- Людк, а Людк,- крикнула Валентина, подражая главной героине известного фильма,- Куда ты запропастилась?
- Да здесь я ,- Людмила вышла из хлева, держа в руках лопату,- Сама же просила навоз убрать, пока корова из стада не вернулась.
- Иди ка в дом, за ребятишками пригляди,- Валентина поправила яркий платок на голове,- А мне в магазин сходить надо.
- Какой магазин?- усмехнулась Люда,- Он закрыт уже давно. Опять к Василию на свидание собралась?
- Мала еще матери указывать,- Валентина одернула на себе кофту,- Девчонок лучше покорми, да сама поешь. Я картошку отварила, а сало и хлеб сама нарежешь. Ну все, я пошла,- Валентина кокетливо передернула плечом,- Зорьку не забудь подоить и сена ей подложить.
- Не забуду,- вздохнула Люда, понимая, что уроки ей снова предстоит учить ночью, когда уложит сестренок спать.
Она вошла в дом, прикрикнула на сестренок, которые расплакались, увидев, что мать куда то уходит.
- Мама скоро придет,- Люда поставила на стол кастрюлю с картошкой и нарезала хлеб,- Марш быстро за стол, а то мне корову скоро надо будет встречать.
Девочки замолчали и послушно сели на стулья. Люда положила перед каждой по картофелине, размяла ее вилкой. Старшая- Надька, ела сама, помогая кусочком хлеба, а младшую -Ольку, Люда кормила со своей вилки. Сама она поела второпях, затем усадила сестренок на кровать и дала им поиграть со своей любимой куклой Ликой.
Заслышав мычание , Люда выскочила во двор и открыла калитку, через которую вошла Зорька с полным выменем молока.
Подоив корову и процедив молоко, Люда снова вернулась в дом.
- Так, - скомандовала она,- Живо раздевайтесь и в кровать.
- Не хочу,- заплакала Надька.
Вслед за ней зарыдала и Олька.
- А я вам сказку почитаю,- Люда достала с полки детскую книжку и девочки послушно улеглись на одну кровать.
Она укрыла их одеялом, поправила подушку, сама уселась на краешек кровати и стала тихим голосом читать: «В одном царстве, в одном государстве, жил был царь. И было у него три сына...»
Девочки сначала внимательно слушали, затем закрыли глаза и вскоре сладко засопели. Люда включила настольную лампу, погасила верхний свет и, достав из портфеля учебники и тетради, приступила к урокам.
Было уже совсем поздно, когда домой вернулась Валентина. Щеки ее были разрумянены, волосы растрепаны, а глаза светились счастьем.
- Ты чего не спишь?- она с упреком посмотрела на старшую дочь,- Меня что ли контролируешь?
- Была нужда,- фыркнула Люда,- Ты говори потише, а то девочек разбудишь.
- Есть хочу,- Валентина уселась за стол и стала есть руками холодную картошку,- Завтра щи вам сварю, а то вы у меня совсем оголодаете. Вдруг соседи скажут, что мать вас не кормит. Опять пойдут разные слухи по деревне. Ты корову подоила?- снова обратилась она к старшей дочери,- Завтра отнеси молоко своей бабке Нине, а то она снова ругаться будет.
- Ладно,- зевнула Люда и, собрав учебники, выключила настольную лампу,- Отведи утром сама Ольку с Надькой в детский сад. Я завтра дежурная, пораньше в школу надо прийти. А Зорьку я подою и в стадо выгоню, ты поспи немного.
- Спасибо, дочь,- тоже зевнула Валентина,- Чтобы я без тебя делала?
Она тоже улеглась в кровать, но уснуть долго не могла, вспоминая жаркие объятия Василия и его поцелуи.
Замуж Валя вышла рано и, как говорили в деревне, «по нужде». Иван только вернулся из армии и не собирался ни на ком жениться, но молодость брала свое. Валя всегда выглядела старше своих лет, она была рослая, с «крутыми» бедрами и большой грудью. К тому же у нее был такой заливистый смех, что парни невольно обращали на нее внимание.
Вот и Иван не устоял. Они стали с Валентиной таком встречаться, потому что его мать, Нина Петровна была против этих встреч. С матерью Валентины Зоей, она враждовала много лет.
Нина Петровна обвиняла Зою в том, что та пыталась увести из семьи ее мужа Федора, а Зоя только смеялась и говорила, что Федя ей «и даром не нужен», уж на такого «маленького и плюгавенького» ни одна баба не позарилась бы, кроме Нинки, законной жены.
Когда Нина Петровна узнала, что сын решил жениться на Вальке Мининой, то ее крик слышала вся деревня.
- Никого получше не нашел?- кричала Нина Петровна,- Валька же вся в мать, такая же ш...а.
- Дело решенное,- настаивал на своем Иван,- Ты, мать, не лезь в мою жизнь, а лучше готовься к свадьбе.
- Только через мой труп,- она раскинула руки,-Не бывать этой свадьбе.
- То есть ты хочешь, чтобы ребенок рос без отца?- разозлился Иван,- Как же я после этого людям в глаза буду смотреть.
- Какой ребенок?- растерялась Нина Петровна,- Вот ведь, зараза,- она хлопнула себя рукой по бедру,- Смогла все же захомутать тебя. Только не твое это дитя, Ванька, сердцем чую.
- Ребенок мой,- Иван опустил голову,- Я это точно знаю. А если ты будешь противиться нашей с Валей свадьбе, то мы переедем жить в другую деревню и больше сюда не явимся.
Пришлось Нине Петровне смириться с выбором сына. Только всю свадьбу она просидела с угрюмым выражением лица и ей даже было все равно, что ее муж Федор вовсю выплясывает с Зоей, не стесняясь законной жены.
Нина Петровна сразу поставила сыну условие, что не потерпит невестку у
себя , пришлось молодоженам поселиться в стареньком доме бабушки, матери Федора.
Иван, вместе с отцом, принялся ремонтировать дом, заодно сделали пристройку, куда и переселили бабушку Груню, так что Валя могла себя чувствовать себя полной хозяйкой.
Через полгода у Корнишиных на свет появилась дочка, которую они решили назвать Людой. Увидев внучку, Нина Петровна оттаяла, потому что та, была, как две капли воды похожа на Ивана в детстве и уже не приходилось сомневаться, что это его ребенок.
Валя была обижена на свекровь за то что та посмела усомниться в ее верности Ивану и с неохотой допускала ее к Людмилке. Нина Петровна старалась искупить свою вину и даже подарила Валентине золотые сережки, которые достались ей от матери.
Немного сблизила их неожиданная Зоина смерть. На ферме ее боднул в бок бык Гришка, но Зоя не обратила на это особого внимания. Со временем рана стала гноиться и, когда она обратилась в больницу, было уже поздно, пошло заражение крови. Так она и умерла там же в больнице, не приходя в сознание.
Валентина долго не могла поверить, что матери больше нет. Она уговорила Ивана переехать в родительский дом и долго плакала по ночам, прижимая к груди, то Зоин платок, то ее нарядное платье, от которого пахло любимыми мамиными духами «Серебристый ландыш».
А когда Люде исполнилось 8 лет,то тут уж Валя хлебнула горя по полной — погиб Иван.