– Савелий Игнатович отменил все встречи и просил его не беспокоить. Передать, что вы приходили?
Секретарша, которая работает у моего мужа последние лет пять, улыбается, как этого требует ее должность, но глаза выдают неприязнь.
Я ей не нравлюсь.
Высокая, худая, как жердь, с кривыми зубами и тонкими волосами, мне непонятно, почему Савелий ее держит при себе. Раньше он всегда выбирал себе в секретари красоток, объясняя мне это рабочей необходимостью. Ведь клиенты любят глазами и щедро сыплют деньгами, если их глаз радуется.
– Я его жена, уважаемая… – я делаю паузу и демонстративно беру ее бейджик в руки, – Елена. Так что запись на прием к мужу мне ни к чему.
– Вы можете ему позвонить, – скалится эта Елена, и я вижу, что еле сдерживает ругательство.
И чем же я ей не угодила? Неужто влюбилась в Саву?
Я молчу и бульдозером иду в сторону кабинета.
Не скажу же посторонней девице, что муж всё утро сбрасывает мои звонки, а сообщения не читает.
Не будь ситуация настолько серьезная, я бы не обратила внимания на это, но сейчас счет шел не на часы, а на минуты. И если надо будет, то я прерву любые его звонки и встречи.
Вот только когда я дергаю ручку, дверь не поддается. Закрыта.
– Савелий Игнатович уехал час назад. Я же говорила, что приемные часы окончены, – отвечает Елена, реагируя на мою приподнятую бровь.
От моего взгляда она тушуется и отводит взгляд, а я поджимаю губы и едва не кричу, чувствуя, как меня накрывает отчаянием.
Где же муж, когда он так сильно нужен?
Мы женаты уже восемнадцать лет, и со временем чувства в нашем браке хоть и померкли, уже не горят ярким пламенем, но стали ровными, как штиль, и стабильными, позволив нам реализовать себя и свои мечты, родить троих прекрасных детей – двух мальчиков семнадцати и десяти лет, и одну девочку пяти лет.
В последние годы я видела, что муж отдаляется, так что когда забеременела четвертым, решила рожать. Финансово мы обеспечены, недвижимость большая, в жизни реализованы, и я была полна надежд, что Савелий станет чаще появляться дома, воодушевившись моей беременностью.
Вот только всё вышло наоборот.
За последние месяцы я вижу его от силы три раза в неделю – на хоккейных тренировках нашего младшего сына Ивана. Когда засыпаю, он еще на работе, а когда просыпаюсь, вижу лишь смятую подушку.
– Куда уехал? – холодно спрашиваю я у секретарши, а сама нервно сминаю ремешок своей сумки.
Меня трясет, и я боюсь, что вскоре у меня случится истерика от беспомощности, но я стараюсь держать себя в руках, ведь до сих пор не сообщила мужу о важном.
– Наверное, на объект. Сегодня сдача проекта для заповедников, – неохотно отвечает она и отводит взгляд.
Мне кажется это странным, но вместо уточнений я со стоном выдыхаю и сажусь на диванчик, хватаясь рукой за свой небольшой животик. С самого утра у меня во рту и маковой росинки не было, так что голод дает о себе знать.
Мне стыдно перед своим малышом, ведь ему тоже надо кушать, а я морю его голодом, но когда утром мне позвонили из школы нашего с Савелием второго сына, я выбежала из дома в пижаме, даже не умываясь, какой там завтрак. Никогда не думала, что трагедия придет и в наш дом.
– Звоните ему, Елена, немедленно! – цежу сквозь зубы из последних сил и едва не плачу, чувствуя режущую боль внизу живота.
Елена вдруг переводит взгляд на мое платье в области таза и бледнеет, после чего судорожно берет в руки мобильник и подносит его к уху. А я опускаю взгляд и вижу, что ткань покрывается кровью.
– Савелий Игнатович, вы не могли бы подняться в приемную? Это срочно. Очень срочно!
Ложь. И зачем она скрывала, что Сава в офисе?
Выдержка у девушки слабая, и она вся бледнеет при виде крови, после чего с грохотом падает со стула. А вот я не могу ей помочь, сама лежу ничком на диванчике и боюсь пошевелиться. Она приходит в себя почти сразу и встает, держась за угол стола, но на меня старается не смотреть. Боится вида крови.
– Что такого срочного, Лен? – спустя минуту звучит недовольный женский голос. – Я же сказала, чтобы нас никто не беспокоил.
Сначала в приемную входит женщина. Высокая, фигуристая и светловолосая. Но внимание я обращаю не на это. А на своего мужа, который входит следом. А на его щеке ярко-красным цветом горит след от ее помады.
– Савелий Игнатович, – говорит секретарша, игнорируя женщину, – у вашей жены выкидыш.
Только после ее слов муж меня, наконец, замечает. Сначала хмурится при виде меня, а затем опускает глаза на мой живот. И вместо страха я там вижу облегчение.
***
Я люблю читать любовные романы и смотреть мелодрамы по телевизору, и за это муж часто смеялся надо мной, но я всегда знала, что с героиней не произойдет ничего по-настоящему трагичного.
Вранье.
В жизни всё по-другому.
Я лежу в палате с белыми стенами и молча смотрю в потолок.
Руки по швам.
Взгляд в никуда.
Мне кажется, что внутри я мертва.
– Я хочу развода, Нин, – безапелляционно заявляет муж, когда наше молчание затягивается. – Честно, мне жаль, что так вышло и ты потеряла ребенка, но так больше жить невозможно. Не хочу унижать тебя жалостью, но на ней далеко не уедешь. Ты сама знаешь, что у нас давно с тобой нет отношений, и брак наш катится к чертям. Ты не беспокойся, ты получишь половину от всего совместно нажитого. Мои адвокаты уже подготовили соглашение, тебе осталось только его подписать.
Я прикрываю глаза, чувствуя, как наворачиваются слезы, и даже не знаю, чего сейчас во мне больше. Боли от выкидыша, разочарования в муже, что принес документы сразу же после выкидыша, или страха за жизнь нашего младшего сына.
Я хочу выть от горя, но не имею на это сейчас никакого морального права.
– Три месяца назад в спальне ты так не считал, – ухмыляюсь я, но с оттенком горечи. Моя улыбка больше похожа на оскал раненой львицы, которую предал ее лев.
Савелий замолкает. Молчит. Подбирает слова, чтобы убедить меня, что делает мне одолжение своим признанием.
– Ты меня уже давно не любишь. Мы живем с тобой, как родственники. Всё, что нас с тобой окружает – это быт. Дом, семья, дети. Школа. Поступление Ильи в университет. Какой садик выбрать для дочки. Что надеть на посиделки к друзьям. Что приготовить на ужин.
– Это называется семья, Сава. Все так живут, – говорю я тихо и перевожу взгляд на мужа.
Его плечи опущены, а сам он отводит глаза, словно ему стыдно передо мной, но он не может этого признать. Наоборот. Злится, что ему приходится тратить на меня время.
Раньше я списывала его нежелание разговаривать со мной на занятость и загруженность на работе, а сейчас отчетливо вижу, что дело во мне. Это рядом со мной он не хочет проводить ни минуты своего свободного времени. Чурается и хочет сбежать как можно быстрее, словно я пиявка, от которой он никак не может избавиться.
И когда наши отношения превратились в жалкое подобие брака?
– Я не все, Нин, – твердо заявляет Савелий и выпрямляется, будто я покушаюсь на его мнение. – Да и ты тоже. Ты задыхаешься в этом браке. Только посмотри на себя. Вся бледная, несчастная, с немытой головой. Ты бы хоть прилично оделась прежде, чем ко мне в офис заявляться в таком виде. Ты даже зубы не чистила, секретарша уже со всеми сотрудниками судачит об этом.
– А я не все, Сава, – повторяю я его слова и медленно приподнимаю уголок губ. В моем взгляде он видит разочарование.
В этот момент мои розовые очки разбиваются, и я вижу мужа без прикрас. Таким, какой он есть на самом деле.
Я помню его еще юным целеустремленным парнем, чьи глаза горели мечтами и целями, а действия были безбашенными и решительными. Он обещал свернуть горы ради меня и детей, обеспечить нам безбедную жизнь без забот и голода, пока мы ели макароны и питались картошкой, поскольку денег у нас было впритык.
Несмотря на то, что с годами мы становились старше, наши тела менялись, а сами мы уже были не такими молодыми да резвыми, я всегда смотрела на мужа глазами той самой влюбленной девчонки с двумя косичками. Видела его, а не его деньги.
А сейчас передо мной стоит циничный делец, который готов идти по головам ради своих целей. Без оглядки на прошлое. Без опостылевшей жены. Без быта и семейных проблем.
И ради этого человека я пять лет не общалась с родителями, так как они не одобряли мой брак?
Ужималась в бюджете, так как он не мог найти нормальную работу.
Трудилась уборщицей в школе, когда нам не хватало денег.
Много чего мы пережили. И никогда у меня не возникало мысли всё бросить, потому что трудно. Потому что надоело. Потому что устала.
– Ты сама говорила, что мы уже не те. Что чувства угасли, Нин…
Пока он продолжает говорить, я молчу. Слушаю. Впитываю в себя его настрой и всё больше разочаровываюсь.
Больно.
Словно под кожу мне загнали тысячу гвоздей.
Но я не имею права на боль. Не сегодня.
– Сава, – тихо говорю я, когда он замолкает. – Неужели так тяжело признаться, что у тебя появилась другая женщина? Зачем приплетать мои чувства? Ты совершенно не знаешь, что я чувствую.
Мои слова сбивают его с толку. Казалось, он ожидал с моей стороны истерику и плач, а когда всё идет не по его сценарию, не знает, что сказать.
– Не трудись отвечать. Это всё равно неважно. Пока мы еще в браке, потрудись быть хорошим отцом, пожалуйста, и…
– Я и так отличный отец, Нина. Не вмешивай в наши дела детей! – цедит сквозь зубы Савелий, даже не дослушав меня, и я снова прикрываю глаза.
Мое сердце обливается кровью и источает агонию, не сравнимую с той, что я испытала совсем недавно.
Я снова смотрю на мужа мертвым взглядом, и он моментально затихает.
– Нашего сына сбила машина.
– Что? – хмурится Савелий и стискивает в кулаке документы о разводе. – Такими вещами не шутят, Нина. Неужели ты настолько противишься разводу, что готова так опуститься, чтобы врать про ДТП с участием нашего сына?
– Час назад ему сделали операцию. Если бы ты удосужился ответить на звонок или прочитать хотя бы одно сообщение, то знал бы, что Ваня в реанимации.
Я всхлипываю и прикрываю рот рукой, а затем откидываю одеяло и пытаюсь встать. Мне плохо, всё тело болит, но я, наконец, выхожу из ледяного оцепенения и способна пойти к остальной своей семье.
Меня привезли в ту же больницу, куда доставили и нашего сына, и после очередного перенесенного стресса я боюсь узнать новости, которые просто меня уничтожат.
Меня шатает от слабости, но я насилу иду к выходу из палаты.
Савелий пытается взять меня под руку, но я отталкиваю его и иду сама. Не хочу, чтобы он ко мне прикасался. А на выходе вдруг сталкиваюсь с той самой блондинкой с ярко-красной помадой на губах.
– Милый, вы уже поговорили? Она согласна оставить компанию тебе?
***
Книга на вечер от меня: "После развода. Право на сына", Оксана Барских.
Всех Ц.
