В 1960 году нам в СССР обещали коммунистическое общество к 1980-му году. Правда начало 1980-х ознаменовалось введением Продовольственной программы. То есть вопрос стоял не о том, насколько прекрасный коммунизм построили, а о том, чтобы банально накормить страну.
Но не об этом, а о прекрасном коммунистическом обществе. Был даже предмет такой в вузах. "Научный коммунизм". По-моему, я даже сдавал экзамен по этому предмету. А какая наука без формул. Вот и коммунистическое общество покоилось на формуле. Мы тогда все ее прекрасно знали: "От каждого по способностям, каждому по потребностям". И мы тогда спрашивали родителей: "Если каждому по потребностям, то есть все, что хочешь, а от каждого по способностям, то неужели найдется хоть один человек, чьи способности будут ограничены уборкой мусора"? Образование-то было бесплатное даже в 1960-х, инженеров выпустили больше, чем сейчас актеров. Каждый второй был инженер. Так кто бы пошел в дворники убирать мусор? И даже нам было понятно, что ни один здравомыслящий человек добровольно в уборщики мусора не пойдет. Можно же было просто сидеть в НИИ, перекладывать бумаги туда-сюда, ходить на перекуры, пить чай, сидеть на собраниях (чем, собственно, инженеры и занимались в НИИ), а потом идти домой, по дороге забирая все "по потребностям". Для родителей этот вопрос был позаковыристее знаменитого "откуда я появился?"
Понятно, что эта формула была столь же нереальна как и коммунистическое общество. Но в качестве макаронного изделия пользовалась большим спросом на протяжении двадцати лет и вполне свою задачу выполняла. Думаю, и сейчас думские коммунисты обещают своим сторонникам рай на земле коммунизм в недалеком будущем. "Еще немного потерпите, проголосуйте за нас и там уже и по потребностям получите. Списки пишите!"
К чему все это предисловие. К тому что я пару дней читал произведения Александра Беляева и натолкнулся на решение этой головоломки! Фантаст Беляев дал прекрасный ответ на вопрос: "Кто будет убирать мусор при коммунизме".
Вот, допустим, у вас увлечение - вам нравятся сонеты Шекспира или картины Веласкеса. Ну и изучайте. Убирайте мусор, а поскольку работают руки, голова свободна, можете декламировать Шекспира или представлять в богатом воображении картины Веласкеса. Но мусор убирайте. Вот так просто Александр Беляев решил главный вопрос научного коммунизма.
Стоите за прилавком, сидите на кассе, делаете тупую монотонную работу. А голова-то свободна. Вот и даже стихи можно сочинять. Или мысленно решать космологические проблемы. Работаете таксистом, везете клиента по адресу, а думаете о Петрарке, но не забывайте глядеть на дорогу, а то еще в столб врежетесь. Или взять колхозника, который день и ночь в поле, убирает за коровами. А ночи на что? Колхозник может свои потребности в творчестве реализовать ночью. Он может быть выдающимся астрономом. Поставил за курятником телескоп и открыл новую переменную звезду! Правда, чтобы открыть новую переменную звезду, одного телескопа за курятником мало, надо еще много всяких приборов да и знаний. Но при коммунизме сказка станет явью...
Вы сейчас скажете, что быть такого не может. Не мог автор Человека-амфибии написать такой бред. А вот написал:
"...колхозник Зорин — прекрасный астроном: недавно он открыл новую переменную звезду; ...; про (профессора) Лаврова рассказывают, что он виртуоз работы на токарном станке… А уж о людях вроде шоферов и вагоновожатых, голова которых в свободное от работы время не слишком занята заботами основной профессии, — о них и говорить не приходится. Все они имеют «вторую жизнь», какие-то другие интересы."
А чем занимается автор работ о флорентийских художниках? Сидит в библиотеке? Посещает музеи Рима, Парижа, Лондона? Работает в архивах? Нет. Он... шофер. Переводит людей с места на место.
Правда, можно спросить, если у человека уже есть способности писать работы о художниках эпохи Возрождения, зачем он работает водителем? На этот вопрос Александр Беляев не дает ответа, как не давали ответа и наши родители в 1960-х.
А теперь фрагмент повести Беляева:
Был туманный осенний вечер. Но Нина не боялась простуды и ехала в открытом электротакси рядом с шофером, плотным мужчиной средних лет.
...
Повернувшись к шоферу, Нина спросила его:
— Чем вы занимаетесь, товарищ?
Шофер серьезно ответил:
— Веду машину.
«Не сообразил», — подумала Нина. А ведь ее вопрос так прост и понятен. Разве современный человек не многогранен по своей культуре, запросам, интересам, занятиям? Вот, например, колхозник Зорин — прекрасный астроном: недавно он открыл новую переменную звезду; Габрилович — математик с мировым именем, одновременно отличный скрипач; про Лаврова рассказывают, что он виртуоз работы на токарном станке… А уж о людях вроде шоферов и вагоновожатых, голова которых в свободное от работы время не слишком занята заботами основной профессии, — о них и говорить не приходится. Все они имеют «вторую жизнь», какие-то другие интересы. А руль — это ясно. Об этом и спрашивать нечего. Нет, ты мне скажи, что еще, помимо руля, наполняет твою жизнь…
— А вы чем занимаетесь? — неожиданно спросил шофер.
— Стихи пишу, — полунасмешливо, полусерьезно отозвалась Нина.
— Нет, правда?
— К сожалению, правда, — ответила Нина уже с некоторым смущением. — Я только никому об этом не говорю. Вот вам сказала: ведь вы случайный собеседник…
— Стихи! Это же очень интересно. Быть может, и сонеты пишете?
— Пишу. Отвратительные… и знаю, что плохо, а тянет.
— Может быть, не так уж плохо, — сказал шофер. — Прочитайте что-нибудь на память.
— А вы понимаете в этом деле? — спросила Нина.
— Немножко понимаю. В итальянских сонетах эпохи Ренессанса, во всяком случае, неплохо разбираюсь.
И шофер, наконец, рассказал, чем он занимается: уже много лет он увлекается историей искусств; его специальность — эпоха Возрождения.
— Несколько моих работ о флорентийских художниках — мастерах раннего Возрождения — уже напечатано… Сколько радости дает искусство! Прочитайте же мне одно из ваших стихотворений! Если можно, сонет.
— Как-нибудь в другой раз… по телефону!
И они обменялись номерами телефонов.
Машина въезжала в пределы старого города. Нина попросила шофера проехать по проспекту 25 Октября. Уже давненько не заглядывала она сюда."
Героиня повести девушка Нина приезжает к профессору (или академику). В дверях ее встречает швейцар. Вы думаете, он только швейцар? Нет. Он шахматист с мировым именем! Но вот работает швейцаром. Способности такие открыл у себя гроссмейстер, не может отказать себе в удовольствии открывать двери и приветствовать, снимая головной убор.
"В вестибюль вошел высокий, плечистый молодой человек с усами и остроконечной бородкой. На нем белый костюм, широкополая шляпа — панама.
Швейцар принял шляпу. ... — Здравствуйте, товарищ Лавров! — весело воскликнул он.
— Здравствуйте, маэстро! — ответил профессор и шевельнул правой бровью. — Когда реванш?
— Через выходной день, Иван Александрович, если вы свободны, — ответил «маэстро».
Швейцар был одним из лучших мастеров шахматной игры и нередко состязался с Лавровым."
Вот мог бы играть в шахматы на международных турнирах, а он работает швейцаром. Открывает двери перед посетителями и услужливо приподнимает шляпу. Коммунизм, однако.
А кто же при коммунизме мусор убирает и занимается очисткой канализации?
А вот кто - профессор Сугубов! А почему бы и нет. У него душа просит!
"Никитина знала о том, что Сугубов в водолазном костюме опускался на дно старых каналов, чтобы и там навести чистоту и порядок, что он заглядывал на задние дворы и в канализационные трубы, путешествовал по тоннелям подземного Ленинграда… За эту работу Сугубов был награжден орденом Трудового Красного Знамени."
