Это какая-то встроенная в подкорку программа опознания «Свой — чужой». Благодаря ей не нужно оборачиваться, не нужно спрашивать. Не нужно даже вдыхать аромат...
Сигнал несется по телу со скоростью света, обжигает каждое нервное окончание. И выворачивает душу наизнанку.
Не готовая к этой встрече, я рассыпаюсь на тысячи маленьких острых иголок и вязну в болезненных ощущениях. Мы с Викой синхронно называем одно имя:
— Клим...
Я хрипло, так, что, наверное, никто не слышит. Она — радостно и громко.
— Осторожнее. — Хаванский помогает вернуться в вертикальное положение и убирает ладонь.
Без него тут же становится холодно. Так и тянет отшатнуться назад... к теплу, но я быстро беру себя в руки.
— Спасибо, — стараюсь говорить четко и спокойно.
— Любимый, познакомься, это Диана Шаталова. Одна из самых успешных бизнес-леди нашего города, — произносит Вика, будто Клим может не знать кого-то на своей презентации.
— Мы знакомы.
Хаванский тяжелым взглядом проходится по моему телу, не задерживаясь ни на ногах, ни на бедрах, ни на груди. Впервые.
— Вау! Представляешь, Диана даст мне интервью. Обещала рассказать и о работе, и о личной жизни.
— Уверен, рассказ будет насыщенным. — На породистом лице Клима такая мука, словно прямо сейчас его заставляют съесть лимон.
— А еще познакомить меня со своей малышкой, — входит в раж Вика. — Правда, Диана?
Она поворачивается ко мне и вновь изображает знаменитого кота из мультика про зеленого огра. Но от нового, удивленного взгляда Клима я не могу ни вздохнуть, ни сказать... хоть слово.
***
Клим
Когда-то я считал, что Диана Шаталова — самая красивая женщина на свете. Два года прошло. Ничего не изменилось. Даже без гирлянды из бриллиантов, в обычном черном платье, она всухую уделывает всех местных красавиц.
Хреновое открытие. Но я пока не ослеп, чтобы не замечать очевидного, и по-прежнему в своем уме.
— А еще познакомит меня со своей малышкой. Правда, Диана? — Вика поворачивается в сторону собеседницы. Смотрит на нее, не скрывая восторга, а у меня за ребрами просыпается знакомая ноющая боль.
— У вас дочка? — переспрашиваю уже сам.
— Да... — как-то уж слишком растерянно для светской львицы отвечает Диана.
— И сколько ей?
Хочется вытолкать Вику в зал и хорошенько встряхнуть молодую мамочку. Даже смешно от этой реакции. Столько времени прошло, до хрена чего случилось, а ведусь как собачка Павлова.
— Дочери Дианы почти два года, и она милашка, — вместо потерявшей дар речи Шаталовой отвечает Вика.
— Мм... два года.
У меня нет проблем с арифметикой. Два года назад я был одним из тех, кому посчастливилось трахать эту женщину. Никакой беременностью тогда и не пахло.
Очередная загадка Дианы Шаталовой. Благо сейчас нет никакого желания заниматься поиском разгадок.
Еще тогда, в прошлом, я обрубил все концы. Чтобы не травить душу, запретил себе следить за ее жизнью. Отпустил на волю, не прося никаких отработок за долги или компенсаций за нарушение нашей сделки.
Это казалось правильным. Новый проект требовал всех сил и внимания — идеальное время, чтобы завязать с маниакальной зависимостью от одной неверной женщины.
— Извините. — Диана вдруг открывает свою сумочку и достает оттуда мигающий телефон. — Слушаю, — говорит неизвестному абоненту. — Что? Температура? Давно? — Она кусает губы и отворачивается от нас с Викой.
В следующую минуту мы становимся невольными свидетелями разговора с каким-то мужчиной о заболевшем ребенке.
По-хорошему, нужно уйти. Мне нечего здесь делать. Чужие дети не моя проблема. Но эта забота в голосе Дианы... это волнение — они цепляют.
Ощущаю себя вуайеристом, которого прет от сильных эмоций посторонних людей, и одновременно, как в болоте, утопаю в воспоминаниях. Как сейчас слышу тот же взволнованный голос и сбитое дыхание.
В тот раз я прощался. Впереди ждало тюремное заключение, не было никаких шансов выбраться на свободу. Из всех прав осталось одно — на звонок. Тогда вместо адвоката я выбрал любимую женщину.
Как придурок, рассказывал ей о пальмах и океане, куда так и не свозил во время нашего короткого романа. Просил передать бывшему мужу, чтобы заботился о ней.
Слепец, который даже не подозревал, что у его женщины очередь из желающих позаботиться.
Влюбленный идиот, слишком долго ждавший свою женщину.
Пока я вспоминаю, Диана поворачивается к нам и убирает телефон. Словно во дворике лишь Вика, смотрит на нее одну:
— Простите. У меня форс-мажор. Вынуждена буду уехать домой.
— Да, конечно, — спохватывается Вика. — Может быть, нужна машина? Кто-нибудь из водителей наверняка сейчас свободен. — Она кивает мне с немым вопросом.
— Нет-нет! — вмешивается Диана. — Я сама. Сейчас поблагодарю Ярослава Борисовича и вызову такси.
Она по-прежнему замечает только Вику. Прощается с ней. Лишь перед тем, как развернуться взгляд серых глаз на миг задерживается на мне.
К сожалению, понять, что это значит, я не успеваю.
— Проклятие, я забыла спросить о дате интервью, — хлопает по лбу Вика, когда за Дианой закрывается дверь.
— Позвонишь.
— О, точно! Ты же сказал, что вы знакомы. Значит, у тебя есть ее номер.
— Уточни у Ярослава.
— Клим... Шаталова же твой партнер, один из подрядчиков.
— Я не знаю номеров всех своих подрядчиков.
— У тебя... — Вика облизывает губы. — У тебя с ней что-то было?
Вика не самая проницательная из женщин. Папина дочка, выращенная в тепличных условиях. Но даже она, похоже, замечает странности в моем поведении.
— Было. В прошлом. — Врать не имеет смысла, поэтому говорю как есть.
— Мне ревновать? — Она льнет к моей груди и закидывает руки на шею.
— У тебя нет ни одного повода.
Веду ладонью по гибкой спине. Сминаю ягодицы. Тело реагирует так, как и положено природой: в паху приливает, мышцы живота напрягаются. Вика слишком красивая девушка, чтобы не возбудиться от близости, но сегодня собственное желание не радует и не толкает на подвиги.
Это все же какой-то клин. Вместо того чтобы мечтать о сексе до полной отключки, я хочу свалить отсюда к чертовой матери и... помыться.
***
— Ты специально потребовал, чтобы она представляла компанию? — спрашиваю у драгоценного родственничка спустя пару минут.
Мы стоим на улице. Пялимся на парковку, где в машину такси садится Диана Шаталова.
— Она была хороша! — хмыкает Ярик.
— Хочешь развлечься?
Задрав голову, смотрю на небо. Сегодня оно, как по заказу, звездное. Редкое явление для Питера. Или я уже забыл, какое оно здесь на самом деле?..
— Мне есть с кем развлечься. В том, что касается Шаталовой, все проще.
— Поделишься? Какая у тебя цель?
— Мы не знали, что это ее компания, но сейчас... Эта женщина все еще твое слабое место?
— Серьезно? — Кошусь на дядьку.
Становится понятно, зачем он катался с Дианой в кафе и притянул ее на эту презентацию. Все для меня. Показательное выступление.
— Учитывая, что ты задумал, — продолжает Ярик, — не хочу, чтобы Шаталова стала для нас проблемой.
Словно вернулся на час назад, я вспоминаю Диану на сцене — уверенную, успешную. Идеальная приманка для большой рыбы. Даже напрягаться не придется. Одно к одному...
Решение приходит само.
— Выведи ее.
— Это могут заметить. Она была здесь сегодня. Для всех ее компания уже часть проекта.
— Ты пропустил ее, ты и решай.
— Отказаться мы не успеем. Работать придется грязно. — Ярик тоже задирает голову.
— Я все сказал — Разворачиваюсь к двери. — Способы меня не волнуют.
Диана
Ночь проходит как в бреду. Дважды приходится давать Нике жаропонижающее, дважды переодевать. Лишь утром удается сомкнуть глаза. Вроде бы даже успеваю увидеть фрагмент какого-то сна, но в семь дочка уже полна сил и готова разносить квартиру.Фантастическая детская способность к восстановлению. Ника словно и не хныкала ночью у меня на руках, не тряслась в лихорадке и не просила полежать с ней рядом.
Вымотанная, кое-как готовлю нам завтрак и как чуда жду няню. От усталости нет сил, чтобы подумать о вчерашнем или вспомнить странный прощальный взгляд Клима на парковке возле ресторана.
Выживаю. Однако в девять становится ясно, что няня не придет.
«Я заболела. Извините, пожалуйста. Совсем плохо», — получаю от нее сообщение.
Наверное, чего-то подобного следовало ожидать. Ника всю неделю общалась только со мной, няней и Германом. Других людей, от которых можно было подхватить вирус, рядом не было. Но от понимания не легче.
По плану сегодня насыщенный трудовой день. Много эспрессо и много переговоров. Однако, вместо того чтобы ехать в офис, я дарю Нике припасенную на особые случаи новую куклу и, получив свою минуту покоя, звоню Алексею.
— Меня сегодня не будет, — сообщаю ему после приветствия. — Ника приболела. У тебя получится провести пару встреч самому?
— Ох... А когда? — без восторга уточняет Фролов.
— Мой новый секретарь сейчас сбросит тебе график. Если совсем никак, дай знать. Я перенесу.
— Да, хорошо...
Обычно по утрам Алексей собран и четко отвечает на любые вопросы. Единственный жаворонок на весь офис. Но сегодня, судя по вялым фразам, с ним явно что-то не так.
— У нас все в порядке?
Ненавижу этот вопрос, на него редко можно услышать положительный ответ. И все же не могу не спросить.
— Эм... — На миг в трубке повисает пауза. — Не уверен.
Я оглядываюсь в сторону детской комнаты. Убедившись, что Ника все еще занята, включаю громкую связь и иду варить кофе.
— Рассказывай!
— На одном из объектов проблемы. Внезапные.
— Точнее!
Уже и не помню, когда приходилось клещами вытягивать информацию из зама. Что-то действительно странное.
— Вчера закончили отделочные работы. Высотка возле станции метро «Чкаловская». Вечером все было нормально, а сегодня на приемке какие-то чудеса.
— Там вроде был стандартный пакет работ! — недоумеваю я.
— Да. И бригада работала опытная. Я на «Грандсервис» переводил только самых надежных, — оправдывается Алексей. — А тут...
— Давай подробнее.
Чувствую зудящее беспокойство, оно невидимой взвесью витает в воздухе. Обволакивает все вокруг.
— В тридцати квартирах из пятидесяти лопнули стекла. Трещины такие, что все под замену. И с проводкой чертовщина. Ее еще на прошлой неделе закончили и проверили, а сегодня на приемке в пяти квартирах случились фейерверки.
— Может, у комиссии что-то с приборами?
Я сама не верю в эту версию. Заказчик не меньше нашего заинтересован, чтобы все было в порядке. Никто в здравом уме не явится на приемку с испорченным оборудованием.
— Честно говоря, сомневаюсь. Мы уже давно работаем вместе.
— Тогда... что это?
— У меня нет версий, — после тяжелого вздоха сдается Алексей. — Одно ясно: попали мы капитально. Нет времени, чтобы все переделывать. Дополнительной бригады тоже нет. Придется нанимать кого-то на стороне и...
— И надеяться, что информация не попадет в сеть, — заканчиваю вместо Фролова.
— Последнее — самое главное, — соглашается он.
— Прораб сейчас на месте? — Я вновь оглядываюсь на детскую.
Ехать на объект с больным ребенком — не самая хорошая идея. Но внутренний голос подсказывает: там что-то нечисто и лучше увидеть все своими глазами.
— Да, вместе с помощником. У них впервые такие косяки. Пытаются понять причины.
— Отлично. Я сейчас к ним съезжу. Постараюсь что-нибудь разузнать.
***
Поездка на объект не приносит никакой ясности. Пока я в машине опрашиваю прораба, Ника терпеливо играет в куклы на заднем сиденье. Потом мы все вместе осматриваем парочку квартир и не находим ни одной причины для случившихся чудес.
— У меня фантазии не хватает, чтобы предположить, как это могло произойти, — сознается прораб.
— С работниками не было конфликтов? Ни у кого не было поводов для мести?
Я поглядываю на часы. Сейчас уже полдень и, если информация просочилась за пределы нашего офиса, должно начаться веселье.
— Нет. Хорошие ребята, все с опытом. Да и зарплаты приличные. Без просрочек и прочей ерунды. — Прораб опускает голову. — Грех жаловаться.
— Тогда...
В отличие от подчиненных, у меня есть одна версия. Она дикая, пугающая, но, кажется, единственно возможная. Чтобы ее проверить, нужно уточнить лишь одну деталь.
— Минуту. — Достаю телефон и набираю Фролова.
Он снимает трубку после первого же гудка:
— Слушаю, Диана Дмитриевна.
— Обнови почту и спроси у секретарей, были ли звонки из офиса Вольского.
— Эм...
Слышно, как в трубке что-то щелкает. Похоже, Алексей включил громкую связь и положил телефон на стол.
— Давай скорее. — Невыносимо ждать. Сама не знаю, что со мной происходит.
— Бинго, твою мать...
В принципе, более подробный ответ и не нужен. В моей жизни уже был один специалист по чудесам. Вчера виделись.
— Они прислали уведомление, что не будут подписывать с нами контракт. Ссылаются на семнадцатый пункт предварительного соглашения... — Фролов стучит по клавишам ноутбука и через несколько секунд продолжает: — Недобросовестность. Наличие претензий к качеству работ со стороны других заказчиков.
— А они есть? — Хочется смеяться.
— Сегодняшний заказчик выставил. Но... это было за пять минут до письма Вольского. — В голосе Алексея изумление.
— Они выкинули нас из проекта. Организовали повод… — Я поворачиваюсь к высотке. — …и помахали ручкой. — С яростью всаживаю каблуки в мягкий зеленый газон.
— И что теперь делать? — Фролов, кажется, так и не понял, что произошло. — У нас оборудование специально под них закуплено. Материалы на складах...
Из динамика доносится звук удара, будто что-то улетело в стену, и тихий мат.
— Кое-что мы все же сделаем. — Злость Алексея только усиливает мою собственную. — Созвонись с их главным офисом и договорись о встрече с Генеральным. С Климом Хаванским.
Приподнимаю левую пятку и вновь дырявлю несчастный газон.
— И что мне ему передать? — без особого энтузиазма спрашивает Фролов.
— Ничего не передавай, я сама к нему поеду. Просто договорись о времени. И не уточняй, кто именно явится.
***
Не успеваю я приехать домой и разогреть обед для Ники, Алексей присылает время и адрес. От текста сообщения хочется смеяться и плакать.
Хаванский мог выбрать любой день, встретиться с представителем компании завтра или послезавтра. За пару суток я бы остыла и нашла замену няне. Возможно, вообще послала бы его к черту и отказалась от затеи со встречей. Но Клим, сам того не ведая, напоролся на худший вариант. Сорвал адский джекпот!
Он согласился увидеться сегодня. В этот дивный безоблачный день, когда со мной приболевшая Ника, нет няни, а от злости все еще хочется рвать и метать.
Словно почувствовав надвигающуюся бурю, Герман звонит на мобильный прямо перед встречей. Это дико не вовремя: я только подъехала к бизнес-центру Хаванского и еще не успела припарковаться.
— Я разговаривал с няней. Хотел узнать, как они с Вероникой. А она сказала, что заболела, — произносит Герман с досадой.
— Да, она очень «обрадовала» меня утром. Только что поделаешь.
— Как здоровье Вероники? Как ты? Все в порядке?
— Ника хорошо. Будто ничего и не было. О себе такого сказать не могу. — Подъехав к будке охраны, я протягиваю временный гостевой пропуск, который прислали из офиса Вольского.
— Ты в машине? — догадывается Герман.
— Мы обе.
Натужно улыбаюсь охраннику, чтобы поскорее открыл шлагбаум.
— Ты везешь Нику на работу?!
От беспокойства в голосе друга на мгновение становится стыдно. Пожалуй, в конкурсе на самого заботливого родителя Герман переплюнул бы и меня, и тревожных мамаш из песочницы в парке. Уж если кто и был рожден, чтобы стать отцом, так это он.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Авто книги Коваленко Мария Сергеевна