Николай ВОЗНЕСЕНСКИЙ (Молдова)
100 лет назад, 8 сентября 1924 года родилась девушка, из всех доступных ей путей выбравшая тот, который вел к подвигу…
Родилась Люба в поселке Изварино Краснодонского района Ворошиловградской области. Кстати, была единственным ребенком у родителей. Но это ничуть не поспособствовало ей вырасти изнеженной родительской заботой «маминой дочкой». Наоборот, помимо отличных оценок по всем школьным предметам, девочка активно занималась спортом — и, что называется, «могла за себя постоять».
Что в крае, большую часть молодежи которого составляли «простые шахтерские парни», для юной красавицы было, наверное, не лишним. Боевой без кавычек характер Любы проявился и с началом войны. В самом деле, патриотов среди советских людей, особенно молодых, было много. Причем в отличии от современности отнюдь не «диванных». Когда вчерашние десятиклассники и даже студенты, имевшие «бронь» от призыва, осаждали военкоматы, требуя дать им оружие для защиты Родины от ненавистного врага.
Шевцова поначалу выбрала для себя более «женскую» стезю — после краткосрочных курсов медсестер начав работать в военном госпитале. Чем, по большому счету, принося не меньший урон врагу, чем ее сверстники-юноши, которым (в отличии от ее самой) уже исполнилось 18. Ведь доля спасенных от смерти и выхоженных трудом медиков раненых бойцов, возвращавшихся на фронт снова бить фашистов, была в советской военной медицине очень высокой.
Однако после кратковременной зимней стабилизации фронт вновь начала приближаться к родному Краснодону. Понятно, что для советской патриотки, убежденной комсомолки перспектива оказаться под вражеской оккупацией выглядела просто чудовищной. Другое дело, что способы избежать этого у нее были.
Самый простой — оставаться медсестрой в госпитале и эвакуироваться с ним в глубокий тыл страны согласно новому пролеганию линии фронта. Да, наша оборона постепенно «прогибалась» под напором наступающих гитлеровцев. Но отнюдь не такими катастрофическими темпами, как в той же Белоруссии в первые дни войны, когда Минск был захвачен на 6-й ее день… Так что, кого-кого, — но раненных с военными медиками эвакуировать бы точно успели.
***
Тем не менее 17-летняя девушка выбрала для себя другой — куда более опасный путь. Остаться во вражеском тылу, но уже в качестве советской разведчицы, радистки. Соответствующее заявление в разведшколу она подала еще 31 марта 1942 г. А всего за несколько дней до начала оккупации ее родного Краснодона — Шевцова, как и раньше, с отличными оценками за пройденный курс, — была выпущена из спецшколы и получила назначение радистом в спецгруппу НКВД «Буря». Стоит уточнить, что в годы войны снова «слитый» в одно ведомство Наркомат Внутренний Дел объединил в себе не только собственно милицию, — но и органы государственной безопасности. Важнейшим направлением деятельности которых как раз и была ближняя и дальняя разведка.
В советское время, уже со школы изучив в старших классах роман Фадеева «Молодая Гвардия», практически все жители страны знали Любовь Шевцову как члена штаба этой подпольной организации. Безусловно, это соответствует истине, но описывает те давние события не совсем исчерпывающе. Ведь в значительной мере не будет преувеличением заметить, что это произошло «не от хорошей жизни».
По большому счету, деятельность разведгруппы была «законсервирована» ее начальником. Который приказал своим подчиненным «лечь на дно» — и сам сделал тоже самое. Даже спрятав от радистки ее рацию — так что она долго и безуспешно пыталась найти и порученную ей аппаратуру, и своего слишком осторожного «шефа». Даже оставив ему на конспиративной квартире записку формально невинного содержания, — но с записанным там своим настоящим адресом в Краснодоне. Что по одной из версий и послужило в конце концов причиной того, что разведчицу «вычислили» гитлеровские спецслужбы.
С другой стороны, существуют и мнения, что по-другому начальник Шевцовой поступить и не мог. Ведь хотя подготовку разведгрупп и вели опытные сотрудники госбезопасности, но в спешке (один только всего лишь 3-месячный курс подготовки чего стоит) ими был упущен важный момент. Выбирали-то они на роль будущих подпольщиков самых надежных людей — советских активистов, передовиков производства, коммунистов, комсомольцев.
Но увы, и предателей в шахтерском крае с приходом немцев тоже хватало. Которые тут же спешили подать фельджандармам и полицаям соответствующие списки «подозрительных». И пусть даже всех перечисленных там сразу не арестовывали и не расстреливали, — но все равно они «попадали под колпак», в каковых условиях заниматься серьезной разведдеятельностью очень трудно, если вообще возможно…
***
Однако юная радистка «ждать у моря погоды» была не согласна. И даже лишившись возможности передавать разведданные за линию фронта по радио, активно искала возможность наносить оккупантам максимально возможный урон. Тем более к комсомольцам, вчерашним школьникам, оккупанты относились все же чуть более лояльно, чем, например, к коммунистам. Все-таки перед войной в комсомоле состояли очень многие юноши и девушки. Их организаторы «нового порядка» более рационально собирались использовать в качестве практически бесплатной рабочей силы в Третьем Рейхе.
Так Люба Шевцова и стала членом «Молодой гвардии». Пусть вопрос, как она на нее вышла, и остается не до конца проясненным. Возможно, в силу своей ведомственной принадлежности, она могла знать о существовании молодежного подполья в Краснодоне. Хотя с другой стороны, в практике что подпольщиков, что разведчиков обычно четко следуют принципу «каждый должен знать только то, что ему нужно для работы — не больше». На случай возможного провала — и риска выдать товарищей если не после «допроса третьей степени», то после применения пресловутой «сыворотки правды», специальных наркотиков.
Но нельзя исключить и «канонический» («фадеевский») вариант — юная разведчица просто осторожно навела справки среди своих школьных знакомых, которым доверяла, и составлявших ядро «Молодой Гвардии». Конечно же, профессиональные знания и навыки разведчика-диверсанта, полученные девушкой в разведшколе, пусть и за всего 3 месяца, оказались очень востребованы молодыми подпольщиками.
Недаром Шевцова лично участвовала в самых известных и опасных акциях «молодогвардейцев», — например, поджоге «биржи труда» с данными юношей и девушек, уже предназначенных для угона на принудительные работы в Германию. Этакого «ТЦК» времен Великой Отечественной. Где наймиты тогдашнего «лидера единой Европы» Адольфа Гитлера усиленно занимались для него «заготовками» — правда, не «пушечного», а «трудового мяса». Но в остальном полностью соответствуя и методам, и мотивации современных укро-полицаев и ТЦКшников в их «охоте за головами».
***
Печальный финал героической работы Любы Шевцовой в тылу врага тоже несколько выбивается из общего сценария для большинства остальных молодогвардейцев. Собственно, и в отношении последних до сих пор точатся споры — кто же был предателем, выдавшим немцам организацию? Но похоже, на Любу «вышли» параллельно от ее боевых товарищей. И не рядовые полицаи, — а куда более «элитные» контрразведывательные службы Рейха. В качестве причины их успеха называется и обнаружение упоминавшейся выше записки разведчицы своему «шефу» с просьбой выйти на связь и дать задание — и предательство одного из соучеников радистки во время ее учебы в разведшколе.
Шевцову допрашивали намного дольше остальных молодогвардейцев — целый месяц после ареста в первых числах января 1943 г. Кстати, можно предположить, что даже тогда у нее все еще оставался вполне реальный выбор между жизнью и смертью. В самом деле, остальных юношей и девушек из «Молодой гвардии», после напрасных попыток «выбить» из них информацию о других подпольщиках, ожидала однозначная казнь.
Гитлеровцы сопротивления себе на оккупированных территориях не прощали. Вплоть до того, что однажды, после удачного налета британских «коммандос» на засекреченный центр по производству «тяжелой воды» в Норвегии, фюрер распорядился расстреливать попавших в плен диверсантов на месте. Даже если они будут в форме своих армий, — тем самым наплевав на все Женевские конвенции. А уж про отношения к партизанам и подпольщикам и говорить нечего — они считались этими «цивилизованными сверхчеловеками» однозначными «бандитами». Опять же в вопиющем противоречии со все теми же Конвенциями — распространяющих на партизан, следующих законам «цивилизованной войны», такие же права, что и для бойцов регулярных армий.
Но Любовь Шевцова-то была радисткой! А в практике всех контрразведок мира «высшим пилотажем» считается не просто обнаружить или уничтожить вражеского радиста, — а заставить работать его на себя. Став «двойным агентом» — с помощью которого можно регулярно «скармливать» противнику дезинформацию. Которая в войнах порой играет не меньшую роль, чем численность бойцов и боевой техники. Как, например, при подготовке к финалу Сталинградской битвы, когда сотрудники ГУГБ во главе с легендарным Павлом Судоплатовым в ходе дезинформационной операции «Монастырь» убедили Берлин в том, что главный удар РККА запланирован подо Ржевом. Так что дополнительные резервы Гитлер направил именно туда, что и привело к окружению армии Паулюса.
Так что согласись девушка из Краснодона «работать под контролем» — ее бы ожидал не расстрел. Но лишь не слишком частая работа «на телеграфном ключе» в комфортных условиях, с перспективой в будущем вообще «перейти в штат» Абвера или подобных структур. Вон даже некоторые члены «Красной капеллы», разветвленной советской разведывательной сети с центром в Швейцарии, в годы войны будучи раскрыты гестапо, согласились на такую работу. Вроде бы даже попытавшись передать своим условный сигнал о «работе под контролем», но все-таки. «Профессионалы», что с них взять…Потом, правда, будучи доставленными после войны в Москву, предстали перед судом…
Но Люба Шевцова к таким «профессионалам» не относилась. Приняв решение воевать с врагом своей Родины не щадя жизни, она не изменила своему выбору до конца — и была расстреляна с несколькими товарищами в лесу под Ровеньками 9 февраля 1943 года…