В первой книге Торы «Брейшит», в главе Ваешев, или в Ветхом Завете в Книге Бытия, глава 39, после того как братья продали Иосифа в рабство, его покупает у измаильтян Потифар, которого рассказчик представляет как царедворца фараонов, начальника телохранителей. Очень скоро еврей показал себя эффективным слугой, потому «что Господь с ним, а всему, что он делает, Господь дает преуспеть в его руке». Потифар возлагает на Иосифа ответственность за весь свой дом.
Иосиф выделялся не только профессиональными качествами. Он «был хорош обликом и хорош видом». Жена Потифара положила на него глаз и требует «спи со мной», изводя изо дня в день. Но слуга-еврей без колебаний отвергает её ухаживания. Его отказ аргументирован. Во-первых, преданность тому, кто практически сделал его более или менее равным себе (он не готов злоупотреблять таким доверием). И он говорит об этом как о великом зле, грехе против Бога.
Но жена Потифара не намерена сдаваться. В один особый день, когда никого не было дома, она попыталась заставить его подчиниться, взяв юного еврея силой. На этот раз её словам «Ложись со мной!» предшествует резкий жест, которым она хватает одежду Иосифа, а многословная речь последнего сменяется бегством. Он «оставил платье своё у неё в руке и бежал, и вышел наружу». Именно этим женщина воспользовалась, чтобы наказать Иосифа за неподчинение. Её страстное желание перерастает в ненависть – она обвиняет Иосифа в попытке изнасилования.
Потифар поверил жене на слово и позаботился о том, чтобы Иосифа схватили и бросили в темницу, место, где томились «узники царские». Но и в тюрьме с ним был Бог, привлекая к нему милосердие и даруя благоволение. Начальник темницы оказал Иосифу предпочтение, возложив на него ответственность за заключенных.
Эта интрига, возможно, навеяна знаменитой древнеегипетской сказочной историей «Повесть о двух братьях». Есть сходства в греческой мифологии с историей Сфенебеи, которая соблазняла Беллерофонта.
Библейский рассказ об Иосифе Прекрасном (в Коране он известен как Юсуф) и жене Потифара повторяется в двенадцатой суре Корана. История несостоявшегося адюльтера охватывает 13 стихов библейского текста. Но существуют расширенные изложения библейской истории об Иосифе в разных источниках, как раввинские мидраши, ранние христианские сочинения, исламские интерпретации (на арабском, персидском, турецком, пенджабском языке, урду). Они домысливают историю, включают детали и даже целые события, которых нет в Библии, и в каждом случае работают над трансформацией и созданием «более совершенного Писания», по словам Джеймса Кугала в книге «В доме Потифара».
Кто такой Потифар
Титул Потифара, סָרִיס (сарис, от аккадского ša reši, «тот, кто во главе»), обозначает придворного в царском дворце, так же как главный виночерпий и главный пекарь – сарисим во дворце фараона. Однако греческий перевод, Септуагинта (LXX), датируемый 3 веком до н. э., интерпретирует сарис в соответствии с поздним значением термина, как кастрированного человека, и таким образом определяют Потифара как евнуха. В переводах Библии на современные европейские языки (Библия Лютера или Библия короля Якова) слово евнух, встречающееся в латинском переводе Вульгаты, обычно переводится как «придворный», «чиновник».
Πετεφρης ὁ εὐνοῦχος Φαραω, ἀρχιμάγειρος ἀνήρ Αἰγύπτιος… (Потифар – евнух фараона, главный мясник, муж египтянин…). Он – главный мясник (ἀρχιμάγειρος). Значение титула до конца не выяснено, но скорее всего он отвечал за наказания, казни.
Раввинский мидраш (Берешит Рабба), написанный значительно позже, объясняет, почему и как был кастрирован Потифар. Он собирался использовать Иосифа для своих сексуальных нужд, и Небеса покарали его. «И купил его Потифар, царедворец фараонов, начальник телохранителей, египтянин, из рук измаильтян, которые привели его туда» – здесь игра на еврейских терминах, «покупка» קנייה и «действовать со страстью» קנאה.
Талмуд идет дальше и утверждает, что Потифар был кастрирован и изуродован. Считая Потифара, придворного, который купил Иосифа, и Потифера, отца Асенефы, жены Иосифа, как одно и то же лицо, Талмуд объясняет изменение имени.
«Рав говорит: Он купил себе прекрасного Иосифа, для гомоэротических целей, но не смог исполнить своего желания, так как пришёл ангел Гавриил и оскопил Потифара (орхиэктомия). Затем Гавриил пришел снова и еще больше изуродовал его (эмаскуляция) в той же части его тела. На это намекают стихи, в которых имя Потифара написано по-разному, изначально написано «Потифар» (Бытие 39:1), а в конце – «Потифера» (Бытие 41:45). Изменение имени указывает на то, что часть его была изуродована». (Вавилонский Талмуд раввина Адина Штейнзальца издания Уильяма Дэвидсона, Сота 13б). В Мюнхенской рукописи Талмуда говорится, что Михаил сделал первое, Гавриил – второе.
В имени Поти-фера (פּוֹטִי פֶרַע) игра на корне פרע, который в раввинской литературе может означать «воздавать», «мстить».
Прекрасный Иосиф – объект желания жены Потифара
То, что Потифар евнух, безусловно, объяснило бы сексуальную неудовлетворенность его жены и силу искушения, которую представлял Иосиф – красивый еврейский раб! Но мидраш обвиняет Иосифа. Согласно Берешит Рабба, в результате его стремительного взлета к власти в доме своего хозяина Иосиф становится самодовольным и тщеславным. Он завивает волосы и красит глаза, изображая денди.
««Иосифу было семнадцать лет… (юноша из сыновей Валлы и Зелфы)». Он вел себя как юноша, хлопая ресницами (или используя подводку для глаз), завивая волосы и подбивая каблучки… и говорит: «Вот я гевер/гиббор ((взрослый) мужчина/герой)!».
Они сказали ему: «Если ты такой «мужчина» и такой приятный, вот медведь (т.е. жена Потифара) стоит перед тобой, готовый к прыжку!»».
Обвинение Иосифа в нежелательном внимании жены Потифара, «медведицы», – известный женоненавистнический троп. Жертва несогласованных сексуальных домогательств должно быть «сама напросилась» – обвинение, часто направленное на женщин, редко на мужчин. Тем не менее, предполагается, что Иосиф, как мужчина, не может стать жертвой сексуального насилия, поскольку он сохраняет власть – физическую способность отказаться – даже будучи рабом и этнически «другим», женщина зависит от его согласия, пусть она и египетская хозяйка.
Мидраш подчеркивает диссонанс между женственной позой Иосифа и его хвастовством: «Какой мужчина!». Он подвергается испытанию именно на предмет разграничения маскулинности/феминности через свою сексуальность: Как сказал бы Бен Зома (таннай начала 2 века), «Кто герой? Тот, кто обуздывает свои страсти» (Мишна Авот 4:1).
По мнению раввинов, только благодаря воздержанию от прелюбодеяния Иосиф мог дистанцироваться от феминизированного объекта нежелательного сексуального внимания и проявить себя как мужественный «еврейский» герой – стать гиббором, отбиваясь от «медведя».
Жена Потифара
Жена Потифара не упоминается по имени ни в Библии, ни в Коране, только в арабо-мусульманской традиции она – Зулейха (Зулейка). В библейском отрывке её называют «адонав э шет/אֲדֹנָיו אֵשֶׁת», «жена его господина» или «ишто/אִשְׁתּוֹ», «его жена». Она – собственность мужа и таким образом подчиняется «господину», как и Иосиф. Эвфемистически, она подобна хлебу Потифара, к которому он имеет исключительный доступ, единственное, от чего Иосиф отстранён.
«И разрешил всё, сколько ему было, в руки Иосифу и не знал (по отношению к) себе самому ничего кроме хлеба, который он ел. И был Иосиф красив станом и прекрасен видом» (Быт 39:6).
Жена Потифара могущественна с точки зрения классового и этнического статуса, в меньшей степени как замужняя женщина, но она зависит от соучастия мужчины в трансгрессивном половом акте. Чрезвычайная резкость этого сексуального императива, способствует описанию её характера. На самом деле она представлена как женщина, чьё вожделение настолько сильное, что ей не нужны ни прелюдия, ни какой-либо обходной путь, чтобы его сформулировать. Женщина стремится привлечь к себе Иосифа жестом, типичным для похоти. Иосифу, которому дано все, предлагается обладать единственной вещью, которая отличает его от господина, – его женой.
Иосиф продолжает, взывая к преданности своему господину и Богу – универсальному призыву к моральным принципам: «… как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом?» (Быт. 39:9).
Троп (или акцент) в еврейском тексте (шалшелет над глаголом וַיְמָאֵ֓ן, «он отказался») указывает на колебание Иосифа в момент искушения.
Масореты добавили знаки кантиляции, известные как тропы или теамим טעמים (от ед. ч. טעם – «вкус; смысл»), к еврейскому тексту для указания относительно его произношения, синтаксиса и толкования. Шалшелет (один из самых редко используемых кантилляционных знаков, во всей Торе встречается всего четыре раза) обозначает двойственность переживания. По словам профессора еврейской истории Исмар Шорша (почётного канцлера Еврейской теологической семинарии Америки), троп предполагает, что «решимость Иосифа пришла только после внутренней борьбы».
Раввинская традиция называет Иосифа «верным» נֶאֱמָן (нэ'эман), что связывает его с Моисеем («…он верен во всем дому Моем» Числа 12:7). Иосифу тоже полностью доверяли, и он был «хранителем ключей» в доме Потифара и в тюрьме. Более того, ранние еврейские тексты преуменьшают его женственность, напротив подчёркивают его сдержанность, благочестие, настолько, что перед лицом искушения он не искушаем.
Благодаря этому преодолению, что считалось невыносимо трудной задачей (в галахическом дискурсе в отношении запрета намеренно смотреть на участки на теле женщины, которые могут вызвать сексуальное возбуждение и привести к (греху) эякуляции, способы избежать этого называют Шмират а-Брит, «сбережение союза» – чистота поведения мужчины в сексуальной сфере) Иосиф заработал в литературе Торы, начиная с периода амореев, уникальный титул «цадик» (צַדִיק – праведник).
Наконец, в один особый день, когда никого не было дома, «вошёл Иосиф в дом чтобы делать дело своё, а никого из домашних не было в доме, она схватила его за одежду, говоря: «Ложись со мной!». Но он оставил платье своё у неё в руке и бежал, и вышел наружу» (Бытие 39:11).
Одежда здесь называется בֶּגֶד (бегед). То есть в качестве алиби она не совсем годится, если учитывать игру слов с корнем בָּגַד (багад) – изменять (супругу), предать.
Столкнувшись с отказом, она обвиняет своего потенциального любовника в попытке изнасилования. Женщина призывает «домашних людей» и сочиняет историю, искажая факты, чтобы повернуть видимость в свою пользу и добиться наказания предполагаемого виновника. С редким мастерством она использует искусство манипуляции. Она кричит, чтобы слуги рассказали её ложь, правдоподобие которой подтверждает одежда Иосифа.
На самом деле она намерена пробудить в них ксенофобские чувства, подчёркивая, что Иосиф – עברי, иври/еврей. «Кликнула домашних своих, и сказала им так: посмотрите, он привёл к нам Еврея ругаться над нами. Он пришёл ко мне, чтобы лечь со мною, но я закричала громким голосом» (Быт. 39:14).
Термин использовался для обозначения израильтян (или протоизраильтян) как чужеземцев по отношению к коренным жителям земли, поскольку они изначально «жили за рекой (Евфрат), и с точки зрения «туземцев», он имел сильную отрицательную валентность. В древних ближневосточных источниках этот термин ассоциировался с хабиру (возможно, в терминах библейской таблицы народов, потомками Эвера).
В мидрашах разные мнения относительно того, была ли жена Потифара непорядочной женщиной или ее действия преследовали определённые цели. Согласно одной версии, она советовалась с астрологами, и у неё от Иосифа должны были родиться дети. Однако астрологические расчёты оказались ошибочными. Асенефа стала женой Иосифа и родила внуков Потифару и его жене.
Согласно другому мидрашу, когда Шхем бен Хаммор изнасиловал Дину, дочь Иакова, она зачала и родила дочь по имени Асенефа. Иаков выслал её из дома в Египет, где жена Потифара, которая была бесплодна, удочерила её.
Талмуд расширяет этническое разделение между египетской женщиной и еврейским мужчиной, превращая испытание на сексуальной арене в состязание культурных ценностей, закодированных в гендерных терминах. Он начинает с предположения, что Иосиф приходит работать, когда никого в доме нет. Все ушли на идолопоклоннические празднества (в одном мидраше праздник Нила, в другом «день театра»), а жена Потифара осталась, сказавшись больной. Слово מְלָאכָה (мелаха), работа – эвфемизм, указывающий на то, что Иосиф намеревался вступить в половую связь с женой Потифара.
«…они оба легли спать нагими. В этот момент образ его отца явился ему в окне и сказал: «Иосиф, в будущем имена твоих братьев будут написаны на наперснике, а твое среди них. Хочешь ли ты, чтобы оно было стерто, и тебя называли пастырем блудниц?» как сказано: «Человек, любящий мудрость, радует отца своего; а кто знается с блудницами, тот расточает имение» (Притч. 29:3)».
Удивительным образом половой акт прерывается «парящим» в окне лицом Иакова, и наградой в виде выгравированного названия (двенадцати колен Израилевых) на одном из двенадцати камней: «… его лук вернулся в свое естественное состояние…. И руки стали твердыми… Он воткнул десять пальцев в землю, и его семя было выделено из-под его ногтей».
История о Зулейке рассказана и в средневековом еврейском мидраше «Сефер га-Яшар» (также известном как «Толдот Адам» или «Диврей ха-ямим ха-арох»), где она подвергалась насмешкам со стороны знатных египетских дам за то, что влюбилась в молодого еврейского раба. Пригласив подруг к себе домой, Зулейка дала им апельсины и ножи. Пока они чистили и резали апельсины, Иосиф разносил вино. Отвлеченные его красотой все дамы случайно порезались до крови. Затем Зулейка напомнила подругам, что хотела бы видеться с Иосифом каждый день. После этого случая они больше не смеялись над ней.
В монументальном пересказе библейской истории об Иосифе, романе-тетралогии «Иосиф и его братья», в третьей книге «Иосиф в Египте», Томас Манн называет жену Потифара Мут-эм-энет или просто Мут (как супругу бога Амона). Эта женщина не распутница по темпераменту, не следует её считать и истеричной нимфоманкой. Она – «потомок древнего рода князей номов» (административных единиц Древнего Египта, имевших своих божеств). Мут принадлежит к образованной элите и возглавляет «благородный орден богини Хатхор». Она только «почётная жена», поскольку отец Потифара «окорнал своего сына в царедворцы света; без спросу сделав из человека нуль, он в таком виде отдал его в супруги и повелители женщине, носившей имя праматери».
Особое внимание Манн уделяет описанию женщины и эволюции её чувств – от «целомудренной жрицы» и безразличия к одному из многочисленных рабов в доме к враждебности к еврею, чужеземцу скромного происхождения, который своим взлётом оскорбляет египетские традиции и вызывает интерес, сначала симулируемый, затем очевидный, заканчивающийся неконтролируемой, болезненной и навязчивой страстью.
