Куда в начале XX века отправлялись рижские любители ночной жизни, чем Улманис заменил алкоголь и почему первое латвийское казино перебралось в Литву
Центральная улица лифляндской, а потом латвийской столицы Александровская-Бривибас предлагала увеселения на любой вкус и кошелек. Кабацкие традиции двух веков русского имперского прошлого легко вписались в новейшую историю буржуазной Латвийской Республики. Нравы рестораций Риги эпохи заката династии Романовых не особенно сильно отличались от устоев, принесенных в 1918 году ветрами независимости. С подробностями - латвийский историк и филокартист Илья Дименштейн.
К цыганам за медведем
В 1860-м, когда улица Бривибас называлась Александровской и на ней не было каменных домов, в Риге ввели правило для ресторанов. Первая, высшая категория заведений - как легендарный ресторан "Отто Шварц" на углу Известковой и Бастионного бульвара (сейчас - угол Калькю и бульвар Зигфрида Анны Мейеровица, где располагается "Макдоналдс") - принимала посетителей до 2 часов ночи.
А трактиры и кабаки второй, третьей и вне категорий закрывались по закону в 22:00 (кстати, в сегодняшней Латвии магазины прекращают в это время продавать спиртное). За соблюдением порядка следили полицейские чины. Было, впрочем, и при царизме либеральное исключение.
"Конечно, загулявшие клиенты и в 2 часа ночи не хотели домой - так что после закрытия ресторанов они на упряжках по Александровской направлялись в район Гросс Шмерль (Шмерлис). Примерно в том месте, где сейчас находятся Академия спорта, Рижская киностудия и торговый центр "Альфа", располагались ночные заведения. Там гуляли до 5-6 утра, когда в других районах Риги все было закрыто. Гуляли с цыганами, песнями, сорили деньгами - эти лифляндские ресторации были дорогими.
В Латвии 1920-х этот центр ночной жизни переместился из предместий севера на юг Риги, примерно в район Баложи", - рассказывает Дименштейн.
Все в том же "Шварце" в январе 1921-го 40 "лучших людей Латвии" во главе с министром иностранных дел Зигфридом Мейеровицем праздновали провозглашение независимости страны де-юре. А брат руководителя МИД Макс Мейеровиц, в отличие от Зигфрида Анны, был известным русофилом и отмечал в этом заведении Татьянин день вместе с русской профессурой Риги, снимая зал на втором этаже заведения.
Министр Мейеровиц разбился на своем "Мерседесе" летом 1925 года на лесной дороге под Тукумсом. Брат пережил его надолго. В народе ходила версия "кары Господней" Зигфриду Анне: за месяц до своей смерти в автокатастрофе он добился сноса православной часовни Александра Невского, построенной в 1889 году на площади перед Двинским вокзалом в Риге в честь чудесного спасения императорской семьи Александра Третьего при крушении поезда у Горок.
Чистый и черный
Георг Рейнер приехал в Ригу из Германии в 1861 году. Начинал бизнес с одного мешка муки, да и тот взял в долг. А уже через пару лет открыл первый кабачок - на старорижской улице Грешной, 3. Еще через несколько лет еще один - на Грециниеку, 4, а потом кондитерскую на улице Известковой, 6, плюс шахматное кафе на улице Валовая, 9 (Вальню). На первом этаже там разместилось кафе, выше - концертный зал, бильярдная, комната, где можно было играть в шахматы. Потолок в стиле рококо. В зале всегда царил полумрак, со стен тускло мерцали золотистые светильники. После смерти Георга Рейнера дело перенял его сын Эрнест.
О популярности заведения свидетельствует шутка, которая ходила среди остзейских немцев: Bei Reiner ist der Kaffee schwarz, doch bei Schwarz ist er reiner - "У Рейнера кофе черный (по-немецки "шварц"), но у Шварца он чище (по-немецки "райн")" - это снова отсылает нас к ресторану Отто Шварца.
В начале двухтысячных на месте заведения Рейнера открылся ресторан, причем интерьер рококо архитектора 1930-х Кришьяниса Гранте сохранился в наши дни.
Молочные реки, трезвые берега
После своего госпереворота трезвомыслящий президент Карлис Улманис открывал молочные рестораны на месте трактиров-кродзиньшей, рекламируя молочные продукты и повышая спрос на экологически чистую, полезную и местную безалкогольную продукцию латвийских крестьян. Таких заведений в Риге было пять - и все они пользовались популярностью. Самый большой "Молочный ресторан" работал на углу Элизабетес и Бривибас в том месте, где сейчас находится отель Radisson Blu Latvija.
"Самый первый такой ресторан появился в 1936 году в нынешнем парке Кронвалда, который тогда назывался сад 15 Мая. Еще два было в Верманском саду, один - в парке Аркадия. Алкоголя в меню не было - молоко, кефир, простокваша, мороженое. Была в меню латвийская картошка, овощи, мясо и рыба. Улманис хотел одним выстрелом убить двух зайцев: предоставить широкую дорогу продуктам села и взяться за "зеленого змия", ведь алкоголизм в Латвии всегда оставался проблемой", - рассказывает историк.
Дименштейн отметил, что среди любимых лакомств вождя народа было мороженое, которое, как недовольно замечают современные лингвисты, он называл не saldējums, а morožino.
"В довоенных газетах можно увидеть фото: президент обедает с местными политиками в "Молочном ресторане" в парке Кронвалда, господа наслаждаются мороженым и пьют молоко - замечательная идея, которая получила мощное развитие в Латвийской ССР. Даже при независимости еще в 90-е в Риге во многих местах можно было угоститься молочным коктейлем. Но пиво все же победило", - улыбается Дименштейн.
В его коллекции есть почтовая открытка с видом здания на месте нынешней гостиницы "Латвия", где позже насаждалась молочная политика. Карточка еще царского времени: деревянный двухэтажный домик с балкончиком. Это был жилой дом потомка Анны Верман - основательницы знаменитого рижского сада. Построили дом в 1874-м, и уже в Латвии на втором этаже здания открылся кабачок Dancing Palace. На первые полосы газет заведение попало в 1925 году в связи с тем, что там прошел первый в Латвии конкурс красоты среди мужчин "Мистер Рига", где победителю вручили золотые швейцарские часы.
Лещенко, Шаляпин, Гулеску
Одним из самых известных дореволюционных отелей города был "Рим", находившийся с 1878 года напротив оперного театра. Владельцем его был Кристапс Морбергс, хозяин десятков доходных рижских домов и гостиниц.
Морбергс сдавал гостиницу в аренду. В 1920-е ее арендаторами стала семья рестораторов Юргенсонов, открывших ресторан "Погребок" с анфиладой зал. Почитатели старины предпочитали отдыхать в "Бастионной" или "Рыцарской" зале, дипломаты - в "Голландской", украшенной картинами фламандских художников, парочки - в "Любовной", гурманы - в "Охотничьей", где был бассейн с живой рыбой. На глазах клиентов гарсоны вылавливали лососей и осетров и готовили их на месте.
"Святая святых "Римского погребка" - "Фарфоровая" комната. Там хранилась особо изысканная посуда - золотая и серебряная. "Фарфоровую" открывали в особых случаях. Правда, таковых у ресторана было немало. Среди посетителей был Федор Иванович Шаляпин. Он по обыкновению находился в приподнятом настроении, шутил и угощал официантов дорогим коньяком.
Там играл знаменитый скрипач Жан Гулеску, румынский цыган, могила которого находится на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. В 1936 году ему стукнуло уже 70, но он по-прежнему много играл - днем и после полуночи, когда штатный оркестр "Римского погребка" под управлением Миши Альянского удалялся на перерыв. В репертуаре были русские и цыганские романсы "Степь да степь", "Белая акация", "Две гитары" и "Красный сарафан".
Но в "Погребок" многие шли только ради одной вещи - "Черных гусаров". Это была любимая песня царя Николая II. Гулеску играл ее стоя, вытянувшись по струнке, как солдат на параде, и когда пела его скрипка, даже самые нагрузившиеся посетители сидели не шелохнувшись. Во всех бедах России скрипач Гулеску винил только Григория Распутина и его приближенного петербургского банкира Дмитрия Рубинштейна.
Славился "Римский погребок" и обслугой: 65-летний Мартиньш сервировал еще последнему русскому царю во время его визита в Ригу в 1910 году. А бармен Николай был сыном белого офицера. После революции работал в Буэнос-Айресе, а затем переехал в Латвию. Казалось, он знал рецепты всех коктейлей на свете. В конце 1930-х этот сын белоэмигранта эмигрировал в Берлин, где открыл кафе-шантан.
А в 1936 году "Погребок" закрылся на один день. Причина - хозяева решили удерживать больший процент с чаевых персонала. В течение суток Министерство труда Латвии обязало хозяев пойти навстречу бастующим и все вернулось на круги своя. Возможно ли такое сегодня?
В 1944 году в здание "Римского отеля" попала авиабомба, а в 1956-м по проекту известного архитектора довоенной Латвии Сергея Антонова на этом месте построили гостиницу "Рига" - теперь это отель "Кемпински". Отель "Рим" переместился на угол Калькю и Вальню, где стоит по сей день.
Танго и тантини
Мирные развлечения в Риге не останавливались и в смутные времена. К примеру, в начале Гражданской войны в рижских кабаках вербовщики Ландсвера уговаривали местных парней воевать против большевиков вместе с балтийскими немцами фон дер Гольца, обещая землю в собственность после победы.
Жизнь продолжалась. В 20-е и 30-е годы русские эмигранты открывали кафе - как "Фокстрот" на улице Лачплеша (бывшей Романовской). На Александровской располагались ресторан и кинотеатр "А.Т." рижского купца Артура Балкина. Там выступал во время рижских гастролей Петр Лещенко, пел Федор Шаляпин, останавливавшийся в "Метрополе" или в доме друга-купца на Московском форштадте.
Конечно, трактиры и рестораны, чайные и рюмочные конкурировали за каждого клиента. В том же квартале, где сейчас гостиница "Латвия", находилось богемное кафе и варьете "Альгамбра". Именно в "Альгамбре" Оскар Строк впервые исполнил свое танго "Черные глаза". Кстати, кафе самого Строка "Барберина" находилось чуть выше по Бривибас - напротив храма Александра Невского. Но отец танго оказался не самым лучшим коммерсантом, и его заведение прогорело.
Владел "Альгамброй" рижский бизнесмен с очень распространенной в Латвии фамилией Берзиньш, а у места была репутация либеральнейшего заведения в Латвии. По вечерам там собирались молодые люди с пудрой на лице и их покровители, которых называли "тантини" ("тетушки" на латышском). К представителям секс-меньшинств в консервативной крестьянской довоенной Латвии относились скорее неодобрительно, но предприятие Берзиньша имело своих защитников в высших кругах общества и просуществовало до 1940 года.
Ва-банк
В отличие от сегодняшней реальности, игорные дома в столице были запрещены - максимумом дозволенного по закону в Риге составляли игры в золе и лото. В 1923 году в Булдури появилось первое в Латвийской Республике казино. Деньги в проект на специальных условиях вложили инвесторы из Франции. Они изначально заключили договор с государством, согласно которому 50% прибыли уходило в госбюджет молодой республики. Кроме того, они провели в Булдури электрическое освещение, положили асфальт на шоссе, вложили деньги в модернизацию железной дороги.
И что же? Власти поменяли условия и заставили платить больше. Ревизии Госконтроля стали проводиться чаще, штрафы росли. Через 3 года инвесторы бросили развитие проекта в Булдури и перенесли свой игорный дом в Клайпеду - Мемель, где этот бизнес успешно развивался при благожелательном отношении и литовских налоговиков, и германской администрации.
В латышских довоенных газетах можно найти новость о том, как в 1930-е годы в Риге накрыли подпольное казино напротив охранного отделения, и это казино принадлежало бывшему министру финансов Латвии.
"Довоенная Латвия кажется мирной и более чем либеральной страной в плане развлечений. Но не стоит забывать, что при Улманисе коммунистов массово бросали в тюрьмы, отправляли в Калнциемские каменоломни, евреев и немцев начали лишать прав, громить и выдавливать из республики", - напомнил Дименштейн.
