Были и такие. Закон о парах упоминает сожительство между мужчиной и женщиной, не предусматривавшее заключение контракта. То есть, невесту не выкупали, приданное в дом она не вносила. Причина простая: мужчина накопил недостаточно для того, чтобы жениться на законном основании. Тогда он договаривался с женщиной, во время онах — народного собрания по поводу праздника урожая, заключали договор на год и один день, и женщина из родительского дома переселялась в дом мужчины. По сути, это был союз на время. Для него тоже требовалось разрешение родни, как мужчины, если он был неполноправен, так и женщины — в любом случае, поскольку она не правоспособна. Имелась особенность: взрослый мужчина, то есть достигший 20 полных лет, действовал самостоятельно, то есть глава дэривине в мероприятии не принимал участие и на выбор своего отпрыска влияния не оказывал. Если пара решала пролонгировать договор, об этом просто сообщали окружающим, и этого было достаточно, если не ужились — расходились через год и один день, не раньше. При этом ребёнок, родившийся либо зачатый во время контракта, оставался в дэривине отца, это не обсуждалось. Если его не хотели растить, оплачивали содержание у алтрама или в доме родной матери.
Если чужих жён соблазнять было нехорошо и даже неприлично ухаживать за вдовой, пока она не вернётся с похорон мужа, то женщина, которая живёт в «гражданском браке», не несла перед своим партнёром никаких обязательств, как и он перед ней, поэтому ей продолжали поступать предложения на будущее — всё-равно женились все после онаха, можно и подождать, если не успели и так получилось. «Гражданский муж» в свою очередь мог прижить с женщиной несколько детей, а потом посвататься к другой, потому что счёл партию более выгодной, и именно законная жена становилась хозяйкой дома, а «гражданская» отправлялась по истечению срока контракта к родителям или оставалась на прежних условиях, как договорятся. Брак — это всегда об имуществе и об условиях, в которых будут расти общие дети, любовь тут ни при чём. В этом вопросе ирландское общество поступало крайне просто и цинично.
Женщин, находившихся в зависимом положении, защитник чести мог уступить другому мужчине на какой-то срок за подарок, отдельную умеренную плату или за интерес - это не считалось странным и предосудительным.
«Гражданский» брак имущественных отношений не порождал, но «муж» должен был содержать «жену» весь год, а по истечении контракта «жена» забирала себе положенную часть от доли тех, кто работал, так что гешефт какой-никакой у неё всё-таки был, не всё настолько печально, как в более развитых обществах.
Отдельный случай — если мужчина не мог привести женщину домой, потому что условия не позволяют, или дома у него нет и отец против, но жить без предмета своего увлечения никак невозможно. Тогда оставалось уболтать главу дэривине возлюбленной, чтобы не обижался и надел намордники на остальных членов семьи — братья ревностно следили за тем, чтобы первый попавшийся хлыщ не одурачил сестру, могли и жердями угостить, застав во время свидания. Если родня не возражала, встречи продолжались в доме девушки, ухажёр делал ей подарки и оказывал знаки внимания родственникам, потому что только от них зависело, как долго продлится этот балаган. Его могли попросить на выход в любое время, например, новая партия замаячила на горизонте, и потенциальный жених выражает неудовольствие, прямо говорит или только намекает. В случае разрыва, отступной был не предусмотрен. Если у пары рождался ребёнок, его содержание и воспитание ложилось на семью отца.
И последний вариант — мужчина увозит женщину силой в закат. У её родни остаётся целый день ( сутки считаются с того самого заката) для того, чтобы найти беглянку и вернуть. За эти сутки мужчину можно убить или покалечить — после ни-ни, союз признают состоявшимся. Это семья бедняков, которым иначе не сойтись — батаков, фудиров, неполноправных детей боири и окири. С точки зрения закона это — форменное безобразие, и длиться ему не дольше, чем мужчина может удерживать женщину в своём доме. Будет причина — папаня с дядьями, братьями и кузенами может ворваться ночью и вытряхнуть женщину из супружеской постели. Что пора сойти с темы, убедят позже, уже дома. Чтобы причины не было, тестя и его младших партнёров нужно ублажать едва ли не больше, чем собственную «жену» - угощать, хвалить, помогать по хозяйству. На самом деле, всё не так страшно: приданного у девушки, скорее всего, нет и не предвидится, а годы тикают. Поэтому погоня будет символической, чтобы только не догнать, поиски — оплошными, чтобы не дай Бог, не найти, а на следующий вечер цирк с конями продолжится в виде попойки двух семей (они наверняка были в сговоре), на которую пригласят соседей, все что-то подарят — глядишь, молодые и не пропадут теперь, будет, на чём спать и в чём готовить. За детей отвечает опять таки семья мужчины.
Побег девицы с неподходящими возлюбленными — кочующий сюжет ирландских саг. Ни один из союзов, сложившихся таким образом, добром не закончился: мужчина всегда оставлял женщину вдовой, после чего она выходила замуж либо погибала, а прежде, случалось, и предавала своего возлюбленного. Так что, общество осуждало пары, которые руководствовались чувством больше, чем разумом.
Особый случай — семейный союз людей, которые с головой в ссоре (либо кто-то один, либо оба). Такие пары с точки зрения общества беззаконные, их разлучали сразу, а за детей отвечал тот, кто это безобразие допустил. Женщине достаточно было считаться умственно отсталой, а мужчине — и просто прослыть недоумком, то есть человеком, неспособным заключить договор без того, чтобы контрагенты не обманули в свою пользу. Люди, которые не справлялись с хозяйством и не распоряжались собой, с точки зрения закона не имели право жить вместе, заводить детей и воспитывать их.
Даже если связь мужчины и женщины не сопровождалась созданием хозяйства, общество строжайшем образом следило за сохранением имущественных прав детей. Сын короля от наложницы — то есть женщины, которую он поселил в своём доме, от любой законной жены и от женщины, к которой король ездил в гости — законный сын своего отца, и права его не оспаривают. То же самое касается детей законной жены боири и детей от других женщин, с которыми он жил на каких-то условиях.
Из-за этого чадолюбия все эти виды взаимоотношений между полами специалисты по европейскому семейному праву называют браками. На самом деле ирландцы прекрасно понимали разницу между браком — ланомнас и «всем остальным». Без формирования отдельного хозяйства с долевой собственностью супругов — не брак, просто сожительство. Но, как бы ни складывались обстоятельства у родителей, кровь должна обновляться и воспроизводится, без этого и клан, и народ в целом закончится. Смысл жизни людей был именно в том, чтобы такой беды не случилось. Поэтому имеет значение происхождение отца, а не матери. Поэтому отец должен заботиться о материальном благополучии — о наследственной массе, которая даст хороший старт детям, и содержать детей. В этом ирландцы радикально отличались от других народов античности и тёмных веков — люди, как в неолитическом обществе, продолжали вопспринимать себя как звено в цепи смертей и рождений, а не самостоятельную личность, обладающую правами на чувства и самовыражение.