Говорят, вчера в Перловке
Гловер шпирил на басовке.
Для хиппующих подростков семидесятых басовка имела сакральный смысл. Это был кратчайший путь в рок-музыканты. Допустим, есть молодой человек без особых способностей, который никогда не учился музыке, не умеет ни на чем играть, не знает ни нот, ни аккордов, но очень хочет выступать в рок-группе. Какой инструмент ему, скорее всего, предложат освоить? Правильно, бас-гитару. Потому что на гитаре – надо хоть что-то уметь, на ударных – тоже, плюс чувствовать ритм; клавишные – слишком долго учиться, вокалистом – голос и слух нужны.
А бас-гитара – раз, два и готово. Зажми эту струну здесь, правой рукой дерни; потом зажми в этом месте, дерни два раза; потом эту струну, потом опять первую. Вполне можно выучить несложную партию по типу «бум-бум» или даже «ум-па-па». Один мой приятель юности гордился тем, что знает басовую партию песни Барыкина Букет, там как раз «бум-бум»; считалось, что он умеет играть на бас-гитаре.
Как следствие, было много бас-гитаристов, пригодных к игре только в одной конкретной группе. Помню, в конце девяностых я присутствовал на прослушивании басистов в ресторанную кавер-группу, весьма профессиональную. Кандидат был из очень известного коллектива, пришел с дорогой бас-гитарой. Его не взяли: оказалось, он не может сыграть ничего, кроме собственных нетленок.
Но есть и другая сторона этого инструмента. Зачастую бас-гитаристы – главные люди в группах, хотя не всегда явно. Речь о музыкально одаренных персонажах. Хороший басист выполняет не только ритмическую и гармоническую функции, он формирует звучание всего коллектива, складывая способности каждого музыканта, как пазлы, в единое целое. Не зря басисты часто становятся продюсерами. Настоящий бас-гитарист – это музыкальная опора группы, это тот, кто не дает композиции развалиться. При этом он не обязательно является автором материала, главное – он хорошо его слышит и чувствует.
Роджер Гловер представляет именно этот тип бас-гитаристов. В симфонических оркестрах есть такая должность – концертмейстер. Это музыкант, обычно первый скрипач, который координирует игру всего оркестра, а при необходимости может заменить дирижера. Вот Гловер – как концертмейстер. При этом он безупречно владеет своим инструментом: играет надежно, убедительно, не выпендриваясь без повода; у него красивый звук с выраженным сустейном (затуханием), когда нота не обрывается, а плавно сходит на нет.
Гловер еще и отличный автор. Его сольные альбомы выходили редко, но они все высокого качества. Пожалуй, лучшее его творение – мюзикл The Butterfly Ball and The Grasshopper's Feast (1974), написанный по одноименной детской книге. Музыка там стилистически не похожа на Deep Purple, хотя в записи участвовали Хьюз и Ковердейл; скорее это психоделический соул с элементами хард-рока. На записи отметился и Ронни Дио, тогда еще участник группы Elf, которую продюсировал Гловер. Правда, концертное исполнение мюзикла год спустя Дио проигнорировал, и ему на замену вышли тоже неплохие певцы – Иэн Гиллан и Джон Лоутон. Последний в то время пел в обласканном советской властью ансамбле «Певцы Леса Хамфри», про которых все спорили, из какого они леса; позже он сменил музыкальную ориентацию и перешел в Uriah Heep.
В личностном плане Гловер тоже вызывает симпатию. Он совершенно не злопамятный человек. В 1973 году по настоянию Блэкмора его попросили из Deep Purple. Это серьезный удар по психике, когда тебя увольняют из одной из лучших групп в мире. Тогда на фоне стресса у Гловера начались вегетативные пароксизмы, приступы которых продолжались полгода. Они проявлялись сердцебиениями до 120 ударов в минуту, обильным потом, тремором, поносами и сопровождались чувством страха. К началу 1974 года Роджер похудел на 15 кг и был как тень. Когда в 1979 году Блэкмор решил пригласить Гловера в Rainbow, он не знал, какой будет реакция бывшего приятеля. Однако Роджер легко согласился, а сомнения гитариста развеял фразой: «Кто старое помянет, тому глаз вон».
Кстати, до сих пор непонятно, что именно не устраивало Ричи тогда, в 1973-м. Лично против Гловера он ничего не имел, а его уход якобы был необходим для музыкального прогресса группы. Но Гловер ушел, а прогресса не произошло. Ни технически, ни концептуально Хьюз как бас-гитарист не превосходил Гловера. Более того, он тянул в сторону фанка, который Блэкмор ненавидел, и уж точно не обладал присущей своему предшественнику продюсерской цепкостью построения общей музыкальной фактуры.
После пресс-конференции Deep Purple 2000 года в «Рэдиссон-Славянской» Гловер вел себя наиболее открыто из всех пятерых по отношению к собравшимся. Чувствовалось, что он очень доброжелательный человек. Отвечал на вопросы, шутил, фотографировался, давал автографы. У меня тогда не было ни одного фирменного компакта Deep Purple, подписывать пиратский – неприлично, тащить винил – несподручно. Поэтому я прихватил изданную в начале девяностых в Харькове книжку «Творческий путь Дип Перпл», на обложке которой Роджер и оставил росчерк своего пера.
В следующем году Гловеру восемьдесят, но хотелось бы, чтобы он продолжал шпирить на басовке.