«Кадет Эдгар А. По увольняется от службы Соединенным Штатам...» — гласило постановление военного суда, которым он отчислялся из военной школы Вест-Пойнт за систематические и намеренные нарушения дисциплины.
Отчисление означало полный разрыв с приёмным отцом. Ожидать помощи больше было неоткуда. За плечами был двадцать один год, восемь месяцев учения в Виргинском университете да две книжки юношеских стихов. Они-то и внушали безумные надежды, они и третий поэтический сборник, изданный два месяца спустя, в апреле 1831 года, на деньги, собранные по подписке, преимущественно среди товарищей-кадетов. Получив свои экземпляры, те, вероятно, были немало разочарованы. В книжке не было сатир на преподавателей, которыми забавлял их Эдгар, ни любовных стишков. Если таковые и попадались, то скорее походили на молитву или на плач по умершей возлюбленной. Исповедь какого-то молодого восточного владыки или туманная поэма о далёкой «Звезде Счастья» казались такими несогласными с обычными интересами и заведённым порядком их жизни. Недоумение, вероятно, вызывало и предлинное рассуждение автора о поэтах и поэзии, открывавшее эту книжку в зеленоватой обложке, которое потом будут по-разному толковать на протяжении столетия и больше.
Эдгар По родился 19 января 1809 года в Бостоне в семье гастролирующих актёров. Его отец Дэвид По, ирландец по происхождению, вскоре оставил семью, и о дальнейшей судьбе его мало что известно. Мать будущего писателя англичанка Элизабет Арнольд По была талантливой и популярной актрисой. В конце 1811 года во время выступлений в Ричмонде она заболела и умерла, совсем молодой, двадцатичетырёхлетней, и трое детей попали в разные семьи. Эдгара взял на воспитание местный табачный торговец, бездетный Джон Аллан. Приехав подростком из Шотландии, он преуспел в делах, женился и возомнил себя джентльменом, установив соответствующие порядки в дом. Эдгар ни в чём не знал отказа.
Биографы придают особое значение пятилетнему пребыванию Эдгара в Англии, где мистер Аллан вёл дела своей фирмы. Путешествие через океан, атмосфера старинного пригорода Лондона Сток-Ньюингтона, осенённого громкими именами прошлого, занятия классическими языками и математикой в частной школе, обстановка и уклад которой потом будут блистательно воссозданы в рассказе «Вильям Вильсон», — всё это отложилось в памяти впечатлительного и восприимчивого мальчика и значило для него не меньше, чем чтение «Робинзона Крузо», готических романов, английских поэтов.
Летом 1820 года Алланы возвращаются в Ричмонд. Годы учения и развлечений, обычных для отпрысков состоятельных семей Юга, омрачались у Эдгара горьким чувством, что он приёмыш и всецело зависим от расположения неродного отца. Воспоминания тех, кто знал Эдгара-школьника, рисуют его то как красивого, своенравного и капризного мальчишку, баловня судьбы, то как повзрослевшего не по годам подростка, склонного к уединению, созерцательности и меланхолии, то как благородного и утончённого юного джентльмена, который не прочь щегольнуть актёрской позой. Все, однако, сходятся на том, что молодой По был пылко-отзывчив на доброе отношение и болезненно воспринимал укоры, насмешки и несправедливость. Биографы называют в этой связи случай с Джейн Крэг Стенард, матерью одного из школьных товарищей, которая, очевидно мимоходом, удостоила его несколькими добрыми словами приветствия и поощрения, вызвав в ответ бурю благодарных чувств, вылившихся после её скорой смерти в одно из самых тонких его стихотворений — «К Елене». По не раз повторял, что «смерть прекрасной женщины вне всякого сомнения — самая возвышенная поэтическая тема в мире», и действительно, эта тема возникает в ряде его самых знаменитых стихов и рассказов.
Несовместимость пылкой аристократической натуры Эдгара, уже вкусившего сладость стиха, и здравомыслящего Джона Аллана выявилась в полной мере, когда в феврале 1826 года юноша был послан в Виргинской университет, основанный незадолго до того Томасом Джефферсоном, который и был первым его ректором. Лекции, прогулки в окрестностях Шарлоттсвилла, занятия атлетикой чередовались с эскападами, на которые была так падка «золотая молодёжь» Юга, отпрыски родовитых состоятельных фамилий. Воспитанный в духе полуфеодальных «рыцарственных» традиций, Эдгар не хотел отставать ни в кутежах, ни в картах и понаделал «долгов чести», которые мистер Аллан отказался платить. С другой стороны, существуют письма Эдгара приёмному отцу, в которых с бухгалтерской дотошностью показано, что присылаемых из дому денег никак не хватало для оплаты расходов на слуг, одежду, книги и т.п.
К постыдному, как воспринимал По, возвращению в тихий Ричмонд примешивается расстроенная — очевидно, не не без усилий со стороны мистера Аллана — помолвка с Сарой Эльмирой Ройстер, той самой, с которой По сведёт судьба ещё раз осенью 1849 года в Ричмонде, незадолго до его смерти.
По первый раз бежит из дому: «Я решил оставить ваш дом и попытаться найти своё место в большом мире, где ко мне будут относиться не так, как относились Вы». В апреле 1827 года По — в Бостоне, где находится молодой печатник, некий Кэлвин Томас, который согласился издать первую его книжку — «Тамерлан и другие стихотворения Бостонца», так и оставшуюся незамеченной. Очутившись без друзей и средств, По записывается в армию, где прослужит около двух лет, перебираясь со своей батареей с места на место. После недолгого примирения с мистером Алланом весной 1829 года, последовавшего за смертью приёмной матери, молодой человек — к тому времени уволившийся из армии — снова покидает ричмондский дом, и следы его теряются.
Какое-то время По живёт в Балтиморе у тётки, сестры родного отца, Марии Клемм и её дочери, семилетней Виргинии, и пишет, пишет, пишет. Там же в декабре появляется вторая книжка его стихов «Аль-Аараф, Тамерлан и малые стихотворения» — на этот раз с именем автора. Разноречивость сведений об этом периоде жизни По усугубляется и тем, что он сам способствовал распространению легенды о своём путешествии в Европу. Любовные приключения во Франции, участие в войне греков за независимость, пребывание в Петербурге по каким-то делам — таковы лишь некоторые части этой красочной романтической легенды, которая выдаёт и склонность По к розыгрышу и стремление утвердить себя в глазах окружающих.
Первые его рассказы появились в 1832 году на страницах филадельфийского журнала «Saturday Courier». Литературная известность приходит к начинающему писателю с публикацией в 1833 году вполне зрелого и характерного для По рассказа «Рукопись, найденная в бутылке» (в журнале «Saturday Visiter», Балтимор). Потом прошло несколько вещей в ричмондском «Southern Literary Messenger» — «Южном литературном вестнике». В декабре 1835 года По устраивается редактором этого ежемесячника.
Это был первый серьёзный журналистский опыт со всеми плюсами и минусами. Где бы впоследствии не служил По, ему приходилось «обчитывать» и рецензировать десятки и десятки отечественных и иностранных книг. Статьи и обзоры По являются одним из ранних образцов американской литературно-художественной мысли. Он едко высмеивал риторику, назидательность, дурной вкус, провинциализм и романтическое самолюбование. Вместе с тем он понимал, что национальная словесность только начинает складываться, и резко восставал против мнения, будто американцы не чувствуют поэзию: «Поскольку мы были вынуждены строить железные дороги, сочли немыслимым, что мы можем слагать стихи».
По выписывает себе в Ричмонд миссис Клемм и в мае 1836 года женится на её дочери Виргинии, которой не исполнилось ещё и пятнадцати. Чуть странная и трогательная привязанность к этой молоденькой девушке, которую знакомые описывали как прелестное, полувоздушное, преданное мужу существо, многое определило в биографии писателя. Она воплощала для него все те высокие физические и нравственные качества, которыми он в той или иной мере наделяет женщин в своих стихах и рассказах.
Служба, семья, напряжённые отношения с владельцем журнала — По начал пить — переезд в Нью-Йорк в начале 1837 года, где он пробудет около полутора лет, — всё это отнимало много времени и душевных сил. В 1836-1838 годах писателю удалось напечатать всего лишь несколько рассказов. Среди них, правда, одна из лучших его новелл — «Лигейя», о которой одобрительно отозвался Горький. Мастерски используя фантастический сюжет, психологическую напряжённость и красочную орнаментальность, По примеряет две вечные противоположные идеи: бренность человека и его «необоримое стремление к жизни» — и таким сугубо художественным разрешением конфликта как бы снимает ощущение ужаса происходящего.
Современники писателя заметили, что в его произведениях своеобразнейшим образом соподчинены фантазия, воображение и логика факта. Как потом писал Достоевский, «в его способности воображения есть такая особенность, какой мы не встречали ни у кого: это сила подробностей». Именно благодаря тщательно разрабатываемой системе деталей и достигалось преимущественно то впечатление достоверности, материальности вымысла. Той же цели служит приём мистификации, к которому часто прибегает писатель. Знание читательской психологии — качество, приобретённое в ходе журналистской работы, — По не раз использовал, чтобы разыграть падкую на «новости» американскую публику и вдоволь насладиться эффектом. Пример такого розыгрыша — рассказ «История с воздушным шаром», написанный в форме газетного сообщения о только что состоявшемся якобы перелёте через Атлантику.
В приключенческой прозе По, к которой относятся «Необыкновенные приключения некоего Ганса Пфааля» (1835) и «Дневник Джулиуса Родмена» (1840), отчётливо просматриваются принципы того вида литературы, который впоследствии назовут впоследствии научно-фантастической. Хотя сам По не выдвигал сколько-нибудь дерзких технических идей и не рассматривал их последствия для человечества, его причисляют к основоположникам научной фантастики.
Летом 1838 года По перебирается с семьей в Филадельфию. Почти шесть лет, что он проведёт здесь, — относительно самый спокойный и плодотворный период его творчества и жизни. За это время им написано около тридцати рассказов, в их числе такие, которые принесут мировую известность автору. Здесь, в Филадельфии, «родится» гениальный сыщик-любитель С. — Огюст Дюпен, герой новеллистической трилогии («Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже» и «Похищенное письмо») и ознаменовавшей возникновение детективного жанра. В Филадельфии в ноябре 1839 года появилось и первое книжное издание прозы По: «Гротески и арабески» в двух томах, вобравшее почти всё, написанное им к этому времени.
И всё же По снова вынужден поступить на службу — сначала в «Burton's Gentleman's Magazine», а затем в «Graham Magazine». За год с небольшим он превращает заурядный ежемесячник Грэхема в один из лучших журналов в стране с тиражом тридцать семь тысяч экземпляров. Весной 1842 года неугомонный и неуживчивый По расстаётся с Грэхемом и, забрав заболевшую Виргинию, снова едет пытать счастья в Нью-Йорк. Как правило, даже в частных письмах, адресованных самым близким людям, По оставался литературным лицедеем. Существует одно письмо, написанное Марии Клемм 7 апреля: «Дом старый и, похоже, кишит клопами... Комната с пансионом — самая дешёвая на моей памяти, если учесть центральное расположение дома и стоимость жизни. Здесь не придётся опасаться голода. Хозяйка, кажется, не будет особенно приставать с платой, и мы сразу почувствовали себя как дома. У неё ещё 8 или 10 жильцов. Мне ещё не приходилось иметь такой обильный и вкусный завтрак... Сис (— так По звал жену) почти не кашляла и ночью не потела. Сейчас она штопает мои панталоны, которые я порвал о гвоздь. У нас осталось четыре с половиной доллара. Завтра я попытаюсь занять ещё три — с тем, чтобы протянуть ещё недели две. У меня отличное настроение, не брал в рот ни капли... Как только я наскребу денег, немедленно перешлю их Вам. Вы не представляете, как нам недостаёт Вас. Сисси всплакнула ночью... Мы решили снять две комнаты при первой же возможности. Похоже, что всё уладится».
И снова служба — в газете и журнале. Публикация сборника из двенадцати рассказов дала, казалось, возможность осуществить давнюю мечту — редактировать собственный журнал. В октябре 1845 года По становится единственным владельцем «Broadway Journal». Через три-четыре месяца предприятие лопается. По оказался никудышным дельцом. Зато он был хорошим поэтом. «Ворон», появившийся в январе 1845 года в нью-йоркской «Evening Mirror», вызвал сенсацию, и был тут же перепечатан несколькими журналами. Поэта часто приглашали выступать с чтением популярного стихотворения. Несколько месяцев спустя появляется сборник «Ворон и другие стихотворения». Автор его становится литературной знаменитостью.
На 40-е годы приходятся наиболее важные литературно-критические и теоретические работы По: «Дважды рассказанные истории Готорна» (1842), «Рассуждения о стихе» (1843), «Философия творчества» (1846), «Поэтический принцип» (лекция 1849 г.).
Оставаясь в рамках западноевропейской романтической эстетики, взгляды писателя на литературу и искусство имеют ряд особенностей, связанных с рационализмом XVIII века, становлением буржуазных отношений в США и фактами его личной биографии как участника литературного процесса в Америке 30-40-х годов. По был одним из немногих американских литераторов, кто создал собственную и по-своему законченную — в рамках его мировоззрения — критическую теорию.
Наиболее важный принцип эстетики По — это упорядоченность, соразмерность, симметрия, пропорциональность частей произведения, словом — гармония. Правда, По не был бы романтиком, если б не корректировал этот принцип, уходящий в античность, фантазией, прихотливостью, орнаментальностью. Основным достоинством произведения искусства По считал единство, то есть «целостность эффекта или впечатления», которое оно производит. Отсюда — решительное предпочтение лирическому стихотворению и малой прозе, и, преуменьшение роли эпического. По считал, что восприятие большой поэмы или романа, которые нельзя прочитать за один присест, неизбежно дробится.
Правилам, которые По выработал для короткого рассказа, наиболее полно отвечают, пожалуй, те, что принято называть «логическими рассказами».
Ещё в апреле 1836 года По напечатал статью «Шахматный автомат Мельцеля», где цепью логических рассуждений с удивительной изобретательностью и методичностью разгадал обман. Эта статья, затрагивающая ту область, которая в XX веке вылилась в теорию игр, так же соотносится с «логическими рассказами», как «Философия творчества», где содержится последовательный анализ процесса создания «Ворона», с этим знаменитым стихотворением.
В трёх новеллах, объединённых фигурой Дюпена, По сделал ряд художественных открытий, благодаря которым возникла особая ветвь в литературе — детективный жанр. Конан Дойль, Агата Кристи, Дэшиэл Хэммет, Жорж Сименон — все они, точнее, их герои, вышли из По. Действие, как правило, начинается с факта преступления и разворачивается в обратном порядке: тем или иным способом представляются свидетели случившегося или подозреваемые, затем перебираются ключи к разгадке тайны, которые, подаваясь как равно вероятные, вроде бы позволяют читателю самому решить головоломку, а на самом деле ещё более запутывают его и возбуждают его любопытство, и, наконец, кульминация — установление личности преступника и мотивов преступления.
Совокупность приёмов, которые выработал По, легла в основу законов детективной новеллы. «Не будет преувеличением сказать, что с тех пор, как По завершил свою знаменитую трилогию, ни к конструкции, ни к содержанию детективной новеллы не было добавлено ничего существенного» (Philip Van Doren Stern. Introduction to Edgar Allan Poe. The Viking Press Portable Library. New York, 1957, p. XXVI.). В логических рассказах По нет атмосферы жестокости, сцен насилия, культа агрессивного индивидуализма, которые заполняют книги позднейших эпигонов этого жанра на Западе.
Несмотря на строгие правила, которые По ставил себе и другим, он был удивительно свободен в подаче материала и манере письма. Многие его рассказы соприкасаются с приключенческой, философской, пародийно-сатирической эссеистикой. Среди них есть и картины природы и местности, и юмористические жанровые зарисовки, и философские диалоги-размышления, и одна из первых в американской литературе урбанистических новелл «Человек толпы», вполне по-современному показывающая отчуждённость личности посреди аморфного людского скопления, которое По анатомирует в духе позднейших «физиологических» очерков, и аллегории, притчи, пародии.
Было бы упрощением объяснить интерес По к френологии — теории о связи между психическими свойствами человека и строением черепа, — к месмерическим опытам, то есть «животному» магнетизму, к учению о перевоплощении душ и прочей парапсихологической чепухе единственно склонностью к мистике, болезненными чертами его противоречивой натуры, проявлявшимися в последние годы. Тут сыграло свою роль увлечение читателя всякого рода суевериями и предрассудками, всем «таинственным» и «загадочным», что связано с душевными болезнями, смертью, потусторонним миром. Оно служило — да и теперь ещё служит — предметом газетных сенсаций и находит опору в свойствах массового сознания строить догадки и предположения, предлагать толкования и гипотезы, которые якобы не требуют специальных научно-естественных познаний. Часто писатель просто использует это увлечение в своих литературных целях, переиначивая и обыгрывая ходячие представления.
Хотя Эдгар Аллан По был сыном своего времени, общей своей направленностью его творчество противостояло буржуазно-романтическому мифу об исключительности Америки, безудержному предпринимательству и самолюбованию, безобразному смешению действительных и мнимых ценностей. «Испорченность вкуса — часть и следствие делания долларов». (Edgar Allan Poe. The Complete Works, v. 10, p. 50).
...Год «Ворона» — 1845-й — не улучшил материального положения писателя. Следующей весной семья По переехала в местечко Фордхэм, близ Нью-Йорка. Виргинии день ото дня становилось всё хуже. Очевидцы свидетельствуют о крайней нужде, в которой пребывали По в те осенние месяцы. В января 1847 года Виргиния умерла. По до конца своих дней не оправился от этого удара. Из крупных вещей ему удалось написать только «Эврику» — философско-поэтическую картину материального и духовного мира. В этом научном трактате, созданном поэтом, ставилась задача рассказать «о Физической, Метафизической и Математической, о Вещественной и Духовной Вселенной, о её Сущности, её Происхождении, её Сотворении, её Настоящем Состоянии и Участи её». Попытка создать некую всеохватную систему не могла не кончиться неудачей, хотя ряд космогонических догадок и философских положений отрываются от идеалистических предпосылок этой работы. Любопытно, что от строения Вселенной По легко перебрасывал мостки к строению произведения искусства, утверждая взаимозависимость и взаимоподчинённость всех его элементов.
Последние полтора-два года жизни По представляют собой жалкую и трагическую картину отчаяния, вспыхивающих надежд, кратковременных увлечений, приступов алкоголизма, постоянных переездов. В Ричмонде он декламирует в барах «Эврику». В Провиденсе истово добивается руки поэтессы Сары Элен Уитмен, «Елены тысячи снов». В Бостоне пытается покончить жизнь самоубийством. В Норфолке и других городах читает лекцию «Поэтический принцип». Осень 1849 года — снова в Ричмонде, где пытается наскрести средств, чтобы основать журнал. Оттуда По направляется в Балтимор, где 3 октября был найден у избирательного участка без сознания, полураздетый, а четыре дня спустя, в воскресенье, скончался в балтиморском госпитале. За гробом писателя шли девять человек.
Несчастья преследовали его и после смерти. Знакомец и душеприказчик По, а затем подделыватель его бумаг Руфус У. Грисуолд, скрывшись за псевдонимом «Людвиг», опубликовал статью-некролог в «New York Tribune», полную недостойных намёков, подтасовок и прямой клеветы на «блестящую, но заблудшую звезду». Лишь одиннадцать лет спустя, с выходом книги Сары Элен Уитмен «Эдгар По и его критики», отчасти была восстановлена справедливость. Появление её было продиктовано прежде всего стремлением защитить память писателя и хотя бы отчасти реабилитировать. Она не скрывала, что её работа — реакция на «Воспоминания» Р. У. Грисуолда, которые «читают и обсуждают, перевели на иностранные языки», в то время как они полны «извращенных фактов и безосновательных домыслов» по поводу Эдгара По.
Проза По имеет более чем вековую историю публикаций на русском языке. Его поэзия стала своего рода студией стиха для многих поколений русских поэтов. А в восприятии миллионов читателей он вошёл в мировую литературу как изобретательный рассказчик-новатор.