Давние читатели канала знают (неоднократно говорил об этом), что несколько сезонов подряд в детстве мой отец жил на пасеке в лесу. Пасека располагалась в пяти километрах от села, из взрослых жителей туда практически никто не ходил, не считая редких визитов лесника. Батя к нему на пасеку иногда приходил, чтобы выпить водочки в спокойной обстановке под раскидистой липой и без сварливых наездов жены. Порой к нему на пасеку прибегали друзья, приносили картоху и пекли её в горячей золе костра.
А ещё с ним на пасеке жил кот и здоровенный уж. Про кота я уже публиковал статью, сейчас вкратце напомню. Кот находился на пасеке всё лето. Осенью ульи снимали и увозили домой в село, а кот уходил в лес. Видимо, был неплохим охотником, коли умудрялся зимовать без поддержки человека. Когда в новом сезоне пасеку вновь открывали, разводили первый костёр и на запах дыма с громким мяуканьем возвращался кот.
В последний сезон перед призывом в армию кот не вернулся...
Но сегодняшняя история не о коте и пчёлах, хотя пасека в лесу имеет самое прямое отношение. Впрочем, не сама пасека – много-много ульев, а то, что она находилась в лесу вдали от постороннего глаза.
Однажды приходит к нему на пасеку его двоюродный брат. Личность довольно интересная – на вид выглядит придурковато, однако рассуждает вполне здраво и логично.
Приходит на пасеку и жалуется:
– Я исть хочу. У тебя ничё нет?
«Тарзан» развёл руками (так моего отца в детстве прозвали односельчане за лесную жизнь; далее буду использовать в нарицательном значении):
– Не, ничё нет. Сам ещё не ел. Вон, котелок пустой валяется. Могу водички из колодца зачерпнуть.
Брательник отмахивается:
– Водичкой не наешься. Бульончику бы.
«Тарзан» немного подумал и говорит:
– Бульончику хочешь? Ладно, айда за мной.
И братья направились по тропинке в сторону села.
Вышли из леса, остановились. С возвышенности «тарзан» осмотрелся по сторонам, издали изучил обстановку у крайних домов села, пробежался глазами по речушке и поторопил брата:
– Айда скорее!
Бегом спустились к речке, вышли на берег как раз в том месте, где купались гуси. Высмотрев жертву, «тарзан» показывает на стаю водоплавающих:
– Прыгай в воду, хватай вон того гусёнка и тащи его к берегу.
Рядом с гусыней плавали подросшие гусята, взрослые гуси держались от них чуть в стороне.
В предвкушении мясного бульона, брат скинул с себя одежду и, прицелившись на гусёнка, прыгнул в воду. Гуси бросились кто куда, гусята тоже наутёк, но одного «ихтиандр» всё же изловчился схватить. «Тарзан» машет ему рукой:
– Давай шибче к берегу!
Речушка неглубокая, пацану по грудь будет. Однако быстро подойти к берегу не получается да и гусёнок в руке трепыхается, кричит, яростно бьётся, пытаясь вырваться на свободу. И тут, защищая свою стаю, на «ихтиандра» сзади налетел здоровенный гусак! Это на суше он неуклюжий и неповоротливый, а в воде он очень даже ловкий и изворотливый. Щипает гусак пацана клювом, усеянного мелкими зубчиками, бьёт сильными крыльями, отбивает гусёнка. «Ихтиандр» пригибается, закрывается от ударов, но гусёнка не выпускает. Кричит «тарзану»:
– Меня гусак щипает!
«Тарзан» и сам видит, как гусак атакует «ихтиандра». Кричит ему в ответ:
– Бросай гусёнка, хватай гусака!
«Ихтиандр» так и сделал – свободной рукой хватает за шею гусака и одновременно отпускает гусёнка. Благо, уже и берег близко. Подхватил «тарзан» добычу, проворно вытащил на берег, не мешкая свернул шею. Пернатый малость потрепыхался и успокоился.
«Ихтиандр» радуется:
– Нам гусака на двоих хватит!
«Тарзан» командует:
– Бежим в лес, пока никто не увидел.
Побежали к лесу, «тарзан» на ходу дёргает из гуся пёрышки и кидает их на землю. «Ихтиандр» удивлённо спрашивает:
– А это зачем? Нас же по перьям найдут!
«Тарзан» поясняет:
– Нет, не найдут. Подумают, что это лиса схватила.
Наперёд скажу, что так и случилось. В здешних местах лисы частенько выходят к селу в целях лёгкой наживы. Утащить домашнюю птицу – это вроде как дань лесным хищникам.
Пощипав немного гуся в качестве отвлекающего манёвра, при приближении к лесу «тарзан» перестал «следить». Братья вышли на тропу и с добычей поспешили на пасеку.
Развели костёр, ощипали гуся, перья сожгли в костре, потроха отдали коту. Сварили птицу в ведре и вдвоём без соли и хлеба наелись гусятины до отвала.
Эту историю отец рассказывал ещё будучи в Сибири, а потом вспоминал её вместе с братом уже у себя на родине. Брат мне смеялся:
– Держу гусёнка, а гусак меня щипает. Да больно, гад, щипает! А сам думаю – в гусаке-то мяса побольше будет! А тут и отец твой кричит: «Бросай гусёнка, хватай гусака». Ну, я и бросил гусёнка, схватил гусака. А вечером возвертался в село, а в селе только и разговоров, что лиса гусака утащила.
Как щипает гусь и бьёт крыльями, это я знаю по себе. Имею печальный опыт, досталось мне однажды...