Во время автопутешествия ты волей-неволей видишь много разных человеческих историй — зачастую совсем маленьких. И поначалу кажется, что они не заслуживают внимания и, уж тем более, рассказа о них в своей ленте. Но через какое-то время понимаешь, что они не выходят из твоей памяти. А значит — что-то значат. Можно я расскажу вам несколько таких?
Текст написан летом 2017 года (это важно)
***
Элиста. Городская гостиница на главной площади. Поздний вечер. Оставив семью в машине на парковке, я захожу внутрь — справиться о наличии номеров. У стойки, которую в приличных отелях принято называть ресепшном, разворачивается конфликт.
— Да как вам, …, не стыдно! Вы чужих на работу берёте, а нас, калмыков, выгоняете! — кричит администратору мужчина лет сорока. Он как следует пьян. В одной руке у него наполовину пустая полторашка пива, на другой руке повисла женщина — видимо, жена.
— Коля, успокойся, Коля, пойдём, — тянет она его к выходу.
Коля резким движением «стряхивает» жену с себя и продолжает:
— Меня, калмыка, выгнали, а того козла приезжего взяли! Я, …, всех вас урою!
— Тебя выгнали, потому что ты пьёшь, а не потому что ты калмык! Иди отсюда, пока я полицию не вызвала! — кричит администратор, тоже калмычка, снимая Колю на телефон.
На крик из своей каморки вышел охранник — тоже калмык. Да тут ещё я. Коля как-то потух.
— Ну разве это годно? — бормотал он под нос, уходя. — Меня, калмыка, выгнали, а того козла взяли…
Колина жена через несколько секунд забежала обратно:
— Я вас очень прошу — не вызывайте полицию, — сказала она администратору и охраннику. — Я его сама накажу, когда он проспится.
***
Склоны Эльбруса. На поляне Азау мы увидели часть этапа «Эльбрусское кольцо» Международных армейских игр — финиш высокогорного марш-броска. Несколько солдатских команд преодолевали тяжелейший маршрут в полной выкладке, да ещё и транспортируя как бы «раненого». Все финишировали в полном изнеможении, падая сразу за финишной чертой и жадно глотая воздух и воду. А потом буквально отползали в сторону, чтобы не быть затоптанными другой командой. Во мне проснулся репортёр — я начал активно снимать происходящее.
— Простите, а вы журналист? — вдруг обратилась ко мне какая-то женщина, кажется, из организаторов.
— Да, а что?
— А вы из какого издания?
— Да, в общем, не из какого. Я здесь случайно.
— Я вас очень прошу, команду победителей не снимайте, пожалуйста. Остальных — сколько угодно. А этих — не надо.
— Почему??? Здесь же всё открыто!
— Ну… не надо. Парням, может быть, завтра на войну. Ни к чему их всем показывать.
Мои руки не произвольно выключили фотоаппарат. Снимать больше не стал — ни тех, ни других.
— Братишки, терпеть! Терпеть, родные!!! — кричали едва отдышавшиеся победители тем, кто ещё бежал по склону из последних сил. А потом несли им воду, помогали подняться, хлопали по плечам. Красивые, сильные парни с открытыми лицами. Нет, не надо им на войну.
***
Боржоми. Позднее утро. После 8-километровой прогулки по Боржомскому парку падаем в небольшой кафешке — позавтракать. Кафешка типичная семейная — ну, когда муж, жена, дети, бабушка, сестра и ещё кто-нибудь все вместе и готовят, и обслуживают клиентов, и содержат рядом расположенный гестхауз. Нас по-грузински гостеприимно обслуживал пожилой мужчина — видимо, глава большой семьи. Кафешка наполнена завсегдатаями, очевидно, постояльцами гестхауза.
Когда мы уже допивали чай и попросили счёт, в кухне резко разрыдалась женщина. Потом другая. Потом третья. К ним в кухню метнулись другие, работавшие с клиентами. Выходили оттуда в слезах, причитали по-грузински.
Глава семьи с мокрыми глазами принёс нам счёт:
— Извините нас… Близкий человек умер…
Мы выразили соболезнования, расплатились и ушли. А горе в этом доме — осталось.
***
Квариати. Ресторан «Сазандари» на пляже заполнен отдыхающими. У отдыхающих есть дети. Порой маленькие. Пока родители пьют-едят, дети знакомятся, сбиваются в ватаги, бегают по пляжу и между столиками. В какой-то момент одна из ватаг начинает производить шум, уровень которого значительно превосходит критический. Особо зажигает черноволосый мальчишка лет пяти.
Вдруг из-за стола поднимается его папа — высоченный восточный мужчина, с бритой головой и чёрной бородой. Ну, ваххабит и только. Он направляется к детям, и все чувствуют, что мальчишке сейчас не поздоровится. Но мужчина берёт сына за руку, присаживается рядом с ним на корточки и спокойно говорит:
— Рауль, разве Аллах велел бегать?
— Не велел.
— Разве Аллах велел кричать?
— Не велел.
— А что же велел Аллах?
— Пойти домой, помолиться и спать.
— Молодец, Рауль. Скажи своим друзьям «пока-пока» и пойдём.
***
Пляж Квариати. Рядом с нами семья из Львова. Мы знакомимся. Глава семьи Виктор — по профессии ветеринар, но работает таксидермистом в Академии наук Украины. Его жена Наталья — врач-кардиолог, но зарабатывает продажей лекарств методом сетевого маркетинга. Дочки Вита и Ксюша.
Мы полдня трындим о том, о сём — о Грузии, о работе, о природе и погоде Югры и западной Украины, об автопутешествиях, о российских ГИБДДшниках и украинских ДАИшниках. Ни слова о политике.
Наши дети полдня играют и купаются вместе. Устраивают заплыв наперегонки (ну, против нашей Маши, конечно, шансов ни у кого не было). Вита и Ксюша учат Сашу и Машу украинским словам. Наших детей, например, очень впечатлило, что «зонтик» по-украински — «парасолька».
Знакомство не продолжилось. На следующий день львовяне уехали. Но пришли попрощаться. Звали в гости...
