— Не узнаешь, Люба? Я так сразу узнал... Хоть и изменились мы оба, не спорю, — сказал стоящий за дверью мужчина, когда Любовь Петровна открыла дверь.
Да, это был Андрей, ее первый бывший муж. Настолько давно бывший, что она даже действительно не узнала его, увидев через столько лет. Да и увидеть не ожидала и не желала, — давненько он ушел от нее, бросив с двумя детьми. И зачем теперь-то явился? Совершенно непонятно.
— Мааам! — с отчаянным криком выскочила из детской комнаты младшая дочь, увидев незнакомого дядю осеклась, неуверенно произнесла: — Здрасте... Мама, они там...
— Иди, Катюша, потом разберемся, мне надо с дядей поговорить! — отправила Люба дочку в комнату, повернулась к пришедшему, — Проходи, Андрей, расскажешь, зачем пришел.
Провела его на кухню, — собственно, это и был ее кабинет, будуар, ну то есть ее место, где она и работала, и отдыхала, и гостей принимала. Андрей прошел за ней, оглядывая квартиру и бормоча:
— Младшенькая твоя? Маленькая совсем... И квартира какая большая теперь!
— Да, дочка маленькая, квартира большая… Садись, рассказывай, зачем пожаловал. Чаю хочешь?
— Нальешь — выпью, но я не за этим, конечно. Детей хотел повидать! Где они?
Ну надо же так, детей вспомнил! Через десять с лишним лет... Когда и его самого даже она, жена, почти совсем забыла, а ведь прожили ни много, ни мало, а семь лет. Да, ранний брак, ей девятнадцать было, ему двадцать два, но ведь любовь была, да еще и какая! Наглядеться не могли друг на друга, расставшись ненадолго, скучали смертельно, бросались друг к другу при встречах так, словно после долгой разлуки, хотя не виделись только в рабочее время, — на разных предприятиях работали. И шли рядом, сцепившись руками, взглядами, сердцами, да так, что прохожие на них оглядывались, — какая пара! Какая любовь, бывает же такое...
Да, вот такое счастье было им дано, — настоящая, взаимная большая любовь... Как они могли не уберечь ее, кто был в этом виноват? Но тогда, сразу после свадьбы, и в голову прийти не могло, что все может рухнуть! И когда Ванечка, первенец родился, тоже не могло. После того, как они стали родителями самого настоящего, самого прекрасного сына на свете, их любовь вышла на новый уровень, еще более высокий, — стала взрослой, зрелой, такой же, как и они сами. Это был уже не просто юношеский восторг друг от друга, а любовь-забота. Оба поняли, что несут ответственность не только за ребенка, но и друг за друга, и за все, что их связывает.
Спад начался после того, как появился второй сын, Миша. Причем спад даже не в том плане, что они начали меньше любить друг друга, нет! Любили, просто чувство потеряло новизну, стало привычным, данным раз и навсегда.
Рождение Миши стало некоторой неожиданностью, — Ване было всего полтора года, и тут вдруг...Но неожиданность была радостной, — и Люба, и Андрей помнили то счастье, которое охватило их после рождения первого ребенка, и так захотелось его повторить!
А может, уже тогда закралась в сердце Любы тревога за свою любовь, — хотелось ее удержать с помощью ребенка! Теперь она и сама не могла сказать на что надеялась, ожидая второго малыша, — она ждала удвоения радости, похожею... И в общем-то не ошиблась, — рождение Миши тоже было большой радостью, но приправленной тревогой, — оказалось, что у ребенка какие-то проблемы со здоровьем... Нет, к счастью ничего серьёзного, однако побеспокоиться пришлось. Но тем больше было счастье, когда стало понятно, что угроза миновала, с ребенком все в порядке. Однако оказалось, что никаких повторений не бывает, потому что заботы о двух малышах, совсем еще крошках, изменили и их чувства. Не убили, конечно, но значительно изменили.
Но потом жили и жили, как все люди, — нормальная, обычная семья с двумя детьми. Квартира у них своя была, родители с обеих сторон постарались и сумели путем перекрестных обменов обеспечить им двухкомнатную квартиру. Не в самом лучшем районе, правда, к тому же комнаты смежные, площадь небольшая, но все же это была своя квартира, а ведь многие семьи распадаются именно из-за того, что жилья нет! А у них все складывалось просто идеально! Своя квартира, любовь, дети... муж работал, жена воспитывала мальчиков, и жить так можно было всю жизнь, не зная никаких бед. Но оказывается, так не получится, — без какой-нибудь беды не обойдется...
В том, что муж может ей когда-нибудь изменить, полюбить другую, Люба и поверить не могла... даже когда это уже случилось. Когда Андрей сам признался, что да, было, она все равно не верила! Но он сам повинился, признался, что случайно, на работе, с какой-то женщиной... и что больше никогда ничего подобного не допустит! Детям было тогда четыре и два года, Люба еще в декретном сидела, и, конечно, ни о каком разводе речи не шло, — какой может быть развод! Однако отношения были существенно испорчены этим случаем. Помириться помирились, продолжили жить, на первый взгляд так же, как жили, а на самом деле... Умерла та вселенская любовь, что тут говорить! Не стало ее, вот что было плохо. Если бы её c самого начала не было и они бы просто не знали, что это такое, то было бы легче, а так... Осталась память о любви, а ее самой не было, и это было очень тяжело. И память о той «случайной» измене выкинуть тоже не получалось!
Но все же жили еще, пытаясь сделать вид, что все в порядке. Окончательный разрыв случился через несколько лет, и совсем не по причине той измены. На этот раз не было даже классических признаков, — позднее возвращение, обманы, тайные звонки, — на все это Андрей не стал тратить времени, просто однажды заявился домой и сказал, что им надо развестись.
— Как развестись? — удивилась Люба.
— Обыкновенно, как все разводятся. Ты прости, Люба, я другую женщину полюбил, она согласна выйти за меня замуж. Поэтому тянуть с разводом не будем.
— То есть ты оставляешь меня и мальчиков? — не веря в происходящее спросила Люба, — Скажи, что шутишь, я опять поверю и прощу!
Да, она готова была и на это, — не на то, что он шутит, а на то, что кем-то там увлекся, допустим, даже влюбился, и сейчас сознается, что вот была у него какая-то новая любовь, но он все-таки останется с ними, потому что любит по-настоящему только ее и детей... И она простит, потому что продолжает любить его и не хочет никаких разводов! Но нет, оказалось, что на этот раз все серьезно.
— Ты прости меня, я понимаю, что это наверняка подло, но... понимаешь, так уж произошло! Ты не волнуйся, я ни на что не претендую, ни на квартиру, ни на что, и деньгами помогать буду, я от детей отказываться не собираюсь!
— Спасибо, конечно, только я не знаю, захотят ли дети общаться с тобой после этого! — воскликнула Люба, выложив этот последний козырь. Но оказалось, что и это не сработает:
— Да, по поводу общения я тоже не претендую, потому как... Я, понимаешь, уезжаю, мы с женой в Болгарии будем жить какое-то время... А может всегда! Но когда буду приезжать, естественно, буду встречаться с вами, не волнуйся.
— Почему в Болгарии? — спросила она, потому что не знала, что еще можно спросить или сказать.
— Так она, жена моя будущая, из Болгарии, там живет. Ну и мы там будем. Может, и вас когда-нибудь пригласим. Ты прости, Люба, так уж получилось!
— Дрели и болгарки — лучшие подарки, — онемевшими губами сказала Люба...
Вот на этом все и кончилось, — вся великая любовь. В его жизни началась новая, в её остались только слезы и переживания. Ну и дети ещё остались, надо же было ради них держаться, не показывать им своих переживаний! Они уже подросли, — Ване было шесть лет, Мише четыре, конечно, они еще мало что понимали, но видели, как тяжело маме. Видели, что папа куда-то исчез, спрашивали, конечно, почему. Она как могла объясняла, что папа уехал, потому что ему надо, но он вернется не скоро.
— Когда вы подрастёте, тогда он и вернется, — обещала она сыновьям.
И он действительно уже возвращался. Не ужился и со второй женой, через пять лет приехал, возможно, и не только на родину, но и к Любе планировал, — не жить же холостяком, и когда еще новую любовь найдешь! Родной город его, конечно, принял, родители тоже не выгнали. Но вот к Любе возвращаться было поздно, — она опять была счастлива, опять замужем, опять беременная, — ждала ребенка, уже от второго мужа, Игорька...
После развода с Андреем она, оставшись с двумя детьми на руках, всерьез считала, что ее женская судьба закончена. Как бы ни утешала мама, как бы ни говорила, что дочка еще молодая, еще все будет, Люба считала, что ничего уже быть не может, — все, что можно, было, и повторить этого нельзя, а по-другому она не хотела. Продолжала она любить Андрея, никак забыть его не могла! Вот тогда-то и появился в ее жизни Игорь. И это был именно тот человек, который был ей необходим в сложившейся ситуации, — молодой, веселый, бесшабашный! Не Игорь даже, — Игорек, иначе и не скажешь. Нет, он ничуть не напоминал ей молодого Андрея, и чувство к нему было совсем не такое! Может, даже и не любовь это была, а мечта о любви, о той самой, молодой! Влюбленность была, и сильная. И изумление! Игорек все же был моложе ее на три года, а Люба была уже не девушкой, а брошенной женщиной с двумя детьми, — она ни на какое замужество не надеялась, а тут вдруг... И он ведь влюбился, и не на шутку, сделал предложение! Люба, услышав, что он зовет ее не куда-нибудь, а прямо замуж, рассмеялась сквозь слезы:
— О чем ты говоришь, Игорь, какое замужество? Я старше тебя, у меня двое детей!
— Я говорю о любви, — вдруг необычно серьезно сказал парень, — я люблю тебя, и хочу чтобы ты стала моей женой, только ты, и никто другой, понимаешь? И все твои аргументы — ерунда! Старше она... Подумаешь, три года! Дети? Так это твои дети, я люблю их не меньше, чем тебя! И общие у нас будут, тоже двое, правда? Только я бы хотел девочек. Два сына, две дочки, — и будет идеальная семья!
Понимать-то Люба понимала, но не верила своему счастью. Согласие она дала, но была уверена, что в любой момент любимый мужчина передумает, исчезнет из её жизни, — никакой уверенности не было в его чувстве! Да и окружающие эту неуверенность поддерживали. Мама, познакомившись с будущим мужем дочки, прямо сказала ей:
— Что же ты делаешь, милая, какой же из него муж? Ему ещё гулять и гулять! А у тебя все-таки двое детей, об этом в первую очередь думать надо!
— Мама, у меня теперь и третий будет! — счастливо вздыхала Люба. Она действительно уже знала о том, что у них с Игорем будет еще один ребенок, и была рада этому. И знала, что Игорь тоже рад. Это давало уверенность в том, что они будут счастливы, обязательно будут! А мама за голову схватилась, когда узнала о предстоящем пополнении семейства, но что она могла поделать? Свое мнение она высказала, дочь не желает ничего слышать, — что тут еще скажешь?
Будущая свекровь тоже была не в восторге от такого решения сына, но и она никак не могла повлиять на Игоря. Да и Любе ничего особенного не говорила по этому поводу, тоже махнула рукой сказав:
— Эти молодые все норовят по-своему сделать! Не о такой невестке я мечтала... То есть я ее вообще не ждала в ближайшее время. Но им жить, пусть уж как хотят.
И свадьбу справили, начали жить в той же квартире, потому что о другой мечтать было рано. Это Игорь любил помечтать, построить «воздушные замки», то есть рассказать, как счастливо они будут жить, как у них будет большая квартира, у каждого ребенка по своей комнате...
— А лучше свой собственный дом! — говорил он, — А что, в ближайшем пригороде хороший дом, с участочком, конечно. Никакой там картошки или укропа сажать не будем, — клумбу с цветами, детскую площадку устроим, беседку... Будет здорово, правда?
— Откуда же он у нас появится, этот дом? — смеялась Люба.
— Ты что, мне не веришь? Я заработаю, не волнуйся! У нас ведь большая семья, скоро будет трое детей, а потом и вовсе четверо, а это четыре комнаты, плюс еще нам с тобой спальня необходима, и небольшая гостиная, — вот и считай!
Он, конечно, работал, старался зарабатывать... но работы у него все были какие-то невразумительные, и денег приносили мало. Однако молодая семья не очень переживала по этому поводу, — Люба была уверена, что всему свое время! В конце концов муж её действительно еще молодой, он только начинает работать, к тому же у нее не было таких мечтаний о доме, о большой квартире... Ну да, когда-нибудь они смогут улучшить свои жилищные условия, но что об этом мечтать? Главное, что сейчас у них все хорошо!
И действительно, жили они счастливо, даже лучше, чем с Андреем! Игорь и в качестве мужа оставался таким же веселым и беспечным человеком. Когда он был дома, детский смех практически не смолкал! Да, отношения с детьми сложились прекрасные, что порой казалось Любе чрезмерным, — приходил он домой иногда поздно. Ваня и Миша, даже если уже спать собирались, выскакивали встречать его, начинался веселый ералаш, и потом ребят было не уложить... А потом не добудиться в садик!
— Ну зачем ты их так разыгрываешь, Игорь? Пришел поздно, так тихонько поужинай и ложись спать, — осторожно упрекала Люба.
— А когда же нам тогда поиграть? — удивлялся муж. - Ведь я же целыми днями на работе, только вечером и можем поразвлечься немного!
Третьим ребёнком стал опять мальчик Саша, что Любу немного огорчило, — она ведь всё-таки мечтала о девочке... А вот Игорь как всегда только веселился:
— Ну что поделаешь, значит, четвертый неизбежен! То есть четвертая, — весело говорил он.
Люба уже сомневалась в том, что им нужен четвертый ребенок... Да, дочку очень хотелось, но материальное положение семьи оставляло желать лучшего. Алименты на старших детей приходили, но очень нерегулярно, да и довольно маленькие. Люба не знала, где живет её первый муж, в Болгарии или куда-то еще переехал, — не интересовалась она этим. По поводу алиментов звонила иногда бывшей свекрови, но отношения с ней после второго замужества испортились, что было довольно странно. Когда они разводились с Андреем, бабушка с дедушкой едва не со слезами уговаривали её, чтобы давала им видеться с внучатами:
— Мы-то ничем не виноваты, что Андрей так поступил, — говорили они, — Но ты ведь нам все равно осталось роднёй! А ребятишки тем более. Они нам дороги, так что уж не бросайте нас!
Люба, естественно, ничего против не имела, — обещала звонить, приезжать в гости, принимать у себя свекров, и поначалу все так и было, но очень быстро закончилось, — бабка с дедом потеряли интерес к внукам. Это не удивительно, у них была ещё младшая дочь, как раз в это время она вышла замуж, родила ребёнка, и они, видимо, посчитали, что с них вполне хватит и одного внука, а дети уехавшего неизвестно куда сына стали не нужны. А уж после того как они узнали, что Люба вышла замуж, да родила, обо всяком общении и речи не было. На звонки свекровь недовольна отвечала:
— Ох, опять ты про деньги, про деньги... Разве Андрей тебе не высылает?
— Высылает, но мало всё-таки на двоих детей, — объясняла Люба.
— Видимо, сколько может! У него там тоже семья, и дела не очень хорошо обстоят. А у тебя, как я знаю, кроме его двоих детей еще и муж появился молодой, да еще и третий ребенок! И что же, всю эту компанию должен мой сын содержать?
— Какую компанию? Я говорю о его двоих детях, мой муж зарабатывает, и своего ребёнка сам содержит, и меня тоже!
— А ты, значит, решила каждый год рожать, а сама не работать? И с Андрея деньги тянуть? Ну тяни, тяни, а у меня денег нет! Во всяком случае я внукам ничего вроде не должна, разве не так?
Понятно, что после таких разговоров Люба и звонить свекрови перестала, всяческая связь с той семьей прервалась.
А Андрей приехал, то есть вернулся. Навестил и прежнюю семью, — Люба была уже беременна четвертым ребенком, было понятно, что здесь ему ничего не светит. Впрочем, может он не особо и хотел вернуться к бывшей жене и детям, просто встретиться с ними хоть решил. Встреча, конечно, вышла безрадостной, — какая уж тут радость! Дети его почти не узнали, то есть младший, Мишенька, вовсе не узнал, да и Ваня тоже сторонился, — другой у них теперь был папа, другая семья, другая жизнь. Поняв это, Андрей потерял всякий интерес и к детям тоже.
— У тебя, я гляжу, всё в порядке, — счастлива, замужем? — сказал он.
— Да, как видишь, по тебе особо не плачу, — улыбнулась Люба вполне искренне, она действительно почти забыла первого мужа.
— Ну так я рад за тебя! И тому рад, что во мне не нуждаетесь, потому как я все равно уезжать собираюсь. Нет, не в Болгарию, и вообще не за границу, в Москву поеду, работу мне там хорошую предлагают!
— И я за тебя очень рада, — улыбнулась Люба, — Надеюсь, ты своих-то детей не забудешь, алименты будешь платить? Хотя не знаю, если откажешься от отцовства, то, может быть, это будет и необязательно? Ты сам про это узнай, если, конечно, тебе дети в тягость.
— Ой, ну вот только этого не надо, Люба! Дети мне никогда в тягость не были, сколько мог я присылал, и впредь также буду. Надеюсь, что с работой все хорошо будет в Москве, зарплаты не такие, как у нас, так что в обиде не будете. В обиде, Люба, только я буду! — раздраженно сказал Андрей.
— Тебе-то на что обижаться? — удивилась бывшая жена.
— Ну как же! Я своих детей не отказываюсь содержать, а эти двое? Ты же на мои деньги будешь еще и этих кормить! — объяснил он.
— У этих двоих отец есть, так что не волнуйся! Он твоих не только кормит, но и воспитывает, между прочим. И вообще, знаешь, готовлю-то я всем вместе, на одной плите, в одной кастрюле, — как уж я там делить буду, я не знаю? — усмехнулась она, удивляясь такой меркантильности бывшего мужа. «Что же это с ним такое сделалось? Ведь действительно и любовь была, и детям радовался, а тут вот нате вам! Понять его, может быть, и можно, но всё-таки неприятно как-то слушать такие разговоры!», — подумала Люба и порадовалась, что Андрей опять уедет и не будет вмешиваться в их жизнь.
Тем более что жизнь на самом деле оставляла желать лучшего... Чем ближе был срок рождения очередного ребенка, тем все яснее становилось, что мама была права, — мужем и отцом Игорек стать не спешил... Нет, он был по-прежнему веселым... и беспечным человеком! Всё так же, вернувшись домой, он хватал в охапку старших детей, затевал веселую возню, сюсюкался над младшим сыном, целовал Любу в щечку и в животик, в котором зрел уже четвертый сын... Да, уже известно было, что будет мальчик.
— Всё мальчики да мальчики! — удивлялся Игорь, — Тебя бы царю в жены! Это цари обычно сыновей ждут, а рождаются у них сплошь девочки. Вот жаль, что ты не в то время родилась! То есть мне не жаль, конечно, я очень рад этому!
Да, в любви и радости у них вроде не было недостатка, а вот в деньгах... Но на все разговоры о том, что нужно то и другое, и детям, и им самим, только дурашливо закатывал глаза:
— Ох деньги-денежки, где же вы, мои дорогие? Ну ничего, Любаня, потерпи, тут у меня дельце одно намечается, если выгорит, будешь ты не хуже царицы!
Дельце не выгорало, ни одно, ни другое, ни третье, денег не хватало ни на что, и Любе всё меньше нравилось веселье, которое царило у них дома с приходом Игоря. В конце концов она начала понимать, что и правда сделала большую глупость, выйдя замуж за этого человека... Начались попреки, требования, потом и слезы с ее стороны, обиды — со стороны мужа.
— Я не понимаю, ты что же, никогда не повзрослеешь? — спрашивала она, — У тебя все-таки уже скоро второй ребенок родится!
— Что у тебя с арифметикой, любимая? Какой же второй, когда четвертый? — все так же весело возмущался Игорь.
— Тем более! Я очень рада, что ты так хорошо умеешь считать. Вот сядь теперь и посчитай, сколько у меня денег осталось до получения следующего пособия или алиментов, и скажи наконец, когда от тебя хоть что-нибудь можно ждать?
— Прости, дорогая, о чем ты? Я все, что получаю, отдаю тебе, какие у тебя претензии? Я что, пью, содержу любовниц, болтаюсь неизвестно где? Я стараюсь, я из сил выбиваюсь, я не виноват, что так уж жизнь складывается!
— Довольно странно складывается твоя жизнь, — ты выбиваешься из сил, но я не пойму, где и каким образом. И почему из этого нет никакого толка?
— Это тебе кажется, что нет толка, а на самом деле он есть, да еще и какой! Я действительно сильно устаю, но стараюсь никогда не унывать и не перекладывать свои проблемы ни на чьи плечи!
— Я очень благодарна тебе за это, я тебя и полюбила за эти качества, но сейчас твои проблемы становятся и моими тоже! И я не знаю, что с этим делать. Мне в роддом скоро, и скажи, пожалуйста, чем ты встретишь своего очередного сына?
— Да всё будет нормально! Детей я никогда не обижал, да и тебя старался не обижать, это ты пилишь, пилишь меня целыми днями... Я просто поражаюсь, во что ты хочешь превратиться в ближайшее время? Неужели ты не знаешь, что сварливые жены стареют гораздо быстрее? — пытался свести разговор в шутку Игорь.
— Женщины стареют от домашних проблем, в основном материальных, а у нас они нескончаемы. Мне уже маме стыдно в глаза смотреть, я у неё не занимаю, а просто беру деньги, даже не обещая отдать, потому что знаю, что отдавать мне будет нечем!
— Ну не надо, мои родители тоже помогают чем могут!
— И очень жаль, что помогают! Неужели ты не поймешь, что мне стыдно брать деньги у родителей? Мы взрослые люди, а не можем сами себя содержать!
Такие разговоры возникали всё чаще, и Игорь, не имея возможности изменить положение, после рождения Кирилла стал все реже бывать дома... Оправдания находились всегда, — был у родителей, устал, уснул...
— Как ты не понимаешь, мне очень трудно, а дома отдохнуть нормально невозможно, такой шум стоит! Ты с детьми, по-моему, просто не справляешься!
— Так справляйся сам! Я понимаю, что ты устаёшь, но ведь и я тоже не железная, мне очень нужна твоя помощь, а тебя постоянно нет дома!
— Ну не надо так говорить, совсем не постоянно! Если ты хочешь меня в чём- то упрекнуть, то найди хотя бы подходящую причину, а ты выдумываешь неизвестно что, — обижался Игорь, и уже не утруждал себя объяснениями. Его вечное веселье начало увядать, все чаще он отвечал Любе на ее претензии грубо и раздраженно, прикрикивал на детей... Любе все яснее становилось, что жизни с ним скорее всего не будет, — Игорь так и будет перебиваться какими-то невразумительными заработками и обещаниями. Когда Кириллу исполнился годик, начались разговоры о разводе...
Честно говоря, развода Люба не хотела и боялась, и в первый раз во время очередного скандала выпалила роковые слова скорее так, чтобы припугнуть Игоря, ей казалось, что и он тоже не хочет терять ее и детей. А он вдруг сказал:
— Ну что же, если ты так хочешь, то давай разводиться!
— Я не хочу, — расплакалась Люба, — но я не вижу никакого выхода...
— Так и я тоже не вижу, Любочка! — развел руками Игорь, — Я понимаю, как это ужасно, — я взялся за гуж, но после этого понял, что не сдюжил... И что я теперь должен делать, скажи если у тебя есть какой-то конструктивный выход!
— У меня никакого нет, — всхлипывала жена, — У меня есть только четверо детей, долги и обязанности...
Да, этот разрыв дался ей сложнее, чем первый. Андрей по крайней мере не затягивал дело, — разводимся, и все тут! Да, тяжко было, но по крайней мере все понятно, — он ушел, и всё на этом закончилось. Игорь же то и дело говорил, что тоже не хочет развода, любит ее и детей, обещал все, что угодно... и опять исчезал, уже не на день или ночь, — и по нескольку дней мог отсутствовать! И ни о каких сдвигах к лучшему речи, естественно, не было. Кирюше два года исполнилось, когда Люба сама подала на развод и алименты, и начала искать работу. Но что она могла найти? Образование было, но опыта работы ноль, да плюс еще четверо маленьких детей, — кто возьмет ее хоть на какую-то работу? Взяли все же, в магазин, уборщицей, хоть какой-то заработок появился.
После того, как развод был оформлен, Люба почувствовала себя свободней и спокойней, — все переживания по поводу провала очередной попытки устройства личной жизни уже улеглись. Да, она успокоилась. О чем переживать, — ей уже за тридцать, за спиной два неудачных брака, на руках четверо детей... Правда, старшие, те, что Андреевичи, были уже довольно большими. Ивану скоро тринадцать, и он растет настоящим мужчиной, маминым помощником! Понимает, в каком сложном положении оказалась мать. И Миша уже берет с него пример, а там и младшие подтянутся! Да, личной жизни у нее не будет, но уж недостатка в мужчинах точно быть не может, — четверо их подрастает! Вот только дочки нет, — это жалко, все равно скучала она по этой так и не родившейся девочке!
А на мальчиков радовалась, — замечательные ребята родились! И это неудивительно, ведь родились они от большой любви, все четверо! Уж тут как ни крути, а она все равно счастливая женщина, — не каждой так повезет в жизни. О том, что у неё и ещё что-то может быть, даже не думала, — просто некогда было думать об этом, довольно-таки много всяких забот у одинокой матери четверых детей и помимо раздумий о собственной жизни. Тем более, что трудностей хватало, и дни ее были наполнены не только радостью, — вскоре после второго развода умерли родители Любы, как-то быстро, без особых болезней, сперва отец скончался от инфаркта, следом за ним и мама... Видимо и у родителей была та самая Великая любовь, когда не было сил жить друг без друга, и мама буквально угасла за несколько месяцев. Так Люба и жила для детей, совсем забыв о себе.
Когда ребята подросли, она смогла найти другую работу, более интересную, постоянную, с неплохим заработком, — расширился круг общения, появились новые знакомые и даже подруги, и уж одинокой себя Люба точно не считала! О бывших мужьях она даже не вспоминала... То есть иногда вспоминала, конечно, ведь столько напоминаний было! Второй сын, Миша, был внешне очень похож на своего родного отца Андрея, а вот характером он странным образом напоминал Игоря, — тоже то вечные шуточки, то мечты о чем-то несбыточном, — видимо, перенял от отчима! Младшие отца почти не помнили, но каждый чем-то напоминал его... Только первенец, Ванечка, был весь в нее, в Любу! Хороший, серьезный парень, надежда и опора матери, настоящий мужчина в доме!
А больше причин не было вспоминать это свое прошлое, изредка «капали» какие-то незначительные алименты, — и только. Андрей, видимо, как уехал то ли в Москву, то ли куда-то еще, так и не появлялся, по крайней мере в жизни бывшей жены и своих сыновей. От общих знакомых Люба как-то услышала о смерти свекра, — уж на похороны-то отца он наверняка приезжал, но к ним даже не заглянул! Ну и ладно, это может и к лучшему, зачем самой Любе, а тем более детям, такие встречи?
Вот Игорь — тот в городе остался, и первое время после развода «баловал» бывшую семью визитами, никакой радости от которых не было даже для детей, а уж Любе — особенно.
— Ты уж не приходил бы больше, Игорь, — попросила она как-то, — Хоть память о тебе хорошая останется.
— Ну ты скажешь тоже! А чем плохим ты можешь меня вспоминать? Разве я когда-нибудь вас обижал? Разве не любил тебя и детей?
— Если ты считаешь, что бросить меня с детьми это хорошо, то не обижал. Если считаешь, что заходить для того, чтобы слопать последние два яблока, которые я детям берегла, это тоже вполне нормально, — то тоже не обижал. Что алименты не платить по нескольку месяцев хорошо, — то ты, конечно, опять прав! — отвечала Люба.
— Удивительно! — патетически восклицал Игорь, — И эту женщину я когда-то любил! А тебя, оказывается, всегда интересовала только материальная сторона дела! Осыпал бы вас деньгами, — был бы хорош, так получается? А без денег ты меня и видеть не желаешь! Вот уж не знал, что ты такая меркантильная!
— Теперь знай. И тебе, знаешь, Игорь, легко быть бескорыстным, раз в несколько месяцев к детям заходя с пустыми руками и со своими дурацкими шуточками. И ключи от квартиры верни мне наконец-то, а то ходишь как к себе домой.
— Да пожалуйста, я с удовольствием не буду больше приходить в твой дом! — ответил Игорь, и действительно вскоре перестал заходить и напоминать о себе, чему Люба была только рада, да и дети не особо его вспоминали.
А Люба всерьез задумалась о расширении жилплощади. В самом деле, сколько они будут жить в двух комнатах, одна из которых проходная, а другая такая маленькая, что двум старшим, которые в ней жили, и повернуться негде? А в проходной за шкафом живет мать, — и ей неудобно, и ребятам друзей не пригласить!
А ведь у неё осталась ещё родительская квартира, тоже двухкомнатная, и если объединить эти обе, то вполне можно было купить вполне приличную квартиру, где всем было бы достаточно места. Сыновья, разумеется, с восторгом восприняли эту идею, а вот Люба забеспокоилась, — все же дело она затеяла серьезное, а о том, что с квартирами некоторые попадают в трудные ситуации, кто же не слышал? Как бы и ей не оставить сыновей ни с чем! Ведь понятно же, что сама она никогда недвижимостью не занималась, и даже знакомых, которые могли бы дать действенный совет, у нее не было... Она поделилась своими сомнениями с женщинами на работе, и одна посоветовала ей обратиться в агентство:
— У меня сестра недавно так же квартиру продавала, обменивала, говорит очень хорошо помогли! Там юристы грамотные, все тебе подскажут, и все будет без обмана, — сказала она. Люба узнала про это агентство и обратилась, потому что понимала, что самостоятельно все равно не справится. Там она и познакомилась с Николаем Алексеевичем, опытным юристом, который начал заниматься обменом ее квартиры... а вскоре и ухаживать за Любой!
Нельзя сказать, что она сразу влюбилась, — женщина не могла позволить себе таких чувств. Да и давно смирилась с тем, что ничего подобного в ее жизни больше не будет... но ей было тяжело жить без любви! И впервые за годы одиночества почувствовав, что она может быть кому-то интересна, Люба не могла не откликнуться, хотя всегда помнила о том, что у нее четверо детей и миллион проблем, которые не интересны даже отцам этих детей, — что уж ждать от чужого человека! Но она же была женщиной, еще совсем молодой, готовой любить и желающей быть любимой!
А потом оказалось, что Николай Алексеевич настроен вовсе не на флирт, — он серьезно увлекся ею. А вот это уже испугало Любу, сердце которой не раз бывало разбито, — она совсем не хотела влюбляться, вступать в какие-то отношения, а потом переживать из-за горьких разочарований.
Люба прекрасно видела, что Николай Алексеевич — это взрослый, серьезный человек, в общих чертах осведомленный о ее проблемах, и понимала, что он ни в коем случае не собирается усугублять ее ситуацию! «Ну да, возможно, я ему понравилась, почему бы и нет. Возможно, он тоже одинок... хотя это навряд ли! Такие мужчины одинокими не бывают. Возможно, ему просто нужны какие-то необременительные отношения? Странно, конечно, что такой человек решил завести эти отношения со мной, матерью четверых детей, находящейся в непростой ситуации, но это уже не важно! Главное, что я должна не допускать этого, если не хочу потом оплакивать свою третью любовь», — думала женщина, осознавая, что уже готова полюбить этого человека. И, решив не допускать этого, когда мужчина пригласил ее в ресторан, прямо сказала:
— Простите, Николай Алексеевич, но я вынуждена отказать вам! Я не совсем понимаю, что сейчас происходит, — ухаживаете ли вы за мной, какие у вас цели, — но уверяю вас, мне все всё это совершенно не нужно. Зачем мне лишнее беспокойство? Поверьте, у меня их без того хватает.
— Любовь Константиновна! — воскликнул мужчина, — Я вас прекрасно понимаю, и я очень уважаю вас, поверьте! Я ни за что не хотел бы причинить вам лишних беспокойств, и тем более неприятностей, я действительно ухаживаю за вами, вы мне понравились, и даже более того... Но все же решился, потому что уверен, что не оскорблю вас ничем!
— Ну что вы, я и не думаю оскорбляться, — разговор стал мучительным для Любы, она поняла, что, возможно, сама обидела Николая Алексеевича своим отказом и подозрением в том, что он хочет завести необременительный роман, — Я просто не хочу в очередной раз получить серьезную травму, поверьте, это очень тяжело!
— Я верю вам, и никаких травм наносить не собираюсь. Конечно, я не прав, — мы ведь ещё толком не знакомы, пока нас связывают только деловые разговоры. Я по долгу службы немного знаю о вас, а вы ничего обо мне, поэтому у вас нет оснований верить мне. Позвольте все же я расскажу вам о себе. Я совершенно одинок. Был женат, но много лет назад моя жена с маленькой дочкой погибли в аварии, с тех пор я живу один. И я совершенно уверен был, что так и будет всю оставшуюся жизнь! Я не думал ни о каких новых знакомствах, отношениях, пока не познакомился с вами. Но у меня совершенно нет опыта ухаживаний, вот я и делаю это несколько неловко, и это не вызывает доверия...
— Ну что вы, — теперь настала очередь Любы смущаться и мучиться от неловкости ситуации, — Я доверяю вам, если я чему-то и не доверяю, так это своей судьбе, которая действительно складывается не очень хорошо... То есть вполне обыкновенно, это у вас... Простите, если я своими словами напомнила вам о пережитом несчастье, я очень сочувствую вам!
— Ни к чему, все это давно пережито. Да, так вот что я хотел сказать вам... Я не умею ухаживать, просто не знаю, как это делать и потому... только не смейтесь, — я хотел предложить вам выйти за меня замуж. Да, вот так сразу! Я понимаю, как это глупо и самонадеянно...
Люба действительно была поражена этими словами. Такого она не ожидала уж точно и понятия не имела как теперь ответит. Да, Николай Алексеевич ей нравился, но замуж...
— У меня четверо сыновей, и старшие уже достаточно большие, — растерянно пробормотала она.
— Я это знаю, и не думаю, что они будут против того, чтобы их мама была счастлива! Ведь я хочу сделать вас счастливой, а раз вас, то и их тоже. Я понимаю, что мальчики могут к этой идее отнестись не лучшим образом, но вы можете поговорить с ними... Или сначала познакомите со мной?
— Погодите, Николай Алексеевич! — воскликнула Люба, — Дайте же мне самой познакомиться с вашими словами. Я пока не могу полностью осознать их! Мы действительно едва знакомы, и вдруг такое предложение, я даже не верю, что вы говорите сейчас всерьез! То есть я понимаю, что вы не шутите, но хорошо ли вы обдумали свое предложение?
— Уверяю вас, что я его прекрасно обдумал! — заверил ее мужчина...
— Прекрасно. Позвольте теперь и мне подумать об этом? — Люба наконец улыбнулась, давая понять, что и правда не обижается и всерьез воспринимает столь неожиданное предложение.
Но она уже поверила Николаю Алексеевичу, и прекрасно понимала, что согласится на его предложение! Какой смысл ей беречь свое сердце, бояться каких-то будущих несчастий, — уж ей-то, всякого поведавшей? Почему она не может позволить себе побыть счастливой хоть некоторое время? Но даже смиряясь с возможной потерей Люба верила в то, что больше потерь не будет! Ведь явно этот порядочный и одинокий человек хочет не просто развлечений, — он хочет, чтобы у него была семья! А разве она не хочет этого? Разве повредит ее сыновьям то, что в их жизни наконец появится умный, образованный мужчина, который действительно стремится сделать счастливой их мать? Тем же вечером она поговорила со всеми мальчиками. Мнения их, конечно, разделились: Иван сомневался в правильности такого брака, Миша, наоборот, был в восторге, младшие, еще не совсем поняв, что за перемены их ждут, сразу спросили:
— Это что же, он будет нашим папой? А нас ты все равно будешь любить?
Словом, все четверо мальчишек были совсем не против, несмотря даже на некоторые сомнения. А после того, как они познакомились с Николаем Алексеевичем, и сомнения рассеялись. Люба приняла неожиданное предложение, вскоре они поженились. Спешка была необходима еще и потому, что Николай Алексеевич предложил тоже участвовать в их обмене, — у него была хорошая однокомнатная квартира, и, объединив ее с двумя Любиными, они наконец получили большую квартиру, в которой каждому нашлось место.
А вскоре Любе пришлось собрать еще один семейный совет, — она сообщила сыновьям, что, возможно, у них скоро будет еще один брат.
— Хотя я очень надеюсь, что это будет сестричка, — сказала она.
— Ну что же, это замечательно! — в один голос сказали мальчики И мечта Любы исполнилась в полном объеме, — родилась Катюша, любимая и долгожданная дочь, которой предстояло расти в счастливой, полной семье.
И тут неожиданно, приветом из прошлого, заявился Андрей со своим заявлением, что хотел бы видеть детей...
— Детей? — покачала головой Люба, — Твои дети взрослые мужчины уже. Нет их сейчас дома, младшие только с дочкой сидят, а у старших свои дела теперь. Как ты нас нашёл-то хоть?
— Да очень просто. Спасибо, что ты моим детям фамилию не поменяла, а зная фамилию найти не так сложно. И не надо говорить, что они взрослые, я прекрасно помню, когда они родились.
— Несмотря даже на то, что ни разу их с днем рождения не поздравил? — Люба совсем не хотела говорить этого, но вырвалось, обидно было за мальчиков, не знавших родного отца. Впрочем, может и хорошо, что не знали? Она разглядывала своего бывшего первого мужчину, такого любимого и дорогого когда-то, и превратившегося теперь в потрепанного, явно одинокого человека. Причем никаких угрызений совести Андрей явно не испытывал:
— Не поздравил... Не смог, значит! А ты могла бы им объяснить это!
— Они и без объяснений это понимали даже в детстве. Ладно, Андрей, не будем об этом. Я не собираюсь препятствовать тому, чтобы ты встречался с детьми, тем более что они взрослые люди и сами прекрасно знают, что им делать. Я тебе их телефоны дам, позвони и договорись. Думаю, и тебе они не откажут. Не знаю, правда, зачем тебе с ними встречаться через столько-то лет.
— Там разберёмся, — проворчал Андрей, записывая телефоны своих сыновей, — Как дела-то у вас вообще, нормально?
— Твоими молитвами! Ты прости, Андрей, некогда мне сидеть и болтать тут с тобой, да и не о чем, у меня там дети в комнате, слышишь, спор у них какой-то.
На том и распрощались. Закрыв за бывшим мужем дверь, Люба грустно усмехнулась, — явно зашел он не просто так. Детей повидать? А возможно надеялся на возвращение. Но об этом, конечно, не могло быть и речи.
Хоть он и взял телефоны сыновей, но им так и не позвонил, во всяком случае ни Иван, ни Миша ничего об этом маме не сказали. Может, и звонил, да они не захотели разговаривать.