Паника накрыла нас всех. Все происходило настолько быстро, что я не могу вспомнить хронологию всех событий до сих пор. Вот мы втроём с девочками на катамаране переживаем очередной удар волны, вот они стараются грести, развернуть катамаран к берегу, и вот уже я под водой. Темно, холодно, мокро, страшно. Я под толщей тяжёлой воды, не понимаю куда всплывать. Паника.
Единственная жизненно необходимая цель – всплыть и сделать вдох. Мыслей нет, тело работает на инстинктах. Я гребу интуитивно, чувствуя сопротивление воды. Всплыть получается, глаза цепляются за наш катамаран. Делаю короткий вдох и тут же ухожу под воду.
Когда я с папой училась плавать, то не раз тонула, он не спешил меня вытаскивать. Говорил, надо успокоиться, расслабиться и всплывать, а там постараться лечь на спину и дышать. Но сейчас шторм, на спине не полежишь, поэтому я, собрав все силы, на последнем кислороде, всплываю и делаю гребок к катамарану в надежде зацепиться за пластик. Вдох, ухожу под воду. Страшно. Пересилив свой страх, всплываю, выплевываю воду, вдох, ныряю, гребок брассом, всплываю, вдох, ныряю, гребок брассом, всплываю, вдох, ныряю, гребок брассом. Несмотря ситуацию, паническое настроение отступает. Всплываю рядом с катамараном и понимаю, что зацепиться за этот пластик просто невозможно, он скользкий, неудобный. Но самое страшное – он пустой, девочек нет. Тут меня накрывает волной страха. Это конец.
Бушующее море не унимается. Дрейфую возле пустого катамарана, оглядываюсь, никого. Двигаюсь вдоль машины, оплываю катамаран, вдох, ныряю, гребок брассом, всплываю, вдох, ныряю, гребок брассом. Всплываю, вглядываюсь в волны, никого. Я устала, все силы трачу на то, чтобы удержаться на плаву. Кажется, что проходит вечность, прежде чем я понимаю, что слышу звук мотора. Да, это именно мотор, а не шум в моих ушах. Ещё какое-то время и я вижу катер, это катер береговой охраны. Я недалеко от катамарана, они плывут в мою сторону, и я поднимаю руку. Еще время, и мне бросают спасательный круг. Дальше все как в тумане.
Как оказалась весь мой ужас длился не более двадцати минут. В прокате катамаранов вызывали береговую охрану, когда начался шторм. Они успели всех снять со второго катамарана живыми, а нас они искали, и нашли только меня.
Неделя уходит на то, чтобы просто заставить себя вставать с больничной койки. У меня ничего не болит, легкие чистые, но слабость как при пневмонии. Родителям проще за мной следить из больницы, потому что они тут работают и могут проводить тут хоть круглые сутки. Ещё месяц после выписки уходит на то, чтобы начать нормально разговаривать. Дома со мной начал работать психолог. В это лето Настя сразу после сессии вернулась домой и не отходила от меня ни на шаг. Я должна быть благодарна судьбе за то, что смогла выжить. Мои подруги – нет, их больше нет. Это накрывало меня новой силой панических атак.
Через время я попросила родителей раз и навсегда закрыть эту тему. Так было легче всем.
– Знаешь, я думаю, что готова попробовать снова, но для начала – просто смотреть.
Это правда, повернулась в сторону озёра и посмотрела на голубую гладь. Тело моментально сковало холодными цепями, ненавижу свою реакцию на воспоминания о том случае. Когда речь заходит об открытой воде – я превращаюсь в камень, кирпич, который моментально тонет в глубине своих негативных воспоминаний. Я тысячу раз это пыталась изменить, развернуть свою реакцию в другую сторону, быть не кирпичом, а поплавком, но, блин, у меня ни разу не получалось. Эта реакция вшита на подкорку.
Когда я работала с психологом, самая верная тактика, которая позволила мне свести на нет панические атаки и дурацкие страхи – было проговорить и принять всё то, что случилось, без построения сложных маршрутов вероятностей того что могло бы быть, если… А просто принятие ситуации как есть, как она сложилась, принятие всех переживаний, слез, утрат. Дальше я училась жить с учетом этого опыта. Сейчас вода не доводит меня до панических атак, а мысли о том дне не топят меня моментально, но иногда, все же я чувствую себя беззащитной.
Когда друзья неожиданно подарили мне сертификат на флоатинг – меня потопило, но я не утонула, мозг заблокировал это действие. Мой мозг стал взрослее, а нервная система устойчивее, теперь нужно приложить гораздо больше сил, чтобы вызвать во мне паническую атаку.
Когда я была подростком, тогда мне советовали бороться со страхом своим собственным духом и настроем, то есть по факту это было предложение сходить в бассейн и проплыть хотя бы одну дорожку. Но каждый раз, думая об этом, я давала заднюю. С папой я ходила в бассейн, но дальше джакузи в зоне бассейна в фитнес-центре мои ноги не шли. А папа плавал в профессиональном бассейне по олимпийскому стандарту.
– Мы многое так и не обсудили тогда, ты была ещё совсем ребёнком. Мы боялись, что ты окончательно закроешься от нас с мамой.
– Да, прости, мне было сложно.
Я не понимала как мне было на самом деле, мне было всего девять, когда это произошло. Со временем я взрослела и осознавала как устроен мир и как устроена я, в этой трансформации нет ничего особенного.
– В случившемся нет твой вины.
– Я знаю.
Он потянул меня за плечо, прижал к себе, слёзы потекли из моих глаз. Все стало неважно. Папа вплёл пальцы в мои волосы и стал нежно перебирать их. Мы стояли и смотрели на озеро ещё какое-то время, я – без страха, с чувством сожаления, а потом он сказал:
– Тогда тебе не просто повезло. Ты испытала страх, приняла его ещё в воде и переборола ещё до того, как тебя нашли спасатели. Мы с тобой много тренировались, и я уверен, что ты отлично плавала уже в девять лет. И я также знаю, что все осознав – тебе снова стало страшно. Но, котёнок, ты должна всегда помнить, что бояться всегда проще, чем идти вперёд. Тогда ты сумела убедить нас с мамой, что больше не будешь бояться и пойдёшь вперёд несмотря ни на что. А сейчас мы снова переживаем, что ты закрываешься.
Я неотрывно смотрю на озеро. Он прав, всего лишь какой-то наркоман в подъезде сумел пошатнуть мою психику. Но не настолько, чтобы об этом переживал папа, не-а. Тем более, наркомана этого я ударила по голове, будет знать как лезть к девчонкам, ему повезло, что мой нож не раскрылся. А смогла бы я человека ударить ножом, вопрос?
– Наверно, просто мне нужно было с кем-то об этом поговорить. Я не собираюсь сидеть дома, в понедельник у меня учеба и курсы английского.
Краем глаза вижу, что папа повернулся ко мне и расплылся в улыбке.
– Это хорошо. А наркомана твоего нашли.
– Правда? – я в шоке округляю глаза.
– Артём Викторович утром мне рассказал интересную историю о том, что с ночи четверга никто из участковых не спал, приехали люди из начальства и какой-то частный ЧОП и перевернули все ближайшие районы, сгребли всех, кто попался под руку и нашли твоего обидчика по разбитому виску. Сейчас делаю тест ДНК, будут сверять с рукояткой ножа. Он мало что помнит, но не отрицал, денег на дозу хотел добыть.
– Так, нормально бы попросил.
Я в шоке от первой части рассказа отца. Но шутка вылетает сама собой, и папа раскатывается громким смехом.
Мы идем в сторону дома, тем же путём, но молча. Переваривая услышанное от папы, я всё ещё не могу поверить в реальность его слов. Так, а можно эту цепочку раскрутить еще раз? Начальство, ЧОП, водитель возле моего подъезда, звонок СБшника Авдеева… Чёрт, Кирилл!
Когда мы возвращаемся к нашему подъезду, меня ждёт ещё один сюрприз.
***
Рядом со входом в подъезд припаркована машина, которая, очевидно, нелепо смотрится среди всех остальных машин нашего района, она слишком чистая, чёрная и дорогая. Хотя, чёрные машины есть и у нас во дворе, но почему-то даже чёрный цвет дорогих машин другой. Ну и дела, кажется, я влипла.
Я разворачиваюсь к папе и говорю на опережение, потому что не знаю чего ожидать:
– Сейчас может быть шоу одного идиота, я тебе потом всё объясню, не переживай.
Он кивает и впивается взглядом в выходящего из машины голубоглазого дьявола. Значит моё предчувствие масштабной беды меня не подвело.
Папа ещё молод, в свободное время он почти профессионально занимается плаванием и часто бегает. Он в отличной форме. Но когда я перевожу взгляд на своего сталкера, то замираю. Мне кажется, за те четыре месяца, что мы не виделись, он вырос, раздался в плечах и… повзрослел. Дьявол, какой же он красивый и уверенный в себе, от него веет силой и властью. Он окидывает меня быстрым взглядом и говорит нам:
– Добрый вечер.
– Добрый вечер, – отвечает папа.
– Кирилл Авдеев, – протягивает руку моему папе для рукопожатия.
– Александр Савельев, – папа отвечает на рукопожатие и неотрывно смотрит на него. Сталкер коротко кивает отцу и переводит взгляд на меня.
Все-таки оставить весь разговор на этих двоих я не решаюсь, поэтому вмешиваюсь:
– Здравствуй, какими судьбами?
Он продолжает скользить глазами по моему лицу, шее, плечам, рукам, ногам. Тут я поняла смысл фразы «рассматривать с головы до ног», я физически ощущала его сканирующий взгляд, как будто мне сделали КТ всего тела.
– Мимо проезжал.
Ха. Очень смешно. И продолжает таким же невозмутимым тоном:
– Можешь уделить мне время, пожалуйста?
Вау, мы умеем просить вежливо?
– Молодой человек, уже поздно, на завтра нельзя перенести ваш разговор?
Дьявол переводит на отца взгляд, спокойный, уверенный, ничего плохого не выражающий:
– Если вам будет спокойнее, можем поговорить у вас дома.
О, нет, так позориться я не хочу. Он может выкинуть всё, что угодно, а мне потом краснеть за него.
– Пап, все в порядке, мы тут постоим.
Отец недоверчиво косится на меня, но затем кивает и произносит:
– Кирилл, набери-ка мне со своего номера, у Кати нет телефона с собой.
Вот это правда, но, думаю, у папы двойная цель.
Дьявол делает как велит отец – набирает под диктовку его номер, и после того, как номер высвечивается на экране, папа слегка приподнимает одну бровь.
– Катя, набери мне как пойдёшь домой, я встречу тебя здесь.
– В этом нет необходимости, я провожу, – ах, какой джентльмен.
Отец уходит, а мы стоим, смотрим друг на друга и молчим. Если бы не папа, который тоже его видел и говорил с ним, я бы подумала, что сошла с ума и у меня уже галлюцинации. В моей голове сразу вертятся много вопросов, но я спрашиваю не то:
– Зачем ты пришёл? – складываю руки на груди и делаю легкий прищур.
Он смотрит неотрывно мне в глаза, как будто думает что отвечать.
– Потому, что одна зараза решила довести главного безопасника моего отца.
Вот как. Если его можно так легко довести, то с таким же успехом и я могу быть безопасником. Поджимаю губы.
– У него нарушилась система приказов? – сужаю глаза ещё сильнее.
– Именно.
– Ну-у, тогда, отмени свой приказ, пожалей дядю.
Чувствую, что играю с огнём, его глаза уже пожирают меня, а сам он делает небольшие шаги в мою сторону. С каждым шагом мне приходится смотреть все выше и выше. Но я стою во дворе жилого дома, папа знает с кем я, против него масса улик.
– Исключено, – еще один короткий шаг ко мне.
– Тогда, зачем ты пришёл?
Он стоит уже в нескольких сантиметрах от меня, я чувствую жар его тела через свою кофту.
– Потому что соскучился.
Я тоже. Я, чёрт возьми, тону в его голубых глазах, сейчас дойдёт до панической атаки. Он кладёт руку мне на щеку и большим пальцем проводит по скуле, а затем по губами. Мои коленки начинают дрожать. У нас с ним был один короткий поцелуй, который он взял без моего согласия, а сейчас что?
Я хочу этого? Да!
Но в следующее мгновение он все портит:
– Если ты продолжишь смотреть на меня таким невинным взглядом, я не сдержусь и трахну тебя в машине.
Фу, гад!
Резко отстраняюсь.
– Ублюдок ненормальный. Грубиян.
Скидываю его руку, отворачиваюсь и делаю шаг к подъезду. Я зла! Никакой у меня взгляд не невинный, я хотела этого несостоявшегося поцелуя. Но он все испортил.
– Твой ублюдок, – летит мне вдогонку.
– Не мой. Отвали.
– Это вряд ли, тебе лучше смириться, – искренне ржёт на выдохе и идёт за мной.
Я в бешенстве. Что он себе позволяет?! Зря я хотела его увидеть.
– Гори в аду, дьявол! – я дошла до подъезда и набираю номер в домофоне, потому что ключей у меня тоже нет. Боже! Как от него отвязаться?! Даже маньяк в подъезде не кажется мне таким уж плохим вариантом для встречи. Трахнет он меня, в машине. Да тебя посадят за такое, чудовище.
– Я только что оттуда.
Домофон хрустит, я говорю, что это я пришла, пикает сигнал открытия дверей. Осталось совсем немного, один пролет до лифта.
Я прохожу в подъезд, чувствуя его присутствие рядом, оно обжигает мою спину. Перед лестницей в тусклом свете вижу его тень, чувствую как одной рукой он цепляет меня за плечо и разворачивает к себе, второй – тянет за талию и крепко прижимает, так что дышать становится тяжело, а при таком освещении он кажется опасным и диким. Сейчас мои кости начнут хрустеть, он же занимается борьбой, мне не выжить.
Рука с плеча перемещается на мой затылок и резко натягивает пряди, до легкой боли. Ещё секунда, и его губы оказываются на моих, властно и требовательно он проникает в мой рот языком. С каждой секундой поцелуя его хватка становится сильнее, даже если бы я хотела как-то оттолкнуть его, у меня бы не получилось. Но теперь я и не хочу. Вместо этого, я теряю себя и отвечаю на его поцелуй. Вот же дьявол, голубоглазый.
Рычит мне в губы и продолжает жадно целовать. Его обе руки спускаются по телу и оказываются у меня на попе, ещё мгновение и он поднимает меня на руки не разрывая поцелуй, а мне приходится обвить его ногами и обнять за шею. Закрываю глаза. Это мой второй поцелуй в жизни, опять с ним, но как-то слишком для второго поцелуя. Я в домашних трениках, поэтому прекрасно чувствую то, что чувствовать не должна.
Дьявол вытаскивает язык из моего рта, но продолжает целовать губами, и я ощущаю, что он улыбается. Мои глаза закрыты, хрен я их открою. Чувствую, как он перемещает поцелуи на уголок моих губ, щеку, скулу, шею. Сто пудов он смотрит на мою реакцию. Чёрт, вот что чувствует мороженное в вафельном стаканчике, когда его желают сожрать со всех сторон.
М-да. В этом подъезде теперь у меня будут разные воспоминания…
– Тебе не пора? – говорю, когда чувствую, что ещё чуть-чуть и я правда соглашусь на первый секс в машине. Против него сложно устоять, когда он так близко.
– Поедешь ко мне? – прикусываю свою нижнюю губу, когда он слегка прикусывает кожу на шее.
– Исключено, – возвращаю его монету. Он делает голубой вдох, выдох.
– Тогда я пойду к тебе, – говорит мне прямо в губы. Вот гад, ладно, я открываю свои глаза и сразу встречаюсь с демонами в его. Нет, он не шутит. Я по-прежнему у него на руках, он держит меня за попу.
– На это будет интересно посмотреть, – приподнимаю одну бровь и цепляю ухмылку, немного отстраняясь. В глаза смотреть сложно, сразу можно утонуть.
Он переводит взгляд на губы и снова целует, уже не так жадно, а до безумия медленно и нежно. Вот, с третьего раза нормальный поцелуй. Только от него сразу скручивает низ живота, и я невольно начинаю ерзать. Да чтоб тебя! Мы же в подъезде.
– Стоп. Стой, – шепчу дьяволу прямо в губы, он продолжает целовать меня, – Подожди-и.
– Не хочу, – отвечает также в губы, а затем прислоняется своим лбом к моему и прикрывает глаза. – Я чуть с ума не сошёл, когда узнал про наркомана в подъезде, но когда дядя Миша сказал, что ты ещё и охрану послала, – тут он отстраняется и ловит мой взгляд, его взгляд обжигает и я еле сдерживаюсь, чтобы не отвести в сторону глаза, – я взял свой самый тяжелый ремень и поехал в аэропорт.
Такое ощущение, что он действительно переживал за что-то ценное. Постойте, охрану?
– Мне твой дядя Миша сказал, что это просто водитель.
Продолжение следует…