🟢🇩🇪📰(+)Die Welt: «Условия, как в парке Гёрлитцер»: как Регенсбург борется с криминальными беженцами» (перевод с немецкого)

Обзор немецких медиа

🗞(+)Die Welt в статье «Условия, как в парке Гёрлитцер»: как Регенсбург борется с криминальными беженцами» рассказывает, что преступная деятельность тунисских просителей убежища вызывает в Регенсбурге бурную реакцию: спектр правонарушений простирается от порчи имущества, краж и грабежей до сексуальных домогательств к женщинам в общественных местах. В конце концов, давление общественности заставляет город принять контрмеры. Уровень упоротости: отсутствует 🟢

«Многолюдно»: на главном вокзале Регенсбурга часто приходится дежурить полицейским © Кристоф Леммер

В «Шваммерле» в Регенсбурге, в небольшом парке у железнодорожного вокзала, где ещё несколько недель назад казалось, что кафедральный город погружён в засилье преступности, тихо. Это место называется так потому, что здесь находится небольшое кафе в форме гигантского пластикового гриба. Несколько прохожих прогуливаются по зелёному пространству, бездомный с длинными белыми локонами и бородой дремлет на скамейке, вытянув перед собой ноги.

Рядом с ним, как сторожевой пёс, стоит полицейская машина, на которой только что приехал Маттиас Грёгер. В кустах валяются фантики, маленькие бутылочки и помятые банки из-под колы. Свидетельства сборища, которое, вероятно, состоялось некоторое время назад. «Раньше здесь было многолюдно», - говорит полицейский, который патрулировал этот район ещё несколько месяцев назад.

«Гриб» на железнодорожном вокзале © Кристоф Леммер

«Многолюдно» - это полицейский термин, означающий сотни операций, которые приходилось проводить в районе главного железнодорожного вокзала за последние двенадцать месяцев. Соборный город процветал - в плане уголовных преступлений. Почти все подозреваемые были выходцами из городского центра поддержки - места первичного приёма просителей убежища. А поскольку Регенсбург принимает в основном тунисских просителей убежища, полиция зарегистрировала 109 преступников из этой страны, которые только в 2023 году совершили более 1000 уголовных преступлений.

Один образ навсегда запечатлелся в памяти людей: владелец супермаркета Edeka в Регенсбурге опубликовал в Facebook снимок с камеры наблюдения, на котором видно, как двое тунисцев выходят из магазина с полными сумками покупок, не заплатив. Прихватить пачку сигарет или зажать под мышкой бутылку шнапса - так сказать, классическое воровство в магазинах старой школы - возможно, было бы приемлемо в баварском Верхнем Пфальце. Но эта наглая форма свободного шопинга вызвала бурю эмоций. Сотни комментаторов обрушились на просителей убежища, истолковав их поведение как демонстрацию полного безразличия и как «позирование», проявление силы.

Затем, в январе 2024 года, на вокзале прозвучало два обвинения в изнасиловании в адрес «тунисцев». Хотя позже эти обвинения были опровергнуты, женщины и по сей день рассказывают о том, что их домогались, лапали и свистели. В кафедральном городе происходило - и продолжает происходить - очень многое. В Регенсбурге проживает 170 000 человек и около 250 тунисских просителей убежища, что соответствует примерно 0,15% населения.

«Эти инциденты вызвали национальный резонанс, говорили, что мы уже переживаем условия, подобные тем, что были в берлинском парке Гёрлитцер», - говорит Вальтер Бёкх, сотрудник юридического и регионального отдела городского совета Регенсбурга, имея в виду очаг преступности в столице Германии. Помимо прочего, судья отвечает за общественный порядок и безопасность в городе.

Вальтер Бёкх, сотрудник юридической службы © Город Регенсбург/Питер Ферстль

Бёкх сидит в своем кабинете - комнате размером со школьный класс в Старой ратуше. Толстые белые оштукатуренные стены и маленькие окна делают здание снаружи похожим на замок. Адвокату не составляет труда говорить о проблеме; он говорит открыто и с нюансами. Но вопрос о криминальных просителях убежища настолько сложен и затрагивает столько ведомств и инстанций, что часто можно услышать фразы вроде: «Я не знаю, я всего лишь административный работник». - «Вам нужно обратиться в центр поддержки». - «За это отвечает Федеральное ведомство по миграции и иммиграции, BAMF». Это даже не звучит как оправдание, просто так оно и есть. Но иногда собеседник чувствует некоторое облегчение, когда может сказать: «Слава Богу, это не моё дело. Это делает кто-то другой».

Бёкх говорит: «Мотивация тунисцев адаптироваться к местным условиям гораздо ниже, чем у восточноевропейцев». Это связано с тем, что здесь практически никто не получает политического убежища; процент признания составляет чуть больше нуля процентов. Срок пребывания молодых людей, которым в основном от 18 до 30 лет, ограничивается несколькими месяцами, после чего им фактически приходится покидать страну, либо добровольно, либо на депортационном самолёте. Лишь немногие получают разрешение на пребывание в стране. Так почему же они приезжают? «Об этом нужно спрашивать у них самих, - говорит Бёкх.

«Тунис - не бедная страна, у нее есть природные ресурсы, и она неплохо зарабатывает на туризме. Но у многих молодых людей нет перспектив: уровень безработицы среди молодёжи составляет 37%. Достигнутое процветание распределяется неравномерно», - утверждает Федеральное министерство экономического сотрудничества и развития Германии. И, по словам Бёкха, «ни для кого не секрет, что Германия привлекательна тем, что здесь они получают преимущества, которые не могут получить в других странах».

Чиновник подчеркивает, что, конечно же, не существует такого понятия, как «тунисец». «И большинство из тех, кто приезжает к нам, конечно же, не являются преступниками». Однако, когда 0,14% населения выходят на второе место в криминальной статистике Регенсбурга по количеству подозреваемых, это «статистическая аномалия».

Итак, отправляемся в центр помощи на Баюваренштрассе - центр первичного приёма просителей убежища, находящийся в ведении окружного правительства Верхнего Пфальца. Пресс-атташе управы собрал команду из трёх сотрудников, чтобы провести нас по центру. Здесь есть медицинский отдел, столовая, детский сад, дошкольное учреждение и заместитель директора Корнелия Кошвиц, которая знакомит нас со своим домом.

Корнелия Кошвиц, заместитель руководителя Якорного центра © Пер Хинрихс

Кошвиц 28 лет, она юрист и прилагает все усилия, чтобы представить центр как образцовое учреждение. «Мы делаем всё возможное, чтобы постояльцы чувствовали себя как дома», - говорит она. Неприятности и стрессы случаются редко, и в целом всё работает очень хорошо».

На самом деле центр помощи считается очень презентабельным, хотя бы потому, что он совсем новый. Государственное общежитие далеко от роскоши: беженцы живут в четырёхместных комнатах, покрытых линолеумом, со шкафчиками и столом в центре. Очарование казармы.

Но зачем здесь детский сад, зачем прививки, визиты в органы власти, помощь в оформлении пособий, если у подавляющего большинства из них нет шансов найти постоянный дом в Германии и им всё равно запрещено работать? Не слишком ли много усилий?

С другой стороны, если сейчас есть дети, которые ходят в детский сад, а затем в школу в Регенсбурге, учат немецкий язык и пускают здесь корни, какой смысл снова их депортировать? Мягко говоря, не слишком ли это противоречиво? Ну, говорит Кошвиц, «мы должны заботиться о людях. Это наша работа». Другое дело - фундаментальные вопросы о том, оставаться здесь или быть отправленным обратно: Этим занимается BAMF. Или политики. Она улыбается.

Она тоже права. Это не их работа. В комплексе убежищ представлены практически все органы власти и управления, от самого верха до самого низа, от ЕС до федерального правительства, от правительств земель до муниципальных организаций районных управлений, округов, городов и муниципалитетов. Тот, кто сидит в глубине машинного отделения и задаёт себе фундаментальные вопросы, может быстро растеряться.

Итак, вернёмся к проблемным тунисцам, которые, казалось, так твёрдо контролировали город. В начале года представители города встретились со следственными органами и судебной системой, создали рабочую группу «Сильные вместе за Регенсбург» и подумали, что нужно сделать. Бёкх отмечает, что два обвинения в изнасиловании с тех пор были урегулированы: оба преступления не имели места, как сообщалось вначале. Но общественное давление оставалось высоким.

Полицейский Грёгер видит это так: «Субъективное ощущение безопасности пострадало. Внезапно люди решили, что пять тунисцев, которые безобидно стояли вместе, представляют опасность, даже если они ничего не делали». Он сам долгое время дежурил здесь, арестовывал людей, разрешал споры и ловил наркоторговцев. Он указывает на 30-летнего мужчину, который только что прошёл мимо. «Однажды я его арестовал», - говорит Грёгер.

Участники круглого стола сошлись во мнении, что отныне система правосудия должна быть жёстче. Полиция Регенсбурга старается быстро обрабатывать дела и без задержек направлять их в прокуратуру. Там глава ведомства создал дополнительное подразделение, которое курирует прокурор Константин Фогес.

Прокурор Константин Фогес © Пер Хинрихс

И 32-летний специалист добился своего: он подавал один ордер на арест за другим, и один тунисский преступник за другим заключался под стражу. Судьи с готовностью подписывали ордера на арест, а жалобы адвокатов были отклонены. Однако Фогес подчёркивает, что он не изобретал специального «тунисского уголовного права». «В основном мы исходили из того, что существует риск скрыться от правосудия, и суды следовали нашему примеру», - говорит следователь.

Фогес проработал десятки дел и попытался понять преступников и их действия. По его словам, он никогда раньше не сталкивался с очевидным отсутствием осознания несправедливости. «Переводчик сказал мне, что они не ожидали, что подобные кражи будут преследоваться так резко, - рассказывает Фогес. Вероятно, ходили слухи, что здесь можно делать всё, что хочешь». «Мы должны были положить этому конец», - говорит следователь [я читаю и о***ваю 🤯 — прим. «Мекленбургского Петербуржца»].

По его словам, слабость системы заключалась в том, что большинство правонарушений были мелкими преступлениями. Ни один прокурор не ходатайствует о выдаче ордера на арест после кражи. Это стало проблемой только из-за большого количества преступлений, совершённых тунисцами. Чуть менее 15% всех имущественных преступлений в Регенсбурге - включая кражи, грабежи и порчу имущества - совершили тунисцы. «Мы должны были что-то предпринять», - говорит прокурор. «Мы больше не могли продавать это населению обычным способом».

Фогес начал подавать ордера на арест уже после нескольких преступлений - потому что существовал риск, что в противном случае они исчезнут. «По крайней мере девять или десять тунисцев сказали мне во время основных слушаний, что они собираются во Францию, потому что у них там есть друзья».

В его компьютере зарегистрировано 84 злостных нарушителя - 80 из них тунисцы, и все они находятся под стражей. Суд уже приговорил около 60 из них к тюремному заключению, 60% из них получили условный срок. «Хороший показатель», - говорит Фогес.

Готхольд Штрайтбергер с этим согласен. «Никто не обязан совершать здесь преступления», - говорит 70-летний уроженец Регенсбурга. «Но мы говорим о людях, а подавляющее большинство тунисцев не являются правонарушителями».

Он отстаивает интересы просителей убежища: Готхольд Штрайтбергер © Пер Хинрихс

Штрайтбергер уже 40 лет борется за права просителей убежища, он является членом «Гражданской инициативы за убежище» и участвует в работе Баварского совета по делам беженцев. По его словам, все люди, приехавшие в Германию из Северной Африки, хотят работать. «У них есть право на лучшую жизнь, и я не понимаю, почему им нельзя дать этот шанс здесь» [мужик, 70 лет прожил, а ума так и не нажил 😏 — прим. «М.П.»].

Вместо этого их держат в «центре поддержки без работы» до тех пор, пока их не депортируют - если они не уедут сами. «Все говорят, что 250 тунисцев - это очень маленькая группа. Тогда подавляющее большинство законопослушных людей могут остаться здесь», - говорит Штрайтбергер [если добавить в бочку мёда ложку дерьма, она станет бочкой дерьма — прим. «М.П.»].

Последняя депортация 15 тунисских просителей убежища произошла 11 июля. Штрайтбергер сообщает о полицейской операции, в ходе которой несколько из них лежали на земле в наручниках, хотя их не должны были возвращать на самолете. По словам Штрайтбергера, один из них в панике выпрыгнул из окна и поранился. Его также не должны были депортировать. «Полицейские спланировали это невероятно плохо».

Он рассказывает о тунисцах, которые пережили самое страшное у себя на родине и просто хотели жить здесь в мире и покое. Он рассказывает историю Ахмеда, 15-летнего спортсмена, который пользуется популярностью в Регенсбурге и которому угрожает неминуемая депортация. «Это безумие», - говорит он.

Это безумие: вот в чём его проблема. Отчаивается ли он по этому поводу? «Нет», - отвечает Штрайтбергер. «Я зол. Но я хочу продолжать помогать людям». Демократия измеряется тем, как мы относимся к слабым в государстве».

На данный момент в Регенсбурге всё успокоилось. Туристы, как обычно летом, наводняют старый город, занимая места в кафе, любуясь собором и прогуливаясь вдоль Дуная. Исчезла ли проблема? «Пока рано говорить об этом», - говорит юрисконсульт Бёкх.

Администрация делает всё возможное. На главном железнодорожном вокзале сейчас устанавливается новая система видеонаблюдения. Скамейки в парке забетонировали, чтобы их больше не вырывали и не разбрасывали. Полиция и федеральная полиция «патрулируют» вокзал днём и ночью.

Штрайтбергер, выступающий в защиту просителей убежища и закона об убежище, считает, что это хорошо. «Чем больше информации, тем лучше», - говорит он. «Вопрос в том, как с этим бороться».

Автор: Пер Хинрихс. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».

@Mecklenburger_Petersburger

P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: пусть вас не обманывает то, что такие темы начинают подниматься в мейнстримных медиа. Всё равно все здравые разумные инициативы увязнут в немецкой бюрократии и противодействии политиканов от правящих системных партий.

Свобода говорить не означает свободы быть услышанным. Ну и таких упоротых как господин Штрайтбергер на ответственных должностях в Германии очень немало.

🎚Об упорометре канала «Мекленбургский Петербуржец» 🟤🔴🟠🟡🟢🔵