Великое посольство является важной и неотъемлемой частью в изучении деятельности Петра Великого. К моменту прихода к единоличной власти в 1689 году, у будущего императора уже начали вырисовываться внешнеполитические цели и задачи. Некоторые из них достались от его предшественников – не решенный крымский вопрос. Стране необходим был выход к Черному морю для налаживания торговых связей. После первой в своей жизни военной победы – взятие Азова, Петр понял, что в одиночку справиться с крымским ханом ему не удастся.
Необходим был крепкий военный союз против Османской империи. Однако, по итогу Великого посольства будущий император не нашел себе союзников для выхода в Черное море, а нашел для войны против Швеции. Помимо этого, Петр Великий обучился мастерству кораблестроения, приобрел книги по судостроению и мореплаванию, нанял иностранных специалистов. Великое посольство помогло Петру Первому закрепить идею о создании сильного государства.
Одной из целей поездки российского царя в Европу была просветительская. Петр горел желанием узнать европейский уклад жизни и в дальнейшем взять оттуда самое лучшее для России. Так как многое, что монарху показывать было недопустимо, обычному человеку можно было. Таким образом, чтобы знания были разноплановыми, Петр ехал в Европу инкогнито. Однако, когда на его пути вставали люди, которые мешали узнать что-нибудь более подробно, они могли лицезреть недовольство, а порою и вспышки гнева.
Первый европейский город, в котором Петр Первый решил остановиться была Рига. Подробный прием, который был оказан Великому посольству можно рассмотреть у Н.Г. Устрялова. На это счет он пишет: «Впереди их с двумя трубачами ехала «рота выборных мещан, с обнаженными палашами, в богатых одеждах, на лошадях с доброю сбруею»: то были шварцгейптеры, в парадных мантиях, с белыми на шляпах перьями». Однако, в связи с ухудшением погодных условий, Великому посольству пришлось остаться в Риге на неделю и узнать истинное к себе отношение.
Шведский наместник в Риге Эрик Дальберг - именно с этим именем связана неприятная ситуация - не искал встречи с Петром Первым. Безусловно, Дальберг знал, что в посольстве присутствует русский царь, хоть и инкогнито. Об этом нам говорит его оправдательное донесение королю. Как пишет Н.Г. Устрялов: «…каждый на его месте счел бы за особенную честь, за редкое счастье сблизиться с таким необыкновенным монархом, сам предложил бы Царю знаменитому любознательностию, осмотреть королевский замок, ратушу, старинный дворец….».
Послам из Великого посольства он сказал, чтобы те не сильно гневались на какие-либо неудобства, так как в стране был неурожай. Однако можно сказать в оправдание, что Дальберг получил известие из Пскова о составе и точной дате прибытия Великого посольства поздно. Так или иначе, но послов встретили со всем радушием и любезностью. Очевидно, что царю понравился прием. В тот же день было написано письмо в Москву: «Вчерашьнего дня приехали в Ригу, слава Богу, въ добромъ здоровья, i приняты господа послы с великою честью; при которомъ везде была из 24 пушек стрелба, когда въ замокъ вошъли i вышъли».
В Риге не хотели останавливаться надолго, но из-за вскрытия Двины пришлось задержаться на 11 дней. Какое впечатление оставил город и люди после себя можно увидеть в письме Петра Первого к А.А. Виниусу от 8 апреля: «Сегодня поехали отсель в Митоу; а жили за рекою, которая вскрылась в самый день Пасхи. Здесь мы рабским обычаем жили и сыты были только зрением». Таким образом, можно прийти к закономерному выводу о том, что Дальберг не хотел и не желал продолжать то отношение, которое было оказано Великому посольству в первый день их прибытия в Ригу. Подтверждение этому можно найти в ситуации с оборонительной крепостью.
Петр приехал в Ригу, чтобы осмотреть ее достопримечательности, а также изучить город прежде всего, как крепость. Как считает В.В. Дегоев, любопытство Петра Великого могло быть обусловлено неудачным штурмом Риги Алексеем Михайловичем 40 лет назад.
Дальберг просил Лефорта запретить своим послам рассматривать крепость даже с подзорной трубы. Н.Г. Устрялов пишет о том, что: «…если бы пограничное положение Риги действительно требовало особенной предосторожности, легко было бы отклонить Петра от обзора укреплений, не оскорбляя его наглым криком и угрозами солдат». После этого случая послов стали воспринимать как лазутчиков. Исключением не стали и горожане. В том же письме Петра к А.А. Виниусу от 8 апреля, царь говорит: «Торговые люди здесь ходят в мантелях и кажется, что зело правдивые, а с ямщиками нашими, как стали сани продавать, за копейку матерно лаются и клянутся, а продают втрое».
Однако провожали посольство также учтиво и почтительно, как и встречали, но Петр Первый надолго затаил обиду у себя в сердце. Он ее припомнил спустя 12 лет, когда собственноручно сбросил первые три бомбы при осаде Риги. После этого русский царь написал Меншикову: «Тако Господь Бог сподобил нам видеть начало отмщения сему проклятому месту».