Недавно я публиковал историю со слов отца, как гусак заступился за гусёнка (впоследствии ему это стоило головы; ссылка в конце статьи). В 60-х годах меня увозили в деревню к бабушке-дедушке на всё лето. Я ещё в школу не ходил, но хорошо помню свиней, валяющихся в лужах у дороги. И были гуси! Создавалось впечатление (наверняка обманчивое), что курей в деревне было меньше, чем гусей. И помнится, я до ужаса боялся этих перепончатолапчатых, всегда обходил их стороной.
Ещё были утки – их я не боялся, а зря...
Нет-нет, утки были мирными в отличие от гусей. Это гуси вытягивали шеи, расправляли крылья, грозно шипели и медленно приближались, давая понять, что надо «делать ноги», а иначе несдобровать. Утки обычно сами «делали ноги», потешно переваливаясь с боку на бок.
Возвращался с речки. Ну, речка – это сильно сказано. Вернее – ручей курице по колено. Однако в нём водилась рыба – караси, пескари, вьюны. Кстати, вьюнов я больше нигде не встречал и не слышал, чтобы они где-то водились. Чёрные, длинные, чем-то похожие на змей, пищат и могут ползать по земле (реально!). Обхватив туловище, удержать в руке вьюна было невозможно – обязательно выскользнет, упадёт в траву и быстро норовит уползти к воде. Удивительная рыба!
Деревенские ребятишки рыбачили на речке-ручье кошёлками, я тоже был в их компании, часть улова доставалась и мне. Принесёшь в обед рыбу, к вечеру бабушка наварит ухи и на сковороде сделает жарёху.
В отдалении на заливном лугу паслись гуси, на речке выше или ниже по течению от нас плавали утки. Пернато-лапчатые нас не беспокоят, мы к ним не лезем. В общем, идиллия.
Возвращаюсь домой с речки, в руках – небольшое ведёрко с водой и в ней плещется живая рыба. Иду один, деревенские пацаны остались дальше рыбачить. До дома осталось совсем немного, навстречу мне идёт утка, а позади за ней семенит выводок утят. Я иду по одной стороне пыльной дороги, утка со своими дитями – по другой стороне. Ширина дороги с обеих сторон ограничена дощатыми заборами.
Утка поравнялась со мной, прокрякала и не останавливаясь продолжила свой путь. Я остановился, с интересом наблюдаю за утятами, как они спешат за мамой. И что мне взбрело в голову? Я поставил ведёрко с рыбой на землю, пересёк дорогу, присел на корточки и быстрым движением руки перевернул последнего утёнка на спину. Тот барахтает лапками, пытается встать на ноги, машет ещё не оперившимися крылышками, пищит. Мне весело, забавляюсь с птенцом, опрометчиво повернувшись к остальному выводку задом.
Забавлялся я недолго... Удар в затылок был такой силы, что полетел кубарем, поначалу не поняв, что произошло. Хочу встать и тут замечаю перед лицом рассерженную птицу в бесстрашной атаке. Закрылся руками, сжался и теперь я готов пищать, прося о помощи. К моему счастью, утка не стала со мной долго воевать, однако всё же успела коготками на лапах оставить отметины на щеке и руках.
Повергнув несмышлёного «врага», утка вернулась к своим утятам и ещё долго крякая повела выводок на речку. Мне ничего не оставалось, как смириться с бесславным поражением. Хлюпнув носом, взял ведёрко и с упавшим настроением зашагал к дому.
Бабушка сразу заметила, что внук чем-то обижен. Спрашивает меня:
– Тебя кто поцарапал?
Я машинально провёл рукой по пораненой щеке:
– Никто.
Бабушка не сводит с меня глаз:
– Как это никто? А откуда царапушка на всю щёку?
Опустив голову, я вяло пожал плечами:
– Да...
Бабушка не унимается:
– Что да? Подрался что-ли?
Я не хочу признаваться:
– Нет, не подрался...
Бабушка пытает:
– А чего тогда сам не свой? На тебе лица нет.
Я втянул голову в плечи:
– Да...
Бабушка подхватила ведро с рыбой:
– Ну, не хочешь – не говори.
Мне стало очень-очень обидно и я решился пожаловаться на злую утку:
– Да... утка напала...
Бабушка удивлённо наклонила голову:
– Утка напала? С чего бы ей нападать? Сам поди виноват.
Я опять пожал плечами:
– Не знаю, чё напала. Я с утяткой хотел поиграть...
Бабушка засмеялась:
– Э-э, глупый! Утятка – это тебе не собачонка, чтобы поиграть. Хорошо, что селезень тебя не видел, а то бы вся попa в синяках была. Ишь учудил – с утяткой поиграть...
Вечером была уха из карасей с пескарями и жареная рыба из вьюнов.
С утками я больше не связывался – будь они с утятами или без них. Достаточно было всего одного раза, чтобы напрочь отбить желание поиграть с пищащим птенцом.
P.S.
Если вдруг кто пропустил: