С лёгкой руки Сергея Витальевича, решила поддаться на призыв известного писателя Антона Павловича Чехова и начать жить под девизом «ни дня без строчки», выдавая ежевечерне порцию своих впечатлений от прожитого дня и разделяя свои эмоции со всеми, кому это интересно.
Сколько-нибудь внятной последовательности в моём цифровом повествовании вряд ли можно ожидать, хотя в перспективе компиляцию из этих заметок вполне можно выстроить в более строгом хронологическом порядке.
Итак, первым делом я расскажу о нашем вчерашнем походе к Байдарскому ущелью: все достопримечательности этого прекрасного места, расположенного в межгорной котловине на Юго-Западе Крыма, подробно описываются и иллюстрируются на Туристическом портале. Я же расскажу только о той части нашего путешествия, которая касается восхождения к Ландшафтному заказнику «Байдарский» на гору Форосский кант.
Свою прогулку мы начали с подъёма по еле приметной тропе, расположенной в густом лесу по пути к перевалу «Байдарские ворота». Оставив машину на трассе, мы начали своё достаточно простое восхождение вверх к заказнику, вооружившись палками для похода. Сергей Витальевич любезно припас для меня одну из своих многочисленных походных тростей (в его коллекции я насчитала более десятка самых разнообразных посохов – верных спутников и помощников любителя пеших прогулок по горам), а Виталий Васильевич нашёл свою трость рядом с тропой, едва пройдя сотню метров. Вспомнилось о том, как в Сибири уставшие от дороги путники, случайно набредая на сторожку в чаще, могут рассчитывать на сухую постель, скромный запас провианта и спички. В нашем случае любезно оставленная кем-то трость, как и сторожка, стала ощущаемым мостиком между двумя путешественниками.
Об уровне сложности восхождения можно судить по моей экипировке: из одежды – кофта, юбка, платок и сандалии; из снаряжения – уже известный посох и маленькая дамская сумочка с телефоном. Сумочка оказалось настолько маленькой, что туда даже не вместилась бутылочка с водой. Эта досадная ошибка (не взяла воды) позже сыграла со мной злую шутку: в свисте ветра мне явно слышался шум водопада, которому здесь взяться было не от куда.
Наш путь к вершине Форосского канта шёл сквозь чащу смешанного леса по достаточно широкой каменистой тропинке то поднимавшейся резко вверх, заботливо предлагая воспользоваться каменными ступенями, в некоторых местах вытертыми до блеска, то, давая возможность передохнуть, мягко огибая склон то справа, то слева. Иногда густой лес отступал, открывая перед нами далёкие просторы гор и моря, а ближе к вершине вместо зелёного леса «вырос» каменный, среди которого находили приют лишь редкие можжевеловые деревья.
Иногда на открытом пространстве около тропы встречались рукотворные каменные холмики и холмы: оказывается, проходящие мимо путешественники специально добавляют «свои» камни, давая рост этим грудам, поскольку считается, что «это к добру». Мы, естественно, тоже приложили к этому руку, делая свой вклад в умножение доброты. Красиво.
Примерно через сорок минут с начала подъёма мы были уже на плато, с которого открывался вид на бесконечные дали со всех четырёх сторон: скалы, море, ветер, камни под ногами придавали ощущение полёта. В какой-то момент меня охватило состояние трансцендентности: как будто случайно удалось разорвать пелену из суеты будничных забот и стать ближе к создателю. Почти физически. Жаль только, что суета вновь взяла своё – стойкая привычка снимать на камеру всё и вся, усугубляемая медленным, но заходом солнца и необходимостью возвращаться обратно, вернули меня к действительности.
Деревьев на самой вершине мало, но зато обильно растут травы и цветы, большинство которых в конце августа отцвели и под сильным ветром щедро рассыпают свои семена на землю.
Гуляя по плато, мы набрели на остатки фундамента и обломки красной черепицы: от нашего спутника мы ещё при восхождении узнали о том, что на склоне горы находятся развалины лаборатории изобретателя радио Александра Степановича Попова. Сейчас каменные стены этого здания, постепенно осыпаясь, сливаются с каменистой землёй Форосского канта и только морковно-красные осколки черепицы, встречающиеся то здесь, то там, едва обозначают периметр.
В память об этом месте мы взяли часть черепицы, на которой вместо положенных надписей «Ф. О. Шталь», «Севастополь» и «Алькадар» остались лишь фрагменты слов. Позже я прочитала о том, что черепицу и кирпич производства завода Шталя широко использовали при строительстве зданий в Севастополе, вывозили в другие города Крыма, поставляли для строительства дворца императора Николая II в Ливадии и даже сейчас в Крыму сохранились дома, крытые черепицей Шталя.
Дорога обратно была легче: путь и расстояние уже не были для нас неизвестными, идти вниз, как правило, проще, да и положительные эмоции, переполнявшие нас, помогли достаточно быстро вернуться к машине.
Оставив заимствованный и «переходящий» из рук в руки посох на его прежнем месте, мы сели в машину и, сделав «петлю почёта» до Байдарских ворот, отправились в обратную дорогу домой.
Продолжение следует...
При написании текста были изучены источники:
