Дождь шёл всю ночь. Василина Анисимовна сквозь забытьё слышала грохот капель, долбящих по металлическому откосу окна – каждый удар, словно гвоздь, заколоченный прямо в мозг. Рассвет медленно вползал в комнату, нечётко прорисовывая очертания предметов. Болело всё, даже волосы на голове. Сама голова была залита свинцом, веки не поднимались. Медленно возвращалась память вчерашнего дня – как она оказалась в кровати?
Последнее время казалось, что её кто-то проклял – неприятности и несчастья валились, как из рога изобилия. Конечно, она знала, что подходит пенсионный возраст, но не думала, что её попросят уволиться. Всё было банально – у начальницы отдела кадров племянница окончила университет, и её посадили на тёплое место. Место, где всю жизнь работала Василина Анисимовна.
Бывший муж, с которым они жили как соседи по коммуналке, сообщил, что он мужчина ещё нестарый и личная жизнь для него имеет важность. Вот прямо такими словами выдал. Да, есть женщина, которая согласна с ним жить. Смотреть на это было выше всяких сил, и ВА переехала в квартиру, оставшуюся от родителей, откуда было далеко до работы. Так как вопрос работы стал неактуален, то переезд состоялся в ближайшие выходные.
Дом был высотный, окнами на дорогу, по которой непрерывным потоком спешили машины. Раньше она жила в квартире, где окна смотрели на зелёный двор. Тишину нарушали только детские голоса, да по ночам изредка в серванте потихоньку звенели стёкла и посуда от проходящего поезда – до железной дороги было недалеко. На новом месте первое время ВА почти не спала, шум машин не стихал даже ночью.
Она не сразу поняла, что с квартирой что-то не так, списывала всё на свою невнимательность, расстройство от потери работы и усталость от уборки и разбора вещей – своих и родительских. Но успела заметить, что с ней постоянно что-то случается – неприятное, непредвиденное, и от того пугающее.
Устав от дел, ВА поставила чайник на плиту, чтобы заварить душистый вкусный чай, до которого была большая охотница. Потом отвлеклась, рука дрогнула, и струя кипятка полилась прямо на руку. Ойкнув, быстро сунула руку под холодную воду. Готовить не хотелось, натОпалась за день. Съев пару шоколадных конфет, запила чаем, а ещё две оставила на утро.
Когда утром заварила чай, то с удивлением увидела, что конфет нет! ВА растерялась – она хорошо помнила, что ещё вчера они были! Необъяснимое происходило регулярно – то откуда-то крошки по утрам в кухне, то свет в ванной горит, который не включала, то по ночам тихое шуршание и дробное топотание в другой комнате.
А вчерашним днём ВА решила, что полати над ванной, сделанные отцом для всякого нужного, но редко используемого добра, надо разобрать, чтобы не было страшно мыться – вдруг упадут! И когда она нагнулась, полати с грохотом обрушились прямо ей на голову! ВА ничего не успела понять или испугаться – всё произошло слишком быстро.
Очнулась от того, что её тихонько похлопывали по щекам. С трудом приоткрыв глаза, в щёлочку увидела мохнатую лапку. Лапка теребила её за щёки и нос, то пощипывая, то поглаживая, острые коготки тихонько царапали кожу. Я, наверное, умерла – успела подумать ВА и снова отключилась.
Очнувшись вдругОрядь и с трудом пытаясь открыть глаза, она услышала лёгкое покашливание и тоненький голосок – Ну, наконец-то! Я уж подумал, тебя насмерть зашибло! – на краю кровати сидело маленькое нечто, покрытое кудрявой шёрсткой. На нём был сюртучок в заплатах и на голове колпачок с красной кисточкой.
- Ты кто? – спросила ВА, с трудом ворочая языком, который был таким большим, что не помещался во рту. Ей было так плохо, что она даже не испугалась.
- Я-то? Да Феофан я, домовой здешний! – охотно поведало существо, радуясь её пробуждению.
- Так они ж только в сказках бывают! – морщась от боли, засомневалась ВА.
- Ты это, зря-то не болтай, - посурОвело нечто. - Я тебе сейчас чаю сделаю! – Он легко спрыгнул с кровати, и маленькие ножки протопали в сторону кухни, где полилась вода и зашумела горелка.
Выпив через силу немного чаю и пытаясь сделать голос строгим, ВА спросила – Так это ты безобразничал – обжигал меня, мусорил и полати уронил? Конфеты тоже твоих рук дело? Выходит, ты не только мелкий пакостник, но и маленький воришка?
- Ты это, слова-то подбирай, я ведь и обидеться могу! Да не хотел я, просто нечаянно получилось – сидел там, на полатях, а они не выдержали и рухнули – покаЯнным голосом вымолвил смешной человечек. - Видишь, сам испугался!
- Что же мне с тобой делать? Как жить вместе с таким шкОдой?
- Да я хороший, ты не сомневайся! – горячо заверил Феофан, ударяя себя в грудь маленьким кулачком. - Просто конфеты давно не ел! Ещё молоко люблю – добавил он виновато. – Ты же будешь мне молоко покупать? – просительно вымолвил домовой, пытаясь заглянуть ей в щёлочки заплывших глаз. – Ну, когда синяки с лица сойдут, – добавил он смущённо - Щас-то ты выглядишь не очень.
- А тебе напомнить, почему я выгляжу не очень? – пытаясь придать суровость голосу, спросила ВА. – Уйди прочь, отдохнуть мне надо. Потом решу, что с тобой делать. А ты пока вещи свои собирай.
Феофан с виноватым видом послушно слез с кровати и исчез из виду. А ВА снова уснула – словно провалилась в чёрную бездну без неба и звёзд.
Проснувшись на другой день, она засомневалась – было или нет? Похоже на горячечный бред – человечек шерстяной, кисточка на колпачке, покаЯния и обещания быть хорошим. Глаза уже открывались, голова прояснилась и почти не болела. Надо встать и посмотреть, большой ли разгром в ванной после обрушения.
А когда ВА убедила себя, что всё это ей привиделось, за одеяло дёрнули, и она услышала ворчливо-недовольное – Ты вставать-то сегодня думаешь? Или я один на хозяйстве буду? Конфеты вон закончились! И каши я хочу. Манной. В магазин тебе надо!