего наставника.
Разоблачение: крах империи подделок
Несмотря на изобретательность Врэн-Люка, его империя подделок начала рушиться. В 1869 году исследователь по имени Вернер обвинил Шаля в том, что "письма" на самом деле содержат фрагменты из опубликованных работ различных авторов, включая Вольтера, Фому Аквинского и Декарта. Это обвинение было настолько серьезным, что Академия наук была вынуждена создать специальную комиссию для расследования.
Комиссия подтвердила выводы Вернера: все представленные Шалем документы оказались подделками. Однако сам академик отказывался верить в обман. Он обратился к Флорентийской академии за экспертизой письма, приписываемого Галилею. Получив категорическое заключение о подложности документа, Шаль отправил повторный запрос с другим экземпляром того же письма. Только после повторного подтверждения подделки Шаль наконец признался, у кого он приобретал эти "исторические документы".
Масштабы аферы Врэн-Люка оказались поистине впечатляющими. За годы сотрудничества с Шалем он создал более 27 000 поддельных писем и автографов, за которые получил 140 000 франков - огромную по тем временам сумму. Кроме того, он занимался и другими видами фальсификаций, например, снабжал редкие книги поддельными надписями якобы их "прежних владельцев", таких как Лафонтен и Рабле.
Врэн-Люка был арестован и предстал перед судом. На суде он признал свою вину, но при этом переложил значительную часть ответственности на Шаля, утверждая, что академику следовало бы более критично относиться к приобретаемым документам. Эта тактика принесла свои плоды: Врэн-Люка был приговорен всего к двум годам тюремного заключения и штрафу в 25 фунтов - наказание, которое многие сочли слишком мягким для столь масштабного мошенничества.
История Врэн-Люка стала настоящим уроком для научного сообщества. Она показала, насколько опасным может быть некритичное отношение к историческим документам, даже если они представляются авторитетными учеными. Эта афера подчеркнула необходимость тщательной проверки и перепроверки исторических источников, независимо от их кажущейся достоверности или авторитета тех, кто их представляет.
Дело Врэн-Люка также поставило вопрос о роли желаемого в научных исследованиях. Многие ученые были готовы поверить в подлинность документов не столько из-за их убедительности, сколько из-за желания обнаружить новые факты, способные перевернуть устоявшиеся представления об истории науки.
Эта история не осталась незамеченной и в культурной сфере. Известный французский писатель Альфонс Доде использовал ее как основу для своего романа "Бессмертный", еще раз подчеркнув значимость этого случая для общественного сознания того времени.