оглавление канала, часть 1-я
Перед тем, как начать выбираться на волю, решили немного передохнуть. Если быть уж до конца честной, то больше всех отдых требовался мне. Казалось, что сев на пол, я уже долго не смогу подняться. Но этот отдых я затеяла не просто так. Перед выходом наружу мне нужно было убедиться, что работу свою я выполнила хорошо, и «склеенная лента» памяти, не расплывется через какой-то промежуток времени, словно сонный морок.
Сидя на полу, я пыталась придумать, как бы это мне половчее порасспросить этих троих, с которыми я провела «работу», о том, что они помнят о нашем путешествии. При этом, мои вопросы не должны были вызвать у них ни малейших подозрений. То, что я молчала всю дорогу, не перекинувшись с ними ни единым словом, а сейчас кинусь задавать вопросы, может все дело испортить. Потому как, сомнения – это самое действенное оружие по восстановлению утраченного. Оно, как кислота может разъесть все мои «склеиванья». Тем более, что подобными вещами в этой жизни я занималась впервые.
Пока я так размышляла, они сами, совершенно неожиданно, пришли мне на помощь. Я услышала, как Роман Суржацкий ворчливо обратился к своему начальнику:
- Ну и что дальше будем делать? Здесь ничего нет, одни ходы… Правда, по дороге сюда я заметил несколько ответвлений, но думаю, это все те же ходы. Наверное, когда-то давно местная братва, в смысле, разбойники, нарыли их здесь, чтобы скрываться от властей. Хотя, следует отметить, что сделано все здесь на достаточно высоком технологическом уровне. Правда нам, если честно, это ничего не дает… Все оказалось пустышкой… - Разочарование, прозвучавшее в его голосе, было для меня лучшей похвалой моей работе.
Но тут вступил в разговор Кузнецов, который Иа. Он хмыкнул, глядя на товарища и задумчиво проговорил:
- Не скажи… Ты помнишь, как она, - он, забыв об элементарной вежливости, словно я была подопытной зверушкой, небрежно кивнул в мою сторону головой, - открыла эти проходы? Вот, к примеру, ты так можешь? – Роман, почему-то испуганно, затряс отрицательно головой, а Андрей продолжил назидательным голосом: - Вот… И я не могу… А откуда она может? Откуда, я тебя спрашиваю? Нет… Здесь не все так просто. А еще, скажи мне пожалуйста, сколько ответвлений ты насчитал пока мы шли сюда? – Суржацкий опять потряс головой, мол знать не знаю. Кузнецов усмехнулся. – А я считал. Шестнадцать ответвлений прошли. Я бы, например, на последнем перекрестке пошел по более широкому коридору. А она повела нас по самому узкому. Почему? – И не дожидаясь ответа на свой, надо полагать, риторический вопрос, быстро сам ответил: - Потому что, скорее всего, она точно знала куда нужно идти! А откуда она могла это знать? – И он, хитро прищурившись, посмотрел на своих соратников с некоторым вызовом.
А я про себя чертыхнулась. Идея по стиранию памяти была, конечно, неплохой. Но вот только думать я им запретить-то не могу! А человек с пытливым умом, если он еще при этом имеет острый глаз, может додуматься до многого. И что прикажете с этим мне теперь делать? Я беспомощно, почти умоляюще посмотрела на Образова. Он стоял и с хмурым видом слушал своего подчиненного, совершенно не обращая никакого внимания на мои взгляды. Наверное, то же думал, как бы это половчее пресечь все логические рассуждения своих соратников, но тут заговорил Суржацкий, удивив меня донельзя. Он сердито посмотрел на своего приятеля, и сурово проговорил:
- Знаешь, если здесь и кроется какая-то тайна, то я думаю, она не для наших глаз и ушей! Не все скрытое необходимо вытаскивать на свет Божий. Знаешь, как у нас говорят? Не буди лихо, пока оно тихо… Вот на этом и давай поставим точку! Все! Хватит с меня подземелий! – И глядя на упрямо выпяченный подбородок Кузнецова, добавил, как топором рубанул: - Мы с тобой еще и не такие чудеса видали… Напомнить?! А чем закончилось?! – Иа понурился. А Роман, удовлетворенно кивнув головой, закончил: - Вот то-то же!!! Так что… - Не закончив мысль, которая и так была понятна, он обратился к своему начальнику. – Юрий Геннадьевич, а вы, что скажете?
Образов, все еще хмурясь, проговорил неторопливо (а как еще начальству говорить? Суета ему не к лицу):
- Ты прав в одном… Если Полина обладает каким-то даром, что я думаю, несомненно, то это уже не нашего ума дело, как говорится. У меня тоже кое-что имеется. Так что ж теперь, меня, как крысу, сразу в лабораторию? На подобные исследования нужно средств немеряно, а где они у нас? Так что… Нам было поручено обследовать те ходы, которые были неизвестны. Мы их обследовали. Увы… Для того, чтобы сделать какие-то конкретные выводы, материала недостаточно. А способности девушки к делу не пришьешь. Я посоветую руководству привлечь ее к нашей работе. Думаю, она будет ценным сотрудником. – А я про себя хмыкнула. Угу… Щас… Только цветочки полью в палисаднике и сразу… Словно прочитав мои мысли, Образов продолжил: - Но об этом говорить пока рано. Так что, выбираемся, и идем твой клад забирать. Возможно, хоть из него что-нибудь удастся выжать…
Последние слова были обращены к Степану. Тот при этих словах дернулся, сердито сверкая глазами (кстати, не он один дернулся. Валька тоже слегка напряглась). Образов с удивлением уставился на него, будто только что сейчас его увидел, а потом обратился к своим подчиненным:
- А почему наш друг связан? – Его удивление было настолько искренним и неподдельным, что я засомневалась, а может мой «ластик» с разбегу и ему память подчистил? Невольно поморщившись от своих мыслей, я подумала, что мои способности напоминают сейчас, в этом времени, какие-то огрызки от съеденных яблок: вроде и аромат еще сохранился, а есть-то уже нечего.
Между тем, подчиненные смущенно переглянулись, и Суржацкий нерешительно, словно был не уверен в своих словах, проговорил:
- Так вы же приказали, Юрий Геннадьевич… - А я затаила дыхание. Как же много просчетов было в моем плане! Оставалось немыслимое количество разных мелочей и нюансов, которые я просто не смогла учесть, но из которых можно восстановить вполне себе реальную картину происходящего. Но рвать на всех участках тела волосы, посыпая их пеплом, времени у меня уже не было, как, впрочем, и особого смысла. Почти на автомате, я мысленно стала рисовать картину драки Степана с Кольшей, стараясь передать это изображение Роману. Все мои потуги напоминали мне самой дыроватое ветхое одеяло, которое разлезалось под руками от старости, едва коснешься, а я на ходу пыталась его кое-как заштопать. Как бы то ни было, но моя, наспех сляпанная мысль, все-таки дошла, так сказать, до адресата. Потому что, «викинг» почти обрадованно проговорил: - Так он драку вон с тем затеял… - И ткнув пальцем в Николая, с усмешкой закончил: - Нашел на кого прыгать, бестолочь…
Теперь Кольша удивленно захлопал ресницами, а я в досаде подумала, что предупредить Кольку с Егором мы с Валентиной так и не удосужились. Сейчас как брякнет, мол не было такого, и все мои труды пойдут прахом. Но Николай не зря получал зарплату в своем ведомстве. Рта не раскрыл, только сердито покосился на нас с Валюхой. А я, с некоторым облегчением, выдохнула. Кажется, на этот раз пронесло. Валька сверкала на любимого своими глазищами, словно собиралась прожечь в нем дыру. Так что, я, насчет зарплаты и «не зря», кажется, поторопилась. Тут решающий фактор сыграла, все же Валентина.
Пока длились наши переглядки, Степана развязали, и Образов обратился ко мне с вопросом:
- Ну, и куда дальше?
Сил у меня подняться не было, и я, кивнув на Валентину, тихо проговорила:
- Она покажет…
Валька-умница, с готовностью вскочила на ноги, и сурово проговорила:
- Давайте за мной…
Особо «за ней» никто не «дал», потому что, лаз был рядом, буквально в нескольких метрах от того места, где мы с ней сидели, и только плохое освещение было причиной, по которой его никто до сих пор не заметил. Поэтому, Валентина, важная до невозможности от своей, внезапно образовавшейся миссии под названием «указующий перст», сделав два небольших шага в сторону, посветила на лаз фонариком и без особых словесных изысков проговорила:
- Вот…
А я сочла нужным пояснить:
- Лаз очень узкий. Выводит в небольшую берлогу или яму, как вам больше нравится. Так что, кто первый полезет, сразу пускай выбирается наружу, чтобы дать место для следующего…
Образов сдержанно кивнул, старательно изображая начальника, и, командирским голосом проговорил:
- Роман, ты давай первым, потом Степан, Андрей, а потом… - Он посмотрел с легкой насмешкой на меня, - потом вся ваша компания в любом порядке.
А у меня защемило сердце. Разумеется, поводом для подобных ощущений за последнее время у меня было более, чем достаточно, но мне, все же, показалось, что именно последние слова Образова, а особенно, его усмешка, пробудили чувство какой-то нарастающей тревоги. Но предпринимать сейчас что-либо было, практически, невозможно. Поэтому, мне только и оставалось, что смириться с настоящим положением вещей, и быть готовой ко всему. Вот только, с этой самой готовностью у меня было не очень. Как физическое, так и душевное состояние позволяли мне только лечь и умереть. По крайней мере, именно так я думала в этот момент.
Когда ноги последнего из команды Образова ввинтились в узкий лаз, Кольша кинулся к нам с вопросами:
- Что, черт возьми происходит?! Кто-нибудь мне объяснит?!
Валька набрала в грудь воздуху, став похожей на свою соседку Наташку, которая частенько поколачивала скалкой своего благоверного, по крайней мере, выражение лица и вся ее поза говорили сами за себя. Я прервала едва не начавшуюся баталию, холодно проговорив:
- Уймитесь… Все объяснения – потом… Сейчас, Валентина с Кольшей – на выход. Потом Егор. Я пойду последняя. Егор с тревогой и беспокойством глянул на меня, и тихо спросил:
- Ты уверена, что справишься?
Вот одно из качеств, за которые я его любила. Никаких лишних эмоций или ненужных вопросов. Я кивнула ему головой.
- Справлюсь… Кто-то должен будет меня вытащить из этой норы за руки. А сзади толкать мои ноги совершенно бесполезно. Так что, ребята – вперед…