Мы с Егором еще долго сидели на кухне и говорили. Просто говорили…обо всем и ни о чем.
Надо признать, что такого давно уже не было.
Я вечно была в мыле. Сделай то, сделай это, а потом не забудь, пожалуйста, что у тебя съемка для журнала интерьеров помещения. Ты помнишь? Это очень большая честь, твоя кухня будет на втором развороте.
А сейчас всего этого нет.
Ни фотосъемок, ни приемов, которые мне нужно организовывать или посещать. Нет ничего. Даже развода нет.
Я об этом сейчас не думаю.
Знаю, что это очень глупая попытка сбежать от своей действительности, хотя почему? Я сижу с сыном, мы смеемся и обсуждаем его планы, потом Светку, а потом и остальных его одноклассников. Если это спасательный круг, то самый лучший.
Но время неумолимо мчится вперед. Бросаю взгляд на часы и охаю:
- Егор, уже почти два часа ночи!
- М? - меланхолично бросив взгляд на стрелки, сын возвращает мне взгляд и жмет плечами, - И что?
Глаза у него красные, сам носом клюет. Что я за мать?
- Спать.
- Мам…
- Не обсуждается. Иди спать. Что у тебя завтра первым уроком?
- Литература.
- Если один раз пропустишь, будет страшно? Она тебе нужна для поступления? Какая у тебя оценка в итоге?
Егор тихо усмехается и закатывает глаза.
- Нет. Нет. И твердая пятерка.
- Тогда…
- Неужели дашь мне карт-бланш на прогулы?
- Похоже на то.
- Кринж, но спасибо. Я запомню. Ладно, спать.
Егор встает и идет в сторону большой арки, а я даже для себя неожиданно поворачиваюсь и выпаливаю.
- Егор? Что такой «кринж»?
Сын оборачивается и поднимает брови. Я же чувствую себя просто максимальной старухой, поэтому жутко краснею. Может быть, Тим был прав? Я будто спрашиваю о чем-то настолько очевидном, что мне даже неловко.
- Это означает стыд. Ну или неловкость.
- Тебе стыдно за меня?
- Боже, мам! - Егор закатывает глаза и хмурится, - Нет, конечно! Ситуация просто неловкая и странная, но забавная. Ничего такого.
- Ясно.
Поняла. Значит, сейчас я тоже испытываю кринж. Да? Только если он не за меня, то я именно за себя.
Когда я все пропустила?...
- Тогда иди спать, - говорю тихо и поворачиваюсь обратно к столу.
Он не уходит. Я чувствую взгляд в спину. Хочу ли я, чтобы он подошел? нет. Хочу ли я остаться одна? Тоже нет, но это лучше, чем быть с кем-то, по правде говоря.
Моя маска снова трещит по швам. А я не могу этого допустить. Нельзя. Плакать на людях...даже при собственном сыне? Нельзя...это против правил.
Нельзя. Нельзя. Нельзя.
Как на репите слышу слова своей свекрови:
«Держи свои чувства при себе, Полина! Это позор так ярко их выражать! Где твои манеры?! Как свиноматка деревенская, осталось только на четвереньки встать и захрюкать!»
А еще.
Нельзя. Нельзя. Нельзя.
Прикладываю руку к губам, жмурюсь. В глазах печет, в горле жарит.
Сын уходит. Наверно, потому, что чувствует, что сейчас мне нужно побыть одной.
Все-таки нужно.
Странное ощущение. Я хочу одновременно оказаться в крепких объятиях мужа и забиться в дальний угол и истошно прорыдаться. Вот такие вот качели…
От них здорово кружится голова, а еще тошнит и очень страшно, поэтому я встаю из-за стола только спустя минут пятнадцать. Или час. Не знаю.
Время сейчас очень похоже на густой кисель, который облепляем меня со всех сторон и не дает дышать.
Стены очень давят. Они со всех сторон наступают на меня, сужают до размеров маленькой точки, сразу же взрывают, и я стремительно расширяюсь и распадаюсь на миллион частей.
Хуже становится в спальне.
Здесь темно и холодно.
Ночь сегодня особенно жестока. Из открытого балкона по полу крадется ледяной ветерок, а в небе висит безжизненное, белое блюдце Луны. Горит сотня звезд.
А я одинока.
Здесь. Где не должна была никогда чувствовать себя настолько ничтожной и разбитой. Но таковы неприглядные реалии: я одинока и достаточно давно.
Подхожу к двери, закрываю ее и бросаю взгляд на небо. Столько безмолвных свидетелей моего краха…
От меня ушел муж. А у вас как дела?
Звезды молчат. И Луна молчит. И все вокруг молчит.
Разбирайся, Полиночка, сама. Привыкай. Теперь ты сама.
Медленно поворачиваюсь и пустым взглядом смотрю на нашу постель.
Она красивая. Царская. Большая, с мягким подлокотником и высоким матрасом. На ней хорошо было. Когда-то. Когда-то она горела. А знаете, почему мы выбрали модель без ножек? Потому что однажды они не выдержали и сломались.
Мы так сияли…у нас была такая страсть, но куда же она делась? Это произошло, когда я однажды слишком сильно устала и отказала ему в близости? В первый раз. Или когда попросила его закончить побыстрее, потому что на следующее утро мне нужно было организовать дурацкую встречу с женами его партнеров? Пока он заключал свои сделки.
Когда это произошло?! Когда!
В меня ударяет какофония запахов. Смесь ароматов, которая всегда означала одно: страсть. Это хитросплетение моего парфюма и его. Это моя кожа и его. Мой шампунь и его. А еще я буквально слышу, как его пальцы касаются моей кожи. Я слышу каждую ноту его прикосновения.
И это почти смерть.
Сердце глухо стучит в горле. Я теряю равновесие и фокус, хватаюсь за комод, чтобы не упасть, и не могу сделать ни единого шага.
Меня разносит на части.
Это мясорубка.
Медленная, особо ужасающая пытка, когда твои внутренности перемалываются и распадаются на молекулы.
Это ад.
А потом становится еще хуже, когда из запахов и звуков ухожу я. Остается он один. Его тмин с нотками перца. Его глухой рык. И его большая тень, лежащая на кровати.
Как он всегда делал.
Закинув руку за голову, прикрыв глаза. Я буквально вижу Яна на ужененашей постели, будто он еще здесь, но…так реальность бьет тебя под дых, пожалуй.
Потому что его здесь нет и больше никогда не будет.
От ужасов собственного воображения и грузности осознания меня отвлекает вибрация.
Часто моргаю. Стараюсь не двигаться лишний раз, даже не дышать, чтобы снова не пропустить себя через мясорубку.
Мне внутри ноет.
Мне ноет.
И это не прекращается, но если не двигаться…может, станет легче?
Прикрываю глаза. Вибрация продолжает настойчиво резать мою реальность, но благодаря ей волна пульсирующей агонии отходит в сторону.
Я делаю пару почти полноценных вдохов, потом поворачиваю голову и медленно иду на звук к своему туалетному столику.
Это мой телефон. Он лежит экраном вниз, и когда я стягиваю его, в глазах на мгновение темнеет.
Меня обдает жаром от макушки до кончиков пальцев.
Любимый ❤️
Я смотрю на заветное имя совершенно по-дурному. Просто моргаю, просто читаю снова и снова, и совсем не понимаю. Что ему нужно?
Хочу ли я говорить? Нет!
Первый порыв, если честно, взять и швырнуть телефон в стену! Вот так! Взять и швырнуть! Разбить его на миллион частей! Во мне поднимается мощная волна протеста, но потом приходит холодный рассудок.
И что? Швырнула. Дальше? Вам все равно придется говорить. У вас развод.
Это правда. Больше всего на свете я хочу никогда не слышать его голос, не видеть его глаз и не чувствовать его присутствия, но это невозможно.
Поэтому я гашу в себе все эмоции, прикусываю губу до боли, а потом резко снимаю трубку и прикладываю к уху.
- Да?
Слышу тяжелое дыхание.
- Ян, ты время видел? Что случилось? - говорю тихо и совсем не отстраненно, как бы мне ни хотелось обратного.
Больно.
Зачем ты позвонил?…
И почему ты молчишь?
В сердце прокрадывается слабая надежда, и я медленно опускаюсь на свой пуфик, цепляюсь за край стола и шепчу.
- Ян?
Пожалуйста, любимый. Я тебя умоляю. Пожалуйста…скажи, что все это была шутка. Нет, нет. Нет! Скажи, что так было нужно. Хорошо? Скажи, что эта Лола — какая-нибудь психопатка. Не знаю…пусть она угрожает нам, поэтому ты должен сделать вид, будто мы разводимся.
Я тебя умоляю.
Просто скажи…что все это было неправда. На самом деле, ты с ней не спал, ты меня все еще любишь. Ты меня не оставишь. Скажи, что пока так надо, и я, клянусь, поверю тебе.
Я тебе поверю.
В любой бред, какой ты захочешь мне дать — я приму. Просто скажи, что это не конец…
- Нам нужно поговорить, - звучит его тихий, низкий голос.
- Говори.
Черт, выходит слишком скоро.
Но я не могу себя контролировать.
В груди сердце вот-вот выпрыгнет. Оно к тебе хочет. Оно к тебе рвется. Скажи…скажи, что ты все еще хочешь его. Что оно тебе нужно.
Пожалуйста…
Скажи мне, что все это была шутка…
- Я хочу обсудить условия развода.
Знаете, что может быть хуже реальности? Когда надежда разбивается. Она же делает это феерично. Она осыпается внутри тебя сотней осколков. И она теперь мертвая в тебе этой тонной частей вечно будет гнить. Вот такая сомнительная аннигиляция из чего-то прекрасного во что-то уродливое.
И я сама. Я аннигилирую из статной женщины во что-то…совсем иное.
Пару секунд молчу.
Внутри вспыхивает пожар. Он обдает меня мощным толчком, будто моментально проникнув сразу во всё мое существо.
Аж в глазах краснеет.
- Прости? - хрипло переспрашиваю, - Ты хочешь…обсудить…развод? Сейчас?!
- Нет. Завтра.
До боли в пальцах сжимаю корпус телефона.
- После того, что сегодня было, ты хочешь…обсудить развод?! - повышаю голос, на что он меня сразу осаждает.
- Не ори!
От холода и грубости его голоса я ежусь. Но всего на мгновение, не так, как раньше. Всего на одно мгновение.
Пожар в груди слишком сильно печет, чтобы позволить мне гореть, а не тухнуть.
- Не указывай, что мне делать! - рявкаю и резко вскакиваю на ноги, откидываю подол шелкового халата и подхожу к окну.
Ян ничего не отвечает.
Он дышит тяжело и молчит, а я хочу его убить. Честно! Взять свой огромный нож, воткнуть ему в сердце и провернуть несколько сотен раз. Как он мне проворачивает!
Господи, если бы кто-то мог слышать мои мысли, меня бы точно выгнали из книжного клуба…
Над этой глупой мыслью я тихо усмехаюсь, а Ян вдруг говорит.
- Ты смеешься. Забавно.
- И что в этом забавного?
- Не думал, что ты еще помнишь, как это делать.
Негодяй.
Столько грязных ругательств тут же всплывают на поверхность из недров памяти, как будто в меня вселился Шнуров! Но я не успеваю их сказать. Ян выдыхает и жестко чеканит.
- Завтра я приеду домой, и мы обсудим детали. Подумай, что ты хочешь оставить.
Меня берет возмущение.
Вы посмотрите. Как торопится избавиться от опостылевшей жены.
- Ты сюда не приедешь.
- Прости?
- Повторить? Ты не приедешь сюда. Не в этот дом.
- Это мой дом.
Молодец. Указал мое место, а по ощущениям, будто ударил меня наотмашь. Вон, я почти валяюсь на персидском ковре и сопли на кулак наматываю.
- Егор не должен тебя видеть. Он же сказал.
- Я сам разберусь со своим сыном, Полина, - рычит, - Не лезь. И я приеду в свой дом и обсужу с тобой наш развод. Ясно?! Или...
Его голос продолжает что-то говорить-говорить-говорить, но я уже ничего не понимаю.
От ядовитой обиды, которая разливается в груди. От боли. От адреналина. Страха. Растерянности. Черт, рецепт моего настроения настолько забористый, что даже перечислять страшно, а чувствовать? Это самые настоящие американские горки.
Я задыхаюсь.
На меня вдруг обрушивается все, что я так долго в себе давила.
Плотину прорывает.
Сосредоточиться — не вариант.
Мне столько всего хочется сказать ему. Столько бросить в лицо, как он мне! Хочется сразу отомстить, потом сделать так, чтобы он не ушел, потом, чтобы пожалел.
Господи, я натурально захлебнусь сейчас.
Я сейчас…
- Домой не приезжай, встретимся в центре.
Сбрасываю звонок, кидаю телефон и несусь в ванну, где меня выворачивает наизнанку.
А потом снова.
И снова.
Из глаз льются слезы. Сердце беснуется. Дышать невозможно! Я погружаюсь под воду.
Плотину прорывает окончательно.
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, в которой много эмоций и чувств - "Бывший муж. Я к тебе не вернусь", Ария Тес.
Всех Ц.
***
| Поддержите канал на Юмани 😽 |
