На прошлой неделе в Казани случилось грандиозное событие, которое многими осталось незамеченным. Отреставрировали, наконец, последнюю историческую мечеть города (спасибо, что не снесли). Этому памятнику больше 200 лет, а махалля вообще образовалась 270 лет назад, т.е. еще во времена правления дочери Петра Первого - Елизаветы. Тогда в Поволжье были жуткие времена: разоряли оставшиеся мечети (особенно старался Лука Конашевич), усилилась в том числе из-за этого миграция татар в Приуралье... Ново-Татарская слобода Казани и Белая мечеть в ней тоже были следствием череды этих событий.
Итак, Белая мечеть. В 19 веке её знали еще и как "Большую Каменную" и 11-ю соборную мечеть города Казани. Но каменной она стала не сразу. Сначала была почти пятидесятилетняя история мусульманского прихода, где татары собирались в небольшой деревянной мечети. Эти люди были переселенцами из Старо-Татарской слободы. А мечеть тогда называлась Первой мечетью (для Ново-Татарской слободы) или же мечеть Ишкая-муллы.
Записки о махалле Ишкая-муллы оставил известный татарский историк Шигабутдин Марджани. Он же отмечал, что прихожане мечети сумели сохранить рукописную книгу первой половины XVIII века "Гимадель Ислам", применявшуюся для изучения молитв.
Ново-Татарская слобода (современные улицы Меховщиков, Девятаева, К.Якуба, Кызыл Татарстан) в конце 18 столетия стала местом притяжения и для переселенцев из различных татарских деревень. Жизнь здесь была дешевле, а открывшиеся вскоре мыловаренные, кожевенные заводы и кумачные фабрики нуждались в рабочей силе. Вот и переселялись замученные малоземельем крестьяне из Заказанья и других ближайших мест в Казань, сменив работу на поле на мелкую торговлю (поначалу даже старьём) или на труд фабрично-заводских рабочих, с огромными чанами и жуткими запахами (представьте, кожевенные промыслы или варение мыла из жира)
В 1801 году купец Габдрахим бин Валид бин Мусалим бин Мамяшь аль-Урнашбаши (выходец из деревни Урнашбаш Казанского уезда) более известный как Ракый-бай, построил на месте деревянной мечети новое кирпичное здание. Мечеть серьезно отличалась от предыдущего скромного храма, поэтому в народе её стали называть "Большой каменной" мечетью. Именно это здание и служило прихожанам почти 130 лет.
Мечеть была проявлением авторитета не только духовного лидера (имама), но и его попечителя (купца). Поэтому именно последний регулировал выбор муллы, приглашал на свой приход нужных имамов. Конечно, чем богаче и амбициозным был предприниматель, тем респектабельнее было и духовенство его махалли.
В Белой мечети муллами служили разные люди. Но выделялась династия Мамяшей. Махмут бин Мухаметэмин Мамяш (сын) основал в приходе медресе, занимался и научными изысканиями. Был муллой этого прихода и его сын - Габдельгафур бин Махмут. Конечно, в первой половине 19 века считалось особенно почетным, чтобы у муллы было бухарское образование. Не отставал от этого тренда и приход Белой мечети. Таковым стал Абубакир Юсупов, уроженец деревни Зиябаш (Симбирская губ.). В Бухаре он учился в медресе Ниязколыя Туркмени.
Позднее неплохое образование можно было получить и в медресе Поволжья. Например, зять Габдельгафура-хазрата, тоже ставший имамом этой махалли - Хуснутдин Гумер улы Сеитов учился в деревне Маскара Малмыжского уезда Вятской губернии. Хуснутдин-хазрат родился в д.Студеный Ключ Казанского уезда. Кстати, такие учебно-служебные перемещения по Волго-Уральскому региону и корпоративные браки в рамках одного сообщества были характерным явлением того времени. По фамилии хазрата медресе Белой мечети тогда называли Сеитовским.
Именно в период служения Хуснутдина Сеитова, в конце 19 века, рядом с мечетью поселились очень подозрительные соседи. В 1872 году земельный участок рядом приобрел Багаутдин Хамзин-Ваисов, а чуть позже выстроил там большой двухэтажный деревянный дом. Но это был не просто дом, а "штаб" его секты или так называемого "божьего полка". Последователи этого учения подчеркивали свою отчужденность, изоляцию от обычного мира. Отрицательно они относились и к официальному мусульманскому духовенству, и с чиновниками старались не контактировать. В этом смысле они напоминали староверов.
Как мог отнестись к такому учению и его лидеру Хуснутдин-хазрат? Конечно, он был совершенно не рад этому соседству. И, видимо, их непростые взаимоотношения длились очень долго. Остальные жители махалли тоже были настроены против "божьего полка".
В конце концов, спустя 12 лет после покупки участка, в 1884 году полиции удалось ворваться в дом Ваисова при помощи местных жителей. Багаутдина Ваисова, впоследствии, поместили в психиатрическую лечебницу, а последователей его разогнали.
И даже дом Б. Ваисова люди разобрали вплоть до последнего бревна. Мулла Хуснутдин Сеитов сыграл, безусловно, ключевую роль в ликвидации своего соседа-оппонента.
В истории Белой мечети начало ХХ века связано с именем другого муллы. Кашшафутдин Киямутдин улы Тарджиманов (Кашшаф Тарджемани) родился в 1877 году в семье муллы д. Ямкино Спасского уезда Казанской губернии (совр. Алексеевский район РТ). Приехал в Казань учиться в медресе знаменитого Галимджана-хазрата Баруди ("Мухаммадия"). Впоследствии талантливый ученик Баруди сам начал преподавать в медресе Белой (11-й соборной) мечети и своими новаторским подходом завоевал доверие учащихся. В 1910 году его занятия посещали 60 человек, в 1913 - 70. Неплохо для пролетарской махалли. Медресе состояло из 3 классов.
После революции, в 1918 году Кашшаф Тарджемани уехал из Казани в Уфу. Он был избран казыем Центрального духовного управления мусульман (бывшей ОМДС). Несмотря на атеистические установки новой власти, Кашшаф-хазрат пытался жить в привычных мировоззренческих координатах (он участвовал в издании журнала "Ислам маджалласы", проводил съезды мухтасибов, советским мусульманам разрешили хадж и т.д., и т.п.). После смерти в 1936 году муфтия Ризаэтдина Фахретдина, он фактически выполнял его обязанности. Но в том же году его арестовали и приговорили к 10 годам заключения. Разные источники сообщают разные даты его смерти: и 1937, и 1940, и 1943.
После отъезда К.Тарджемани мусульманский приход Белой мечети возглавил его родной брат - Ахкам (Афтах) Тарзиманов (Тарджеманов). Имамом он служил до апреля 1929 года, вплоть до закрытия мечети.
Необходимо отметить, что в Белой мечети была и своя династия муэдзинов (а ведь красивый азан, призыв к молитве - это важная деталь мусульманской повседневности). Из поколения в поколение азан в Белой мечети читали Мухамедвафа Исхакович Ибрагимов (двадцать лет был муэдзином с 1872 по 1892-й год), его сын Ахметзян (с 1893-го по 1910-й). Последний служитель Ш.А. Ибрагимов, избранный на должность муэдзина в 1910 года, уже в 1921 году был переведен на аналогичную должность муэдзина Султановской мечети Казани.
Спустя почти столетие - 95 лет, если быть точнее - у бывшей Первой, а также 11-й соборной, Большой каменной, Белой мечети снова есть минарет с полумесяцем. А значит над Ново-Татарской слободой снова будет звучать азан. Аллага шокер.