Оля купила чернику – и совершенно напрасно сделала. Имеется в виду: нужно было ягоды купить, но не до, а после того, как Оля зайдёт к Розе. Совсем не потому, что она жадничает угостить знакомую – ешь ты чернику на здоровье, сколько хочешь. Просто Оля заранее до словечка знает диалог, который состоится, когда она заявится с ягодами к Розе.
Она бросит взгляд на пакет и лёгким голосом – слишком, подозрительно лёгким голосом – скажет:
– Это что там у тебя, черника?
– Ага! – беспечно кивнёт Оля. – Хочешь?
– Нет, спасибо… – Снова взгляд искоса на пакет. И – провокаторским вкрадчивым голосом:
– Какие молодцы вы с мужем. Разведали черничные места, съездили с утра… В следующий раз и меня прихватите, на мою бедность.
– Знаешь, я купила чернику у бабулек на рынке, – признается Оля, – тут, рядом.
Роза разочарована:
– Да-а? Странно. А почему бы вам не съездить за черникой? Своя машина. По крайней мере, твоему мужу? Пусть берёт пример с других мужиков. Они артели сколачивают: не на машинах, так в электричке едут. Все выходные прочёсывают болота, кормят комаров. Вон, знакомая жалуется: «Мой-то вёдрами, вёдрами таскает, не знаю куда девать».
– У моего работа тяжёлая, у станка, в горячем цехе, – заступается Оля. – Пусть хоть в выходные отдохнёт. И потом, ты же знаешь: у него недавно был миокардит, воспаление сердечной мышцы.
***
Где-то она прочитала: объяснять свои поступки – значит оправдываться. Оправдываться – значит признавать свою вину. И всё равно оправдывается.
– Воспаление хитрости у него! – не выдерживает Роза. – Сачок он первостатейный. Вот распустила ты первого мужа – он от тебя ушёл. И этого распустишь – тоже уйдёт. Мужиков нужно что? Мужиков нужно держать в узде, – Роза в доказательство сжимает острый кулачок, так что костяшки белеют. Демонстрирует, как бы она – держала в узде.
– Невозможно переделать человека, которому пятьдесят лет, – миролюбиво говорит Оля. – Совершенно никчёмное, зряшное и неблагодарное занятие. Жизнь такая короткая штука, много ли нам осталось. Нужно жить мирно, притираться друг к другу. Сосуществовать.
– Ну, давай, давай. Миротворица. Пацифистка. После снова будешь бегать ко мне плакаться в плечико. «Роз, посоветуй, Роз, помоги…»
***
Было такое дело. Оля и не подозревала, что спустя десять лет можно этим попрекать.
После черники с молоком Роза теплеет, добреет. Закрашивает фиолетовый от черники рот яркой помадой. Энергично сжимает и разжимает губы, растушёвывая помаду. Критически себя рассматривает в зеркале.
– Ну как там, – спрашивает благодушно, – твоя дочка? Всё ещё со своим прилипалой живёт? Это же надо было найти такое сокровище. Дочка у тебя трудяжка. А он сел ей на шею и свесил ножки. И ты терпишь этот мезальянс?!
– Ей двадцать пять лет, – сухо напоминает Оля. – Сами разберутся, не маленькие.
– Да хоть сорок пять! – всплёскивает руками Роза. – Дети – они до седины дети. Им всю дорогу, всю жизнь нужна поддержка, подсказка, крепкий тыл. Родители должны всю жизнь детьми руководить, как маленьких за ручку вести.
Вот направляли бы меня в своё время родители на путь истинный – всё сложилось бы по-другому. Ох, смотри, проморгаешь ситуацию… У других-то дочерей мама – первая советчица и подружка. У людей сыновья – отрезанный ломоть, а тебя – дочь. Как не родные. Вон, угодила ты в больницу, дочка к тебе с передачей только через два дня пришла. Так и лежала в палате, в чём на скорой увезли: в костюме джерси.
Откуда всезнающей Розе известен этот случай? Да, было такое дело. Потом выяснилось: когда сообщали о болезни, мобильник брала не Олина дочка, а гостившая у неё племянница. Она забыла дочке передать.
И всё равно Оля хватает ртом воздух, как рыба, задыхается, не может найти от возмущения нужных слов. Это удар поддых, удар ниже пояса.
Она так и не научилась в жизни держать удар. У других это как-то получается. Называется – поставить обидчика на место. Отшить. Отбрить. Отпнуть подальше.
***
Роза всю жизнь прожила без семьи. У неё нет ни мужа, ни детей. А туда же читает налево и направо лекции на тему «Счастливая семейная жизнь». Обожглась на своём молоке и дует на чужую воду.
Но если Оля ей об этом скажет – это будет с её стороны удар поддых и ниже пояса. И всё же она наберётся духа и выскажет всё, что накопилось. Грубее, чтобы навсегда отбить у неё привычку бесцеремонно… Да чего там, хамски лезть в чужие дела. Хватит!
– Ну, как тебе черника? – отважно спрашивает Оля. – Самая сласть, самый сок, правда? Нужно есть больше, пока она молодая. Для глаз полезно и для пищеварения. Ещё месяц – будет дешевле, но безвкусная, водянистая, раскисшая.
– А я чего говорю, – оживляется Роза. – Стащи своего бегемота с дивана, ведро в зубы – и на болота, пока черника не отошла. Он у тебя что, на откорме? Хочет победить в номинации «Мистер Самая Толстая Задница»?
Так пусть не волнуется: первый приз железно его. Нет, в самом деле, почему бы вам не съездить за черникой? Своя машина… Распустила, распустила ты своего благоверного донельзя… Не завидую: каково с таким жить? Как ты сама только что сказала: не жить, а существовать? Прямо в точку!
– Сосуществовать! Это разные вещи!
Оля хватает ртом воздух, как рыба на берегу…