Вдогонку к предыдущему написалось.
Когда мы получаем опыт — мы учимся. Что делать для того, чтобы стало хорошо, и что делать для того, что бы не было плохо, как устроен этот мир. Когда мы получаем травматический опыт — мы тоже учимся. Что делать для того, чтобы стало получше, как избежать совсем уж звездеца, как устроен этот мир. Что делать стоит, а что совершенно бесполезно, а порой и опасно, вдобавок.
Ну вот, например, родители. Мир устроен так, что тот, кто тебя любит, это еще и тот, кто на тебя орет и бьет ремнем по попе. Непредсказуемо. И этого совсем-совсем нельзя избежать, это можно… ну, только терпеть. Или сделать вид, что это не с тобой. Или сразу на берегу счесть себя виноватым, стоит только заметить, что у мамы плохое настроение, и начать ее опекать изо всех сил. Пытаться догадаться, что ей нужно, пытаться порадовать тем, что ей нравится. И, конечно же, сразу начать извиняться, когда она начнет наказывать, вдруг в этот раз наказание окажется не таким жестоким, и его удастся смягчить?
Или, например, травма учит тому, что на просьбу все равно не откликнутся. Да и вообще просить — себе дороже, тебя обидят, унизят, высмеют или таки исполнят, но так, что лучше бы не откликались вообще. Тому, что иметь собственные желания опасно.
Тому, что смех за спиной железно обозначает, что смеются над тобой. Тому, что сопротивление бесполезно. Тому, что сила равна насилию, и тут уж как… хочешь быть самым статусным — замочи их всех, или наоборот, избегай и бойся сильных. Тому что бессилие — это ужас, боль, отчаяние, унижение, стыд — и никак не расслабление и уязвимость. Поэтому показать уязвимость и боль нельзя, а если уж и рассказывать о какой-то хтони — так непременно с улыбкой.
Травма, а точнее уж жизнь в ненормальных условиях, учит тому, как к этим самым ненормальным условиям адаптироваться. И человек адаптируется.
И картина мира в его голове — массаракш, мир наизнанку, мир поставленный вверх ногами. А потом его — если повезет, на самом деле, жизни женщин в Афганистане я не завидую — ждет нормальный мир: обычный, где-то в меру хороший, где-то опасный, но тем не менее живущий по каким-то другим правилам, а не тем, сумасшедшим, ненормальным.
Мир, в котором, если парень ведет себя неуважительно по отношению к девушке — его надо послать куда подальше, а не пытаться исцелить своей любовью или терпеть ниспосланное за грехи. В котором люди за спиной смеются потому, что им смешно, и даже если это вдруг имеет отношение к тебе — да какая разница? Мир, в котором люди интересны друг другу — или не интересны, потому что потому, а не потому что это можно заработать или заслужить. Мир, в котором в основном можно контролировать то, что ты делаешь для себя и с собой, но никак не то, позаботится ли о тебе другой человек, хоть всего себя ему отдай, или случится ли дождь.
Мир, в котором очень хочется немного счастья, но почему-то получается лишь страдание.
Проблема в том, что человек с большим количеством травматического опыта просто не знает этих вот «правил нормальной жизни». Проблема в том, что травматический опыт учит контролировать неконтролируемое. Проблема в том, что зачастую, как я уже писала, решения принимаются неосознанно, и принимаются в интересах диссоциированных частей, а не всей личности целиком.
Проблема в том, что унижающего парня просто нельзя послать, потому что он унижает только одной рукой, а второй любит, и как тут отказаться от любви? Это подобно смерти, ведь (так устроен мир в голове), потом тебя не полюбит уже никто. Да и в целом это же нормально, такая любовь, ведь в детстве любили именно так.
Или ты никого к себе не подпустишь близко, ведь все, кто подходит близко, причиняют боль, не дают воздуха и пространства, поглощают заботой, в упор тебя не слышат... Таков твой опыт. И он нерелевантен, он кверх ногами, он наоборот.
И для того, чтобы вернуться в нормальную жизнь, для того, чтобы найти нормального парня — придется делать именно то, что страшнее и больнее всего. Делать все наоборот.
Говорить «нет» прямо, глядя в глаза, заявлять о своем несогласии. Просить — и смиряться с тем, что отказать могут. Говорить о том, чего хочешь. Отвергать неподходящее, даже если оно густо, как говно с медом, замешано в единое целое. Не отталкивать всех, кто пытается приблизиться, без разбору, иногда люди приходят с хорошим. Искать выход и уходить оттуда, где опасно, не терпеть. Какие-то в целом… понятные и простые вещи, но вещи, которые на практике сделать очень тяжело. Потому что это очень больно, это очень страшно, потому что это взрывает голову, пока мир становится в ней ногами на землю. Потому что это очень много горя по себе и своему прошлому. Потому что ты попросту в принципе не умеешь, не знаешь «а как это когда нормально, когда хорошо?».
Потому что для того, чтобы прекратить страдание, надо делать то, что причиняет боль, перестать ее избегать. Во всяком случае, поначалу, ведь с любой боли начинается жизнь во всей ее полноте.
Потому что если «нуждаешься в любви сильнее всего - отвергни того, кто вместе с любовью приносит тебе насилие, потому что если боишься любви сильнее всего — позволь тому, кто по-настоящему безопасен и заинтересован в тебе, любить тебя».
Если что, никак не истина в последней инстанции, а размышления одного отдельно взятого травматерапевта. И «просто» тут не получится, по принципу бери и делай, это сложнейшая психическая работа, обычно занимающая несколько лет. И, конечно же, мир наизнанку желательно в терапии на место ставить, медленно, аккуратно и постепенно.
Автор: Мария Корнилова
Психолог, Травматерапевт
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru