«На одном кресле была надпись «Орнелла Мути», на другом значилось просто: «Великий». Эти два кресла стояли на съемочной площадке все время, пока Кастеллано и Пиполо делали фильм «Укрощение строптивого», который, по признанию итальянской прессы, зимой 1981 года стал «самым кассовым» в стране, побив все голливудские ленты».
Читаем «Спутник кинозрителя» 1983 года ( № 10):
«Анна Павлова»
…«Этим кинопленкам — шестьдесят, а может и больше лет. На них — танцует Анна Павлова: хореографические миниатюры, вариации, фрагменты балетных спектаклей... Пленки эти сняты в доме Анны Павловой — она первая из всех балетных мастеров стала изучать свой танец с экрана.
Надо полагать, эти моргающие, «бликующие» черно-белые пленки знал Эмиль Лотяну, замышляя свое грандиозно-феерическое цветное кинозрелище о великой русской балерине. Несомненно, автор сценария и режиссер, готовясь к столь масштабной работе, проштудировал море литературы: исследовательской, мемуарной и беллетристической. …
Двухсерийный фильм «Анна Павлова» — совместное детище «Мосфильма» и английской фирмы «Посейдон филмз», при участии киностудий Франции, ГДР, Кубы. Следуя географии путешествий балерины, киноэкспедиция побывала в этих странах и в США. В картине сделана попытка спрессовать значительный во всех смыслах отрезок времени — с последней четверти прошлого века до того трагического дня 1931 года, когда в Гааге оборвалась жизнь великой артистки которой исполнилось всего пятьдесят лет. Сколько вместили эти годы!
Первые шаги на сцене Мариинского театра, уроки Мариуса Петипа, первые успехи, признание, встреча с Михаилом Фокиным, позвавшим Павлову на открытие новых тайн танца. Танцовщик и балетмейстер, он дерзок: восстал против рутинных традиций Императорского театра. Последними словами умирающей Анны Павловой были: «Дайте мне костюм Лебедя...» Она говорила о бессмертном «Умирающем лебеде», созданном вместе с Михаилом Фокиным…
Анну Павлову играет актриса Галина Беляева, которая когда-то сама мечтала стать балериной. Ей бесспорно, досталась самая сложная задача: она «танцует» Анну Павлову.
«Шел четвертый год войны»
Такие пейзажи любил писать Левитан: прохлада вековечных дубрав, сонное озерцо, где но темной глади редко скользнет неяркий солнечный луч. Но камера оператора Анатолия Гришко не созерцает. Она передает тревогу, разлитую в оцепенелой тишине, готовой вот сейчас, через миг, взорваться бешеной музыкой боя. Потому что в заповедном Глухом лесу в смертельную игру с гитлеровцами вступила крохотная группа наших армейских разведчиков, которым предписано сделать то. что согласно любой логике, сделать невозможно...
«У войны не женское лицо». Сказано это было в давнем фильме Виктора Турова «я родом из детства». Также назвал цикл своих документальных лент другой белорусский режиссер Виктор Дашук. Но сколько картин словно бы полемизирует с этим утверждением, сколько раз с гордостью, болью и нежностью сказано о подвиге женщин в Великой Отечественной. А разве забудем мы тихие зори, ставшие последними для пятерых героинь прекрасной ленты Станислава Ростоцкого? И все же...
И все же, когда в начале фильма «Шел четвертый год войны» всматриваешься в большие печальные глаза героини Людмилы Савельевой, следишь за ее движениями, в которых что-то и посейчас сохранилось от угловатости Наташи Ростовой из «Войны и мира», то не
можешь не подумать: как же она вместе с мужчинами уйдет в ночной лес, где немцы что-то затевают? Но — выбыл из строя капитан Спирин. Ей, как старшей по званию, пришлось возглавить группу...
И вместо усталой красивой женщины перед нами командир — властный, жесткий, умеющий принимать единственно правильное решение. Мы поймем секрет взаимопонимания, связывающего капитана Мороз с ее группой,— веру друг в друга, которая родилась в годы страшной войны.
Нам, зрителям, понятно, что разведчики заведомо идут на верную гибель. Но даже мысли о неудаче не могла себе позволить группа капитана Мороз. Потому что шел четвертый год
войны, и нужна была только победа — Победа! И они за ценой не постояли.
«Две главы из семейной жизни»
«Никогда после я не был так счастлив, как тогда»,— сказал Манфред Доманн своему сыну Рудольфу, уезжающему в Москву корреспондентом крупнейшей телекомпании.
Тогда он был очень молод, репортер из Германии Манфред Доманн, и хотел непременно первым из всех западных журналистов отправить в свою газету экстренное сообщение: «...Вчера, 30 декабря 1922 года, в Москве провозглашено образование нового государства — СССР!» А сероглазая русская девушка Ирина сказала ему: «Главное быть не первым, а незаменимым». Он хотел стать для нее незаменимым, он искренне верил, что судьбы их отныне неразделимы. Но потом был зной азиатской пустыни и тиф. Манфред не передал
больше ни одного репортажа; потеряв Ирину, он дал себе зарок никогда больше не возвращаться в Россию...
В 1930 году началось широкое освоение Кузбасса. 1 апреля 1931 года московский Электрозавод рапортовал о выполнении первого пятилетнего плана в два с половиной года. В 1932 году завершено строительство Днепрогэса и Турксиба. 31 августа 1935 года донецкий шахтер А. Стаханов вырубил за смену отбойным молотком 102 тонны угля, превысив норму в 14 раз. В июне-июле 1937 года экипажи Валерия Чкалова и Михаила Громова впервые в истории совершили перелеты из Европы через Северный полюс в Америку, побив все мировые рекорды бесп садочных полетов. Сколько мы строили в эти годы домов и школ, какие создавались кинофильмы, как отцы наши и матери хотели мира!..
А где-то в это же самое время готовилась иная хроника — хроника черных рубашек и штурмовых отрядов, хроника предательства, вероломства, фашизма, в которую багровыми строками впишутся Освенцим и Хатынь, Бабий Яр и Лидице и еще имена двадцати миллионов жертв советского народа, и еще судьбы миллионов, которых осиротила минувшая война...
Все это не показано в фильме, но все это читается в образах, созданных Наталией Белохвостиковой и Бруно Фрейндлихом, Борисом Плотниковым и Альбертом Филозовым, Родионом Нахапетовым и Рустамом Сагдуллаевым.
Мы горько удивимся тому, что Манфред не сдержал зарока и вернулся в Россию — солдатом вермахта. Его узнала в колонне военнопленных в 44-м году Ирина, не погибшая тогда от тифа. А вот Манфред не узнает, что именно в этот день Ирина получила похоронку на их сына, о существовании которого он не ведал.
С той поры минуло шестьдесят зим. И теперь открывалась вторая глава семейной хроники: Рудольф Доманн ехал в Россию корреспондентом...
«Мы из джаза»
Вы любите джаз? Прекрасно, значит, мы будем говорить на одном языке. А вы помните
свою первую встречу с ним? Я помню.
… фильм называется «Мы из джаза», а джаз такая штука, что обязательно заставит вспомнить что-нибудь красивое и доброе…
Впрочем, дадим слово режиссеру картины Карену Шахназарову:
— Джаз — это теплое и светлое искусство. Он любит жизнь, от смотрит на нее с юмором и так же рассказывает о ней. И это не мешает ему говорить об очень серьезных вещах, потому что джаз может выдержать все оттенив человеческих эмоций...
По музыкальная комедия Александра Бородянского и Карена Шахназарова не только о музыке. Это еще и великолепно стилизованный под импровизацию рассказ о времени, а время — 20-е годы, когда из-за приверженности к джазу как «элементу буржуазной культуры» можно было и пострадать. Ведь вот как поставили вопрос перед Костей Ивановым; или джаз или техникум. Костя выбрал первое и искать состав дли джаз-банда…
«Дамское танго»
…именно размышления о счастье и долге стали определяющими в ленте. Однако почему такое название? Может, действие происходит на танцплощадке или в каком-нибудь дискоклубе, где, собственно говоря, едва ли танцуют танго, отдаваясь воспламеняющей стихии современных ритмов?
Танго прозвучит в картине только раз. Прозвучат, правда, и зажигательные мелодии, но связано это с цыганским ансамблем, приехавшим порадовать своим искусством жителей деревни, расположенной на берегу широкой полноводной реки.
Простите, цыгане не приехали, а прилетели на вертолете. А вот Екатерина, главная героиня фильма, в ту же деревню, погостить у отца с матерью, прибыла на маленьком речном пароходике, о чем необходимо сообщить, ибо пароход сыграет весьма существенную роль в ее судьбе.
Первая глава судьбы у этой далеко уже не юной женщины сложилась, прямо скажем, не самым удачным образом. Сама поставила на ноги сына Димку, который теперь наладился вот жениться и жить отдельно, и не может Екатерина без слез подумать о том, что придется остаться одной. Но родитель ее, дед Платон, говорит, что не горевать надо о женитьбе Димки, а радоваться — правнуки пойдут, род продолжится. И споет старый под гармошку «Три танкиста, три веселых друга...». И мы, конечно же, засмеемся, потому что играет Платона Николай Крючков, голос которого ничуть не хуже стал со времен назабываемых «Трактористов».
А Екатерину сыграла актриса Саратовского драматического театра Валентина Федотова. Наблюдая за ее безукоризненно точной и своеобразной игрой, трудно поверить, что это только вторая работа артистки в кино. Главную же мужскую «партию» ведет актер Центрального Академического театра Советской Армии Анатолий Васильев.
В «Дамском танго» он сыграл Федора. В деревню, о которой идет речь, его привела работа и, видимо, желание поразмышлять в сельской тиши о том, отчего так не задалась семейная жизнь и что же станется с крохой-дочкой, которой никто на свете ж объяснит, почему папа был рядом и вдруг быть перестал...
Вот так однажды и пересеклись пути-дороги Екатерины и Федора. То, что играют Федотова и Васильев, можно сравнить с дуэтом; они как бы и два голоса выводят роман: «горькой усладе» позднего счастья, в возможность которого мы бы очень хотели верить…
«Трое на шоссе»
Представим диалог между зрителями, только что вышедшими из зрительного зала:
— О чем фильм?
— О настоящей мужской дружбе.
— А может, о любви, которой все возрасты покорны?
— Главное — это изобличение бесхозяйственности...
Знаете, каждый из них был бы прав. Просто таков сюжет ленты, позволяющей совместить самые разные точки зрения. А впрочем, разве это сюжет, когда из пункта «А» в дальний пункт, предположим, «Д», отправляются два тяжелых грузовика, ведомых двумя, как их называют, «королями трассы», с которыми на промежуточных остановках случаются разные разности?
Скажем, в пункте «Б» — на 65-м километре от Москвы — одного из них, как всегда, ждет девушка Лена, она в будет третьей на шоссе. В пункте «В» наши герои, не раздумывая, бросятся в погоню за грузовиком, увидев, что водитель пьян, и преподадут коллеге урок суровый и честный, по законам трассы и шоферской солидарности. А в пункте «Г» они не дадут пропасть 10 тоннам скумбрии горячего копчения...
Из таких вот драматургических «узелков»-новелл и складывается сюжет картины, и каждый новый «узелок» сообщает действию новые обороты и скорость. А связывает все эпизоды дорога, бесконечная дорога, по которой день и ночь проносятся машины, грузы, люди, судьбы.
«Королей трассы» Виктора Карцева и Сергея Пушкарева играют Армен Джигарханян и Вячеслав Невинный. Счастливая была чья-то идея — тандем таких во всем несхожих актеров. «Лед и пламень» можно было бы сказать, без претензии на оригинальность, о созданных ими образах, если не распознать за сдержанностью Карцева взрывную силу чувства, а за гаерским «трепом» Пушкарева о его мифическом сердцеедстве застарелую холостяцкую тоску.
И не от того ли так гонит их из дома, тянет на трассу, что нет у них, собственно говоря, настоящего дома, где ждут, где любят, где каждый день разлуки равен вечности в невечной нашей жизни...
Мы начали рассказ с предполагаемого разговора зрителей. От себя добавим, что это фильм еще и о том, как страшна измена. Ибо трагедия на трассе случилась тогда, когда безупречно порядочный Карцев изменил самому себе...
«Витя Глушаков – друг апачей»
Витя Глушаков, несомненно, был апач, если допустить, что кто-то из них когда-нибудь носил очки и мог также быстро разбираться в тригонометрических функциях, ибо только воин-индеец способен столь же гордо и презрительно игнорировать угрозы поймавших его бледнолицых.
Что же касается дяди Аркадия, то он никакого отношения к индейцам не имел. Боюсь, что он даже не знал, чем отличается боевая раскраска апачей от таковой же у сну, команчей иля делаверов. Во всяком случае, фильм не дает нам никаких оснований подозревать дядю Аркадия в знании чего-либо похожего. Зато он обладал массой иных сведений н навыков — умел обращаться с любым механизмом, мог в несколько минут отладить тугую оконную раму, или так переключить счетчик, чтобы не платить за электричество. А однажды он с блеском провел урок труда в школе Вити Глушакова, обнаружив недюжинный педагогический талант.
Уважаемый зритель имеет полное право удивиться: «Но, позвольте, при чем тут школа, Глушаков — апач или не апач?» Признаемся, наш герой, шестиклассник Глушаков, пишет о них повесть. Самые захватывающие ее эпизоды рассказывают о непримиримой борьбе Вити (то есть не Вити, а вождя племени краснокожих) с предводителем бледнолицых Дубиной Томом, которого в классе, где они оба учатся, знают как Томилина.
Если говорить о творческой стороне дела, то во всем этом нет ничего необычного, мировая литература знает много примеров, когда писатели населяли страницы своих произведений образами личных врагов или друзей. Вот почему среди персонажей Вити Глушакова однажды появился новый герой — дядя Аркадий. Хотя приятели (назовем их так) вряд ли узнали бы Аркашку в головном уборе из птичьих перьев и с томагавком в руке вместо привычного стакана с булькающей бордовой жидкостью. Увы, Аркадий накоротке знался со змием, и это, к сожалению, был не Большой Змей по имени Чингачгук, а змий, нареченный при рождении «зеленым». Пристрастие к спиртному заставляет дядю Аркадия менять места работы, а то и просто слоняться без дела и без денег. И неизвестно, как бы сложилась его дальнейшая судьба, если бы случай не свел его со школьником Витей Глушаковым...
Когда же случай свел дядю Аркадия с Витей Глушаковым...
Постараемся, однако, не предвосхищать события... Добавим, лишь, что вы вновь получите удовольствие от игры Леонида Куравлева и Галины Польских, познакомитесь со школьниками Андреем Юрицыным, Володей Лизуновым и Катей Симоновой, которые, право же, прекрасно справились со своими актерскими задачами.
«Экипаж для Сингапура»
«Приедается все, лишь тебе не дано примелькаться»,— сказал Борис Пастернак о море. А сколько прекрасных страниц посвятили ему Роберт Стивенсон к Константин Станюкович, Жюль Верн и Александр Грин... Мы с упоением читали их в школьные годы, наши тетрадки пестрели стремительными силуэтами корветов и бригантин, паруса которых полнились свежим нордом; мы и сейчас, когда доводится бывать у моря, с незабытым волнением всматриваемся в даль, где в легкой дымке слились небо с водой, будто вот-вот покажутся там алые паруса или «бегущая по волнам», или бранчливо рассыпется над войной требование попугая: «Пиастры, пиастры!»...
Одним словом, если ваше сердце заполонила в детстве чудесная морская романтика, то, будьте уверены, она не оставит вас никогда. И вы, конечно, не сумеете равнодушно пройти мимо афиши с надписью «Экипаж для Сингапура», от которой веет пряным ароматом океанских странствий и небывалых приключений. Фильм не разочарует ни на йоту, хотя и нет в нем атак и не вьется по ветру «Веселый Роджер» с черным над скрещенными берцовыми костями.
«Экипаж для Сингапура» стал режиссерским дебютом румынского кинооператора Нику Стана, в чьем творческом активе не одна интересно снятая лента….
«Экипаж для Сингапура» — это фильм, думается вам, об ответственности командира, о необходимости личного поступка в критическую минуту. Однако не спешите — картина не только об этом.
«Укрощение строптивого»
«На одном кресле была надпись «Орнелла Мути», на другом значилось просто: «Великий». Эти два кресла стояли на съемочной площадке все время, пока Кастеллано и Пиполо делали фильм «Укрощение строптивого», который, по признанию итальянской прессы, зимой 1981 года стал «самым кассовым» в стране, побив все голливудские ленты.
Ее настоящее имя Франческа Романа Ривелли. Орнеллой Мути она стала потом, когда позади уже был дебют у Дамиано Дамиани в «Самой прекрасной жене». Тогда ей только исполнилось тринадцать, на площадку ее буквально за руку привела мама.
Орнелла Мути пришла в кино вместе с модой снимать подростков, вновь вспыхнувшей после успеха пятнадцатилетней Оливии Хассей в фильме «Ромео и Джульетта». Не оставались в накладе и продюсеры, приглашавшие несовершеннолетних артистов, если говорить о правовой и финансовой сторонах дела. Однако существеннее сейчас сказать о другом: Мути была одной из многих «старлеток», призванных тогда в кино, но все остальные быстро сгинули с экрана, а она осталась,— стойким оказалось дарование.
Потом миланский журнал «Эпока» назовет Мути одной из тех звезд, которых итальянский кинематограф, пребывающий в состоянии кризиса, вынужден «экспортировать» в США. В Америке она приобрела популярность, а с середины 70-х критики стали называть ее не иначе как ведущей молодой актрисой Италии, ставя рядом только Лауру Антонелли. Сегодня Орнелле Мути двадцать шесть, она сыграла около сорока ролей, наш зритель знает ее по фильмам «Народный роман», «Смерть негодяя» и советско-итальянской картине «Жизнь прекрасна», которую снял Григорий Чухрай.
Второе кресло, как мы помним, было с надписью «Великий». На нем между дублями отдыхал Адриано Челентано. Он выступает на эстраде столько, сколько всего лет Орнелле Мути, составившей с ним актерский дуэт в «Укрощении строптивого». Челентано так рассказывает о себе: «Я один из тех простых итальянцев, которых в моей стране сейчас 55 миллионов. Я думаю и чувствую так же, как думают и чувствуют они».
Может быть, именно в этом — народной основе, узнаваемости героя — секрет поразительного во всех отношениях успеха «Укрощения строптивого» в Италии, столь богатой традициями большого серьезного кино?
Ведь приблизительно также, как Челентано сам себя, охарактеризовал Мути Марио Моничелли, снимавший ее в «Народном романе»: «Итальянскому кино всегда нужны были актрисы народного типа. Она именно такая».
Но как бы там ни было, гулкий успех комедии Кастеллано и Пиполо обращает на себя внимание и заставляет задуматься — например, о том, почему это вдруг публика валом пошла на прелестную и откровенно коммерческую забаву, в то время как страна испытывает острейшие проблемы и реальная действительность никак не напоминает голубые киноанекдоты.
Может быть, потому, что разыгрывают эту незамысловатую историю Орнелла Мути и Адриано Челентано вполне изящно, тонко чувствуя стихию жанра. Привлекает внимание зрителя, наверное, и фривольный перефраз с великим английским драматургом. Правда, в отличие от знаменитой шекспировской пьесы, в фильме «укрощенным» оказывается мужчина, герой Челентано. А «укротительница», как вы уже давно догадались, Мути.
Челентано в фильме не поет. Его Элиа, сорокалетний красавец смуглорумяной наружности, живет этаким бирюком- фермером и абсолютно не реагирует на женщин, а если что пригрезится,— колет дрова. Все же прочее время он занят производством сельхозпродуктов, делом полезным и прибыльным, если судить по прекрасной вилле. Словом, в этой пасторали не хватало только юной «пастушки», и она не заставила себя ждать. Представляете себе, сколько забавных поворотов сулит эта ситуация? А уж итальянцы на повороты горазды!
В конце фильма, уже на титрах, Челентано запоет, и сипловатый голос, в котором так много средиземноморского чувства, расскажет о загадочной силе любви. Трудно сказать, надолго ли фильм отвлек его земляков от невеселых дум,— киноанестезия проходит быстро. Остаются проблемы» (Агамалиев, 1983).
Автор статей в этом номере «Спутника кинозрителя» - сценарист и кинокритик Фархад Агамалиев (1946-2012).
(Спутник кинозрителя. 1983. № 10).