— Мама, ну хватит! Приди в себя наконец! Отца не вернуть, а ты здесь, со мной! Посмотри на меня!
— Что? Что-то не так?
— Да все не так! Ты как будто умерла вместе с ним, так нельзя! Ты, как овощ. Прошу тебя, вернись в реальность!
Мария непонимающе смотрела на дочь. Минуту назад она прошла в квартиру, едва не задев ногой порог и от испуга вцепившись в руку дочери.
— Ты на ногах еле стоишь, — обеспокоенно произнесла Вика, — Давай ты приляжешь, а я сделаю тебе чаю.
— Я не хочу чаю, — капризно отозвалась Мария, — И ложиться не хочу. Я не ребенок!
— А ведешь себя как ребенок! Мама, прошу тебя, опомнись, ты совсем раскисла. Папу все равно не вернешь, а ты нам нужна здоровой и физически, и морально.
Если с первым все было более или менее в порядке, то со вторым и вправду была большая проблема. Сергей умер неделю назад, позавчера его похоронили, а Мария никак не могла поверить в то, что осталась без мужа. не хотела ни есть, ни пить, ни спать, просто сидела в кресле, листала старые фотоальбомы и тихонько плакала, вспоминая о прошлом.
— Я постараюсь, — ответила Мария, — Хорошо, давай я прилягу. Только ты не уходи, хорошо?
Вика слабо улыбнулась и кивнула:
— Хорошо, мам. Я не уйду, а через полчасика тетя Света придет. Она останется с тобой на ночь.
Мария с облегчением вздохнула. Оставаться в огромной квартире в одиночестве было и странно, и страшно одновременно. Ей, привыкшей к тому, что муж был постоянно рядом, теперь хотелось выть от одной мысли о том, что Сережи больше нет. Не будет его шуток, рассказов о работе и друзьях, не будет вечерних чаепитий, ставших в семье Никифоровых традицией, вообще ничего этого не будет. Двадцать пять лет жизни откололись и огромным куском полетели в бездонную пропасть.
— А когда Света придет? — спросила Мария, когда Вика вошла в ее спальню, неся в руке стакан с водой и яблоко.
Дочь поморщилась, ей явно не нравилось поведение матери. Мария и сама понимала, что слишком сильно расклеилась, ее психическое здоровье очень сильно покачнулось после смерти мужа. Еще неделю назад Сережа был рядом, шутил и был самим собой, они даже зимний отдых планировали, а теперь его нет. Просто ушел на работу, там ему резко стало плохо, а умер он по дороге в больницу. Инфаркт – быстрый и достаточно простой способ умереть, никак не укладывавшийся в голове у Марии и не дававший ей возможности примириться с настоящим.
Хорошо, что рядом была младшая дочь и сестра. Если бы не они и не их поддержка, Мария давно бы выпила горсть таблеток и… Впрочем, об этом она старалась не думать. Знала ведь, что самоубийцы не попадают в рай, а, следовательно, с мужем на том свете ей не грозит увидеться, если Мария дойдет до крайностей.
Только вот внутри было тяжело. Черно, как в пещере, сыро и холодно. Некому было ее обнять, назвать «любимой кошечкой», приласкать, сказать, как сильно ее любят. Двадцать пять лет счастливой жизни пролетели как один миг и вот, стоит теперь Мария у какой-то невидимой черты, и что-то с этим нужно делать.
— Выпей успокоительное, мам, — Вика протянула Марии какую-то белую таблетку, — Она поможет тебе уснуть.
Мария замотала головой:
— Сейчас Света приедет, а я спать буду? Нет, я дождусь ее.
— Мама! Ты не спала двое суток, хватит изводить себя. Проснешься утром, а тетя Света будет рядом. Мне ехать надо, меня Олег ждет.
Вот так. У всех своя жизнь, наполненная любовью и прочими чувствами и событиями. Старшая дочь уже давно живет в другой стране, у нее муж и новорожденный ребенок, не позволивший ей приехать на похороны отца, у младшей дочери кипит личная жизнь, и уход Сергея она пережила достаточно спокойно. Плакала, конечно, переживала, но ее более устойчивая психика справилась со стрессом куда быстрей, чем психика Марии.
— Хорошо, езжай.
Мария решила не спорить с дочкой. Хватит Вике того, что устроила мать на похоронах, и того, что не спала несколько дней. Дочь не виновата в том, что ее мать так тяжело переживает смерть супруга. Для Вики жизнь не закончилась, а вот для Марии, пожалуй, да.
Действие таблетки началось почти сразу. Погружаясь в глубокий сон, Мария только и успела подумать о том, что через две недели у Сережи должен был быть день рождения, ему бы исполнилось пятьдесят шесть лет. Подумала об этом и сразу же провалилась в сон.
Утром проснулась от шума на кухне. Вышла из комнаты, закутавшись в халат, а там Света орудует: жарит оладушки.
— Привет, дорогая! — весело поприветствовала ее Света. — Ты с медом будешь оладьи или со сметаной?
Марии не хотелось есть, но и обижать сестру тоже. Выбрала мед. Долго пили чай, болтали обо всякой ерунде, а потом вдруг Мария не выдержала и спросила:
— Я совсем расклеилась, да?
Света кивнула, внимательно глядя на сестру:
— Есть немного. Ничего, скоро в себя придешь. Тебя ведь тоже понять можно: ты любила его.
— Ты тоже, — зачем-то сказала Мария, а Света тут же вышла из-за стола и подошла к раковине.
Включила воду, принялась посуду мыть. Сестры избегали разговоров о прошлом, в конце концов, все уже давно осталось там, откуда ничего не вернуть и не изменить.
— Надо к нотариусу ехать, — сказала Мария, — Ты поедешь со мной?
— Конечно! — с готовностью отозвалась сестра.
— И как бы я без тебя жила? — спросила Мария, а сама с любовью посмотрела на сестру.
Они любили друг друга горячо и преданно. Никакие обстоятельства не нарушали этой сестринской идиллии, существовавшей вот уже больше пятидесяти лет.
— Знаешь, я даже завидую тебе, — неожиданно сказала Мария, — Нет у тебя мужа, хоронить некого и плакать не о ком. Ты не жалеешь о том, что так и не вышла замуж?
Света плечами пожала:
— Нет! Зачем мне мужик, когда у меня есть Наташка. Дочка – это святое, у мужики – дело наживное и такое себе удовольствие.
— Я Сережу любила, — возразила Мария, — И он меня любил. И вообще, любовь – это самое главное.
— Не спорю, — ответила Света, — Я тоже люблю. Дочку люблю, внуков. И тебе советую переключиться на них и перестать убиваться. Сергея нет, а ты есть, и ты нужна дочерям.
— Ты права, как всегда, права.
После обеда поехали к нотариусу. Мария вполуха слушала его, голова гудела от выпитой накануне таблетки и от мыслей о том, что у ее мужа должен был вот-вот быть день рождения.
— Таким образом, — подвел итог седовласый мужчина в очках, — Денежные средства, находящиеся на счету Сергея Эдуардовича Никифорова подлежат разделу в равных долях между тремя детьми: Марией Никифоровой, Викторией Никифоровой и Натальей Воробьевой. В право наследования квартиры, расположенной на улице Садовой дом тринадцать, вступает супруга покойного Мария Николаевна Никифорова, в право наследования квартирой, расположенной по адресу…
Мария непонимающе уставилась на Свету. Та слушала нотариуса, кивала и на сестру не смотрела. Когда обе вышли из нотариальной конторы, Мария осмелилась обратиться к Светлане:
— Я все подписала, только вот не пойму. Почему он Наташе деньги завещал?
Света взяла сестру за руку, подвела к скамейке, усадила Марию, потом снова взяла ее руки в свои.
— Пришло время, дорогая моя, тебе кое-что узнать. Узнать о том, что скрывали от тебя и я, и твой муж на протяжении двадцати пяти лет.
Мария тряхнула головой, пытаясь отогнать лишние мысли. Перед глазами всплыла картина из прошлого: вот Сергей пришел в их дом вместе со Светой, она привела своего жениха, чтобы познакомить с родителями. Мария, увидев Сергея, обомлела: никогда раньше не видела она такого парня – красивого, высокого, необычного. Влюбилась сразу же, но виду не подала.
Свадьба должна была состояться через два месяца, а уже через месяц выяснилось, что Света изменила Сергею, забеременела от другого, и с ним же уехала в Москву. Сергей был свободен, и уже через две недели они были вместе с Марией. Ее счастью не было предела, и счастье это длилось четверть века.
— Я не пойму, — повторила Мария, глядя в лицо сестре, — Наташа – дочь Сережи?
Света кивнула:
— Да, так и есть. Не изменяла я ему, просто уступила дорогу тебе. Видела, как ты его любишь, да и он правду от меня скрывать не стал. Все равно я бы не была с ним счастлива, любил бы он тебя, а я была бы помехой. Не хотелось мне этого, поэтому я предпочла уехать. Мы с Сергеем тогда договорились: он помогает нам с Наташей финансово, а я ни при каких обстоятельствах не рассказываю тебе правду про ребенка. И у тебя было двадцать пять лет счастья, а было бы еще больше, если бы не смерть Сережи.
Мария тихо плакала, вытирая слезы ладонями. Света протянула ей салфетку, потом обняла за плечи:
— Сестренка, помни о том, что мы тебя любим. И я, и твои дети, и Сережа тебя любил и, пожалуй, любит до сих пор. Ты была счастлива много лет!
— Я отобрала у тебя счастье! У Наташки забрала отца, я во всем виновата!
Света рассмеялась:
—Это было моим решением, и я считаю, что поступила правильно. И ни в чем ты не виновата! Разве что в том, что платье мое выпускное порезала, потому что такое же хотела. Но я давно тебя за это простила. А за остальное мне прощать тебя нет надобности.
Мария обняла сестру, своего самого близкого и дорогого человека. Другого прошлого у них обеих все равно уже не будет, а вот будущее еще могло стать счастливым. Если постараться...
❤ ❤ ❤