Только побывав на Прусской земле, обойдя за пару дней лишь ничтожную часть фортов, приходит понимание, какой невозможный подвиг совершили советские солдаты и офицеры ради жизни на земле... Первые среди равных! Продолжаем публиковать страницы из книги военкора В. Величко Падение Кенигсберга: 4. Перед стремительно наступающими войсками открылся Земландский полуостров. Предстояло протаранить сплошной лабиринт новейших укреплений, возведённых как единое и цельное сооружение обороны. Укрепления преграждали путь во всех направлениях. Гарнизоны оборонительных линий и мощных узлов сопротивления могли взаимодействовать между собою и вести бой самостоятельно. Первой вставала укреплённая линия Кенигсберг–Гранц. Она ограждала с северной стороны город-крепость от окружения. Под лесами Земланда, глубоко под землей, работали артиллерийские, нефтеперегонные, патронные и пороховые заводы. Гигантские арсеналы таились в недрах этой земли. Именно здесь, на Земландском полуострове, находился маневренный п
Только побывав на Прусской земле, обойдя за пару дней лишь ничтожную часть фортов, приходит понимание, какой невозможный подвиг совершили советские солдаты и офицеры ради жизни на земле... Первые среди равных!
Продолжаем публиковать страницы из книги военкора В. Величко Падение Кенигсберга:
4.
Перед стремительно наступающими войсками открылся Земландский полуостров. Предстояло протаранить сплошной лабиринт новейших укреплений, возведённых как единое и цельное сооружение обороны. Укрепления преграждали путь во всех направлениях. Гарнизоны оборонительных линий и мощных узлов сопротивления могли взаимодействовать между собою и вести бой самостоятельно.
Первой вставала укреплённая линия Кенигсберг–Гранц. Она ограждала с северной стороны город-крепость от окружения.
Под лесами Земланда, глубоко под землей, работали артиллерийские, нефтеперегонные, патронные и пороховые заводы. Гигантские арсеналы таились в недрах этой земли.
Именно здесь, на Земландском полуострове, находился маневренный плацдарм кенигсбергской группировки немецких войск. Этим плацдармом необходимо было овладеть, и только тогда можно думать о победе!
Войска наступали в беззаветном порыве. Множество заявлений о вступлении в партию и комсомол было подано солдатами во время наступления на Кенигсберг. Храбрейшие из храбрых, иссечённые в боях, и молодые, только что вступившие на поле боя, связывали свою жизнь с большевистской партией и отдавали Родине всё – и мечту, и жизнь.
...На черепицу немецких городов и местечек сыпался пепел. Казалось, идёт чёрный снег.
Величественная громада советских войск двигалась по всей линии Земландского фронта. Пехота и артиллерия шли вместе. Артиллерийские дивизионы наступали перекатами: одни перемещались, другие вели огонь. Пехота двигалась цепями. Броня таранила немцев. Было это движение причудливо: ни одного километра войска не шли по прямой. Обходы, охваты, удары во фланги поражали немцев в самых неожиданных местах и положениях.
Как стальной бурав, войска ввинчивались в замурованный Земланд и взрывали его. И в эти дни Кенигсберг услышал шаги советских солдат. Они приближались.
Невероятное творилось у немцев. Пруссия соскочила со своего стержня и летела в бездну. Бесконечные толпы беженцев запрудили все дороги, рубежи, убежища и позиции, направляясь в Кенигсберг. Схваченные чудовищной силой этих обезумевших толп, кружились и ползли вместе с ними назад немецкие войска – пехота, артиллерия, танки. Войска, спешившие из Кенигсберга и глубины полуострова на поле боя, вязли в густом людском потоке, словно в трясине.
Немецкий оползень!
Крепостной батальон капитана Лаубе попал в людскую трясину, едва перейдя линию Кенигсберг–Гранц. Он не мог продвинуться вперёд ни на шаг: людская лавина увлекала с собою всё. Казалось, она унесет и вековые аллеи шоссе.
Лаубе поднялся на самоходную пушку, заревел:
– Дайте мне дорогу! Что вы делаете? Вы погубите Германию!
Батальон был смят, поглощен многотысячной толпой на глазах его командира.
На другом шоссе танковая колонна, получившая приказ отходить к линии Кенигсберг–Гранц, на полном ходу врезалась в людское месиво и, не останавливаясь, прошла по нему гусеницами. Страшный вопль был слышен нашими войсками, двигавшимися следом.
– Занимаюсь артиллерией, – докладывал майор Хорошавин. – На пехоту нехватает времени – оставлю ее у себя в тылу.
К полю боя ускоренным маршем шли резервы генерала Черняховского – испытанные войска. Из глубины готовился новый, мощный удар, который должен был решить судьбу немецких дивизий. Потери же немцев были тяжелы. Целые артиллерийские дивизионы попадали в плен, с орудиями, с прислугой и запасами снарядов. В плену оказались совсем новые "Тигры". Вместе с огромной толпой был захвачен и капитан Лаубе. Он брёл один, без штаба и войск. Лаубе закрыл лицо руками, застонал:
– О, подобное я видел только под Парижем, у французов... Счастливы немцы, погибшие во Франции, – они пали ещё за победу!
Разгром ширился. Уже доносился голос кенигсбергских фортов – тяжёлые крепостные орудия вели огонь. С глухим рёвом снаряды разрывали воздух. Уже близка была линия Кенигсберг–Гранц, и оттуда шли свежие немецкие силы навстречу нашим войскам.
Противник наседал, а по цепям советской пехоты восторженно катилось:
– Даешь Кенигсберг! Перекопцы пришли, каменная гвардия!
Знаменитый Валентин Шевчук появился со своим орудием на линии встречи с немецкими танками. Три танка бешено неслись на его орудие. Они двигались клином вперёд, разбрасывая грязь и снег. Наводчик Безуглый рванул шнурок. С грохотом полетела башня переднего танка. Как обезглавленный человек, танк еще бежал вперёд. Его правый собрат закружился на месте, пронзительно визжа железом... Огонь артиллерии вздымал броню, бетон и землю к небу. И уже поднялась пехота и упрямо пошла вперёд.
Гвардейцы полковника Кожанова спрашивали друг друга в дыму:
– Где линия Гранц? Отчего её всё нет? На плечах немцев, в сплошном дыму они перешли линию Кенигсберг—Гранц, не подозревая о своей победе. И тогда в прорыв вошла "Каменная гвардия".
Это были гвардейцы генерала Лопатина – герои Перекопа. В 1944 году весной они таранили Перекоп. Ишунь и мрачный каменный Бельбек. Они форсировали Северную бухту Севастополя и взяли эту крепость с севера, откуда не могли взять Севастополь лучшие армии Европы.
Штыки наперевес, по-львиному бросились вперёд солдаты "Каменной гвардии"... В тот же день войска узнали, что левое крыло вышло на линию первых, восточных фортов Кенигсберга.
Был вечер 28 января.
5.
Начинался новый удар. Стремительный и мощный маневр захватывал всех: одним итти прямо перед собою, строго на запад; другим – повернуть на юго-запад; третьим – полным поворотом налево стать лицом на юг.
И двинулись войска, рванулись, как три смертоносных стрелы.
Гвардейцы Кожанова шли прямо на запад. Могучим ударом они должны были пробить Земландский полуостров до самого моря и, как меч, рассечь немцев надвое. А из-за плеча гвардейцев полковника Кожанова выходили войска на окружение Кенигсберга.
Тяжело шагая меж своих солдат, полковник говорил им:
– Теперь шагнём к морю! Не позабудет нас Родина.
И они пошли на подвиг.
…Был ли в те дни туман, был ли ржавый мглистый дождь – мало кто замечал: все были в огне, все.
Наши войска вошли в гущу немецких войск и укреплений, подобно стальному булату. Полуостров дрожал от грохота. Войска двигались к своим целям узким коридором в четыре километра, охватывая Кенигсберг кольцом. Они вели сражение с перевёрнутым фронтом, и, казалось, они бросили вызов смерти: отовсюду – справа, слева, впереди – наседали немцы.
Штабы принимали бой, охраняя тылы своих войск. Батареи вели огонь вперёд и назад.
Ночной вид Земланда был бесподобен. Пляска ракет, стремительные трассы светящихся пуль, вспышки орудийных выстрелов и разрывов... О, эти ночи! Не забыть их тем, кто остался в живых.
Столкнулось огромное количество войск и техники с обеих сторон. С головокружительной быстротой развивались события.
29 января к исходу дня солдаты генерала Олешева вышли к северным и северо-западным фортам Кенигсберга. Глубже всех, к западным фортам, в тыл городу шла "Каменная гвардия". Её движение было сплошной атакой. 29 января гвардейцы прошли 12 километров, сокрушив на своем пути отборные крепостные батальоны немцев.
Выбивали немцев гранатами из дотов, выковыривали штыками из траншей, сбрасывали с укреплённых террас баронских вилл.
Падала позиция за позицией. В Замиттене на господском дворе кипела кровавая рукопашная. Гвардейцы вели бой внутри домов. В верхнем этаже особняка бился гранатами Николай Ян – гвардеец огромного роста и невероятной силы. Как громовержец, врывался он в одну комнату за другой. Восемь немцев набросились на него. Он глушил их своим ужасным кулаком, рыча от ярости.
Николай Ян выбрасывал живых и полуживых немцев через окно вниз, крича:
– Трофеи, чтобы я их больше не видал!
"Каменная гвардия" шла вперёд, продвигаясь в глубь вражеского тыла. И открывалась героям земля невероятная, зловещая. Кругом были леса. На всех картах они значились пустыми и мирными. А на самом деле эти леса ломились от каменных построек заводов, железных дорог и башен. Это были секретные об'екты, это была тайная Германия.
Батальон капитана Андрея Канаева двигался по этим лесам, полным опасностей. Вдруг разведчик Черкасов донёс:
– Стою на немцах. Они – под землёй.
Гвардейцы бросились в темные галлереи подземелий. Обширные, бесконечно длинные цехи военного завода – ряды зенитных пулеметов, пушек и станков открылись им. Под землёй вспыхнул бои.
– Бей вдоль! – скомандовал Михаил Литвиненко, разворачивая зенитный пулемёт.
Свистящие снаряды заскрежетали по цеху... И у тех, кто был на поверхности, в лесу, отдавался в ногах, во всём теле гул подземного боя, непривычный, скребущий по сердцу. Чёрные, мокрые от пота, выскочили гвардейцы из-под земли уже в другом конце леса.
Так они шли – поверху и под землей, в лесу и под корнями леса.
Угасал день 30 января.
Было уже близко море – южный берег Земландского полуострова. Валил туман. И в том тумане, под самым Кенигсбергом, слышались тревожные гудки паровозов, рёв самолётов, крики атакующих. "Каменная гвардия" наносила последний удар. Тяжело дышали гвардейцы, кашляли от едкой мглы, харкали пороховой пылью. С широко открытыми глазами, полными ужаса, смотрели на них немецкие солдаты, захваченные прямо в поездах. 53 самолёта не успели подняться в воздух и были тоже захвачены.
Перед "Каменной гвардией" стояли форты.