Девочка истошно разревелась, когда он вытащил ее из колыбели. Нянька подхватилась было, бросаясь на защиту, да куда ей. Махнув рукой, Яков Ефимович бросил:
- Вон!
И та не посмела ослушаться. Понимала: граф в своем праве.
Елизавета Карловна Сиверс замуж идти не хотела. И дело не в том, что ее смущала разница в возрасте, хотя жених ее, Яков Ефимович, давно уже разменял четвертый десяток и был старше на целых 15 лет! Просто "дядюшку Якова" она знала с детства. Сколько помнила, он всегда был при её отце.
Много лет назад, когда Карл фон Сиверс только приехал в Россию и внезапно взлетел, приглянувшись цесаревне Елизавете Петровне, он выписал из Голштинии своего юного племянника, чтобы дать ему шанс на сытое будущее. Оба уже забыли те веселые дни, когда Карл играл на скрипке да следил за приготовлением кофе, которым на досуге баловалась будущая императрица. А вот, поди ж ты, тесных уз не разорвали. Дружили по-прежнему.
В середине 1760-х годов Карл Ефимович вознамерился породниться с Яковом еще ближе: отдать за племянничка свою старшую дочь - умницу и красавицу Лизоньку. Правда, ее согласия не спрашивал. Знал, что Яков Ефимович - человек порядочный, Лизу не обидит. А любит ли она его, нет ли - это все пустое. Для семейной жизни так даже и не слишком важное.
Летом 1767 года Елизавета Карловна, покорная родительской воле, пошла к алтарю. Не противилась. К "дядюшке Якову" она хотя бы привыкла, а то ведь, если заупрямится, с отца станется подобрать кого другого. Богатого старика, падкого на молодые прелести, или высокородного юнца, который польстится на ее приданое. Дядюшка же к излишествам не склонен. Скучноват и суховат - весь в делах. А с тех пор, как назначен новгородским губернатором, так и вовсе в бумаги закопался.
Однако на семейную жизнь оказалось грех жаловаться. Яков Ефимович проявлял изрядную чуткость к желаниям молодой жены. Уезжая в Новгород по государевым делам, Лизоньку с собой не брал - оставлял наслаждаться Петербургом. И не скупился на расходы: стоило Лизе замечтаться о новых серьгах или браслетике - неуместно появляться на балу в тех, что были в прошлый раз, как Яков Ефимович соглашался оплатить счет от ювелира.
Но вскоре Лизоньке оказалось этого мало. Тихая семейная жизнь, о которой мечтал муж, пришлась ей не по душе. Лизе хотелось блистать при дворе, а Яков Ефимович - этакий сухарь! - все больше сидел в новгородских землях, проявляя несвойственную для чиновника прыть. Находил время и для сельского хозяйства, и для ремонта дорог, и для строительства школ...А вот на Лизоньку уже не оставалось. И она презрительно морщила носик, выводя в письме к мужу:
"Ваше усердие просто смешно; почему не могли бы вы послать генерал-майора Штирхейта и поручить ему принятие мер?"
Пусть сама императрица Екатерина II высоко оценивала заслуги Якова Ефимовича. Что с того Лизе?
"Думаю, это последняя разлука, которую я терплю; случись еще подобная, перестану быть твоею женой. Со времени нашей свадьбы, большую часть этих трех лет мы жили врознь".
"Дядюшка Яков" оставался холоден к просьбам жены. И даже тогда, когда она оказалась в положении, не бросил службы. В мае 1770 года Лизонька родила первую дочь, в январе 1773 года - вторую, и, наконец, в марте 1776 года - третью.
Последние месяцы беременности, роды, послеродовые недели - время, когда нельзя было показаться при дворе, и приходилось отчаянно скучать в тишине дома. Изредка заезжали матушка и сестрица, привозившие свежие петербургские вести, тоской отдававшиеся в сердце. Муж не появлялся и вовсе: видя его успехи, преображавшие новгородскую землю, императрица отдала ему тверское наместничество, да сверх того обещала и псковское.
После вереницы однообразных дней хотелось яркого веселья, кружившего голову. Приятно округлившаяся Лизонька притягивала внимание светских кавалеров. И одним из самых преданных поклонников оказался князь Николай Абрамович Путятин.
Связь, державшаяся в тайне, выплыла на свет осенью 1778 года. И Яков Ефимович воспринял её как страшное оскорбление. Пока он исправно нёс службу в провинции, не жалей ни времени, ни сил, Лиза...Вот как она отплатила ему!
Накопившиеся с обеих сторон обиды вылились в грандиозной скандал. Лизонька припомнила мужу его невнимание, он ей - сумасшедшие траты на драгоценности и платья...
- Жду тебя с детьми в Твери. Будете жить здесь под моим надзором! - постановил Яков Ефимович.
Лиза, топнув ножкой, отказалась. Чудак Яков, право слово! Не поедет она в такую глушь!
О разладе между графом Сиверсом и его супругой судачил весь свет. Да и видано ли, Елизавета Карловна запретила мужу переступать порог дома! А он не стал выплачивать ее новые долги...
Слухи о семейной драме Сиверсов быстро дошли до императрицы, которая постановила устроить третейский суд.
"Изберите беспристрастных судей, которые бы вас разобрали, потому что взаимное раздражение не позволяет вам ни в чем согласиться. Возвратите мне как можно скорей моего губернатора таким, каким я его знаю уже 15 лет", - написала она Якову Ефимовичу.
Однако граф Сиверс ослушался приказа государыни.
Вместе с верными ему слугами и братьями Лизы, ставшими на сторону зятя, Яков Ефимович ворвался в дом жены, силой забрав детей. Рыдающих девочек, старшей из которых было восемь лет, а младшей не исполнилось и трех, посадили в карету и увезли от матери.
"Вы разрушаете Ваше доброе имя, Вы разрушаете мое доброе мнение о Вас. Вы выказываете неуважение к моим советам. [...] Мстительность до того овладела вашей душой, что изгнала из нее последние следы благородства и великодушия; она ослепляет вас до такой степени, что вы на моих глазах совершаете насилие. [...] Вы насильно взяли всех дочерей, не посоветовавшись ни со мною, ни с кем другим; между тем как дело было отдано на третейский суд с моего ведома и по моему желанию. [...] Приказываю вам в течение этой недели ехать в вашу губернию, чтобы успокоить порывы ваших страстей, и избавляю вас от всякого ответа на ваше письмо", - гневно распорядилась императрица, не столько растроганная слезами Лизоньки, бросившейся ей в ноги, сколько возмущенная тем, что Сиверс осмелился игнорировать ее указания. Это было непростительно!
В ответ, обвинив жену в изменах и растратах, Яков Ефимович потребовал развода. Вескости его словам добавили пронесшиеся вскоре вести: Лизонька ждет ребенка! И, судя по тому, что с начала скандальной истории минул год - явно не от законного мужа.
Осенью 1780 года в Ревеле - подальше от петербургских сплетников - Елизавета Карловна родила ребенка. И, удивительное дело, невозможно было с достоверностью определить не только его пол, но и отцовство.
Одни уверяли, будто в октябре 1780 года Лизонька родила князю Путятину сына, которому дали имя Готлиб Василий фон Фрейман. А другие, что, изменив и мужу, и любовнику, в ноябре 1780 года графиня родила дочь Екатерину Андреевну Колыванову, оказавшуюся плодом краткого романа с князем Андреем Ивановичем Вяземским.
Так или иначе, в 1781 году, получив развод, Лиза уехала из России вместе с Николаем Абрамовичем Путятиным, увозя с собой среднюю дочь, которую ей разрешили забрать, и грудного ребенка - Готлиба Василия, официально объявленного взятым на воспитание сиротой. А вот маленькая Катя была оставлена в семье Вяземских.
Известно, что Елизавета Карловна и Николай Абрамович, объездив всю Европу, поселились в Дрездене. Вместе они прожили прожили почти сорок лет: в 1818 году не стало Лизы, унесшей с собой тайну материнства, а в 1830 - князя Путятина, все имущество которого унаследовал Готлиб Василий фон Фрейман.
Что касается Екатерины Андреевны Колывановой, то она всю жизнь прожила в России, войдя в историю как супруга знаменитого историка и писателя Николая Михайловича Карамзина.