Поддерживающий бюстгальтер, не скрывающий сосков. Кружевные трусики, пояс с чулками. Кожаная ленточка на шею. Причёска, создающая в волосах притворный беспорядок. Макияж, создающий ощущение ненакрашенного, но идеального лица. Сборы на работу занимали у Алисы очень много времени. Но иначе никак нельзя. На этом месте внешность ‒ единственное, что от неё требуется. Но внешность должна быть без единого изъяна.
Она встала из-за трюмо. Из зеркала на неё смотрела совершенно незнакомая женщина. Взрослая, красивая, сексуальная. Алиса не ощущала себя такой. Хорошо, что притворяться не придётся. Прямо поверх нижнего белья она накинула плащ на пару размеров больше. Голову и шею спрятал платок. Туфли на высоком каблуке отправились в сумку. На ногах Алисы оказались удобные, видавшие виды кроссовки.
Ехать через весь город в плаще почти на голое тело всегда казалось Алисе каким-то приключением. О таком многие фантазируют. Женщины ‒ что окажутся главной героиней подобной истории. Мужчины ‒ что к ним однажды явится гостья, считай, без одежды. Но почти никто и никогда не воплощает эти фантазии в жизнь. И вот — она. Едет. Толкается в транспорте с другими пассажирами. Перебрасывается с кем-то парой фраз. И вечно беспокоится, что произойдёт какая-то случайность, её секрет выплывет наружу... И все вокруг будут смотреть таким взглядом… Одновременно осуждая и завидуя.
Будь она той женщиной, которую увидела в зеркале, наверное, такие мысли заводили бы её. Но Алисе было просто смешно. Она сдерживала улыбку, глядя в окно на серый бетонный город. Включать визоры дополненной реальности не хотелось, и на месте пёстрого нереального пейзажа высились безликие серые блоки, ползли безликие серые машины и бежали безликие серые люди.
Вот и работа. Просто ещё одна бетонная громадина. Алиса села на ступеньки у входа, поменяла обувь, встала, приосанилась и сложила лицо в маску приветливого безразличия. Дверь перед подошедшей девушкой открылась автоматически. Всё, теперь каждый её шаг снимают камеры. Несколько минут придётся побыть той, кого она видела в зеркале.
Конечно, здесь были комнаты без наблюдения, где девушки могли переодеться перед работой. Но Алиса не любила в них бывать. Из-за коллег. Большинство девушек приходило сюда за лёгкими деньгами. Это единственное, что их интересовало. Все разговоры сводились к деньгам и мужикам, которые эти деньги им приносили. О том, что им приходилось делать, эти девушки говорили с циничными ухмылками. Словами, услышав которые, те самые денежные мужчины покраснели бы от злости и стыда. Такие девушки всегда умели так описать достоинства мужчины, что ему становилось стыдно.
Алиса не любила такие разговоры. Ей казалось, что после них она становилась грязной. Гораздо грязнее, чем после самой работы. То, что происходит с телом, можно просто смыть в душе после смены. Но то, что происходит с мозгами, меняет тебя, твои мысли. Твою жизнь.
Алиса вошла в фойе. Стоило двери за ней с шипением закрыться, она скинула плащ и платок на руки роботу-швейцару. Дальше она шла, помня, что сейчас демонстрирует своё тело тысячам глаз со всего земного шара. И она отлично подавала себя. Подиумной походкой, звонко цокая каблуками, Алиса дошла до своего будуара. Там её уже ждали техники. Тоже роботы, конечно. Кроме девушек, во всём здании больше не было людей. Ведь никто не знал о целой армии сисадминов, менеджеров, охранников и ещё бог знает кого на подземном этаже. Ни клиенты, ни даже девушки. Алиса случайно оказалась на нижнем этаже в первый день своей работы, и потом имела долгий неприятный разговор с мужиком, которого приняла за начальника охраны. Стриженого на армейский манер со шрамом через левый глаз. Он ей доступно объяснил, что девушкам следует оставаться в тех помещениях, которые связаны с радостью и удовольствием. Алиса очень старалась следовать всем его настойчивым советам.
Собственно, удовольствия сейчас начнутся. Алиса встала в капсулу с полостью по форме её тела. Почувствовала липкие касания электродов. Техники закрепили контакты на голове там, где требовалась особая точность.
Алиса не знала, что в точности происходит во время её работы. Разложенные по всему будуару игрушки, стимуляторы, цепи, вибраторы и бог знает что ещё, намекали, что в какой-то момент её телом пользуются достаточно активно. Об этом же говорили ощущения после смены. Хотя, возможно, эти ощущения вызывались сокращением мышц через электроды, а наполнение будуара было только декорацией, настраивающей клиентов на нужный лад.
В любом случае, покидала своё тело и возвращалась в него она именно в этой капсуле. Как всегда, Алиса попыталась заметить момент перехода. Момент, когда всё вокруг поменяется. Она тряхнула гривой и рог по центру её лба отозвался ощущением магического фона вокруг.
Со стороны Кисельной реки к ней уже спешили Милкимиу и Дэйзилоаф. Пегаска и обычная пони. Алиса, вернее, теперь уже Саннидэй, пони-единорог, коротко заржала, приветствуя подруг. Она снова была дома. Там, где нет ни тревог, ни забот. Только ради того, чтобы оказаться в симуляторе милого хронофага, она продолжала ходить на эту работу.
Когда технологию переселения сознания стали использовать в сфере сексуальных услуг, возник вопрос, что делать с родным сознанием того тела, которое занимал клиент. Куда девать девушку, сдавшую свое тело в аренду какому-нибудь любителю экзотических перверсий? В других сферах этот вопрос решался просто ‒ обмен был именно обменом. Но в этом случае почему-то желающий оказаться в женском теле не хотел пускать женщину в своё.
Тогда и создали “Сейфлэнд”. Вначале это расшифровывалось просто как “Земля хранения”. Сознания обитали там в пустоте. Говорят, это было невыносимо. И тогда на сервер стали добавлять простенькие развлечения. Совсем простые, потому что хранение сознаний требовало уйму пространства на диске, и что-то сложнее кликера или платформера на сервер просто не помещалось.
И вдруг оказалось, что сознанию этого вполне достаточно. Что разум делает истории из чего угодно. И если в его реальности есть только возможность тыкать в кнопку, получая от этого какой-то результат ‒ системы сознания, привыкшие к эндорфину, сделают своё дело, и это простое действие станет источником счастья. А само сознание выстроит из этого реальность.
Затем туда прикрутили возможность худо-бедно общаться. Тоже в рамках этих простеньких игр. Так что теперь разум Алисы и кого-то из её подруг просто собирает цветочки, формируя из них букеты; собирает букеты, делая из них клумбы. И так далее. Но сама Алиса уверена, что она в теле персонажа детского мультика скачет и резвится на залитой солнцем поляне. И ей хорошо.
Да и как может быть иначе? Ведь вся эта реальность построена из простого и незамутнённого счастья. Теперь “Сейфленд” расшифровывают уже как безопасное место. Именно ради возможности попасть в него Алиса каждый день отдаёт своё тело в услужение любителей странного со всего света. Когда-то, студенткой, она пришла сюда, как и многие другие девушки ‒ за лёгким заработком. Но очень быстро поняла: то, что подавалось просто как условия работы ‒ для неё важнее и денег, и учёбы, и всего остального. Возможность оказаться там, где исчезают все тревоги и заботы, где есть лишь счастье и ощущение того, что всё в мире правильно, ‒ затмило всё прочее в её жизни.
Милкимиу повернулась к ней. Она звала подругу, хотела ей что-то показать. Алиса приблизилась. На земле виднелся странный переливающийся узор. Геометрические формы вытекали из… Алиса не могла это описать. Казалось, формой стал сам цвет. Он изгибался, заставляя мысль следовать по единственному возможному направлению: к центру лабиринта, не имеющего формы.
Алиса попыталась отвести взгляд ‒ ничего не вышло. Начало нарастать давление в висках. Вдруг появилось что-то ещё: что-то очень знакомое, но такое неуместное. Это звук, поняла Алиса. До сих пор в “Сэйфленде” не было звуков. Но теперь она слышала: резкое кряканье сирены, чьи-то голоса... и вдруг в центре лабиринта открылся глаз. Словно у насекомого, он был многосоставным. Но состоял не просто из граней фасеточного бугорка: каждая из граней была настоящим человеческим глазом. И каждый был тем самым единым, состоящим из всех. Это был фрактал. Он затягивал, увлекал внутрь бесконечного взгляда…
‒ Контактёр очнулся! Что там у вас творится?
‒ Отрезайте объект! Немедленно!
‒ Не сметь! Объект впервые пошёл на такой близкий контакт!
‒ Но девушка…
‒ Ради того, чтобы понять объект, мы можем потратить хоть всех шлюх этой богадельни!
Голоса вопили, сирена и мигающее красно-оранжевое освещение превращали всё вокруг в пляску зловещих теней. Но Алиса была не в состоянии воспринимать окружающее. Она видела только то, что творилось прямо перед ней. Видела и не могла понять, что видит.
Воздух был натянут, словно мембрана или простыня. И нечто по ту сторону этой перепонки продавливало её, проступало рельефом. Это нечто непрерывно менялось, пытаясь принять человекообразную форму, и вечно промахивалось. Вот проступило почти человеческое лицо, оно открыло рот, и пальцы, заменяющие зубы, с трудом расцепились, раскрываясь, как две ладони, которые сложились всеми тремя большими пальцами, образовав клюв, натянувший воздушную мембрану до предела, из ноздрей этого клюва выглянули глаза, и двумя колоннами муравьёв высыпали наружу, продвигаясь по всей длине клюва, но почти тут же они растрескались, распались, образовав зубы, собрались в маленькие рты, вокруг каждого из которых стало проступать крошечное лицо, лица принялись кружить, стараясь заставить прочие лица оказаться на месте глаз и стать глазами.
Алиса не могла отвести взгляд. Её голову что-то прочно держало, сдавливая виски. Но вдруг хватка ослабла. Алиса согнулась вперёд, и её вырвало. Она потеряла сознание.
***
Поддерживающий бюстгальтер, не скрывающий сосков. Кружевные трусики, пояс с чулками. Кожаная ленточка на шее. Как же всё это нелепо, неуместно смотрелось здесь, в белой пустой комнате. Никаких острых углов, стены, пол, потолок ‒ свет шёл отовсюду, не давая шанса ни единой тени появиться в комнате. Алиса в своём рабочем наряде и накинутом на плечи пледе сидела на такой же белой и обтекаемой табуретке. В руках она держала чашку с дымящимся коричневым напитком. Перед ней на таком же табурете сидел “начальник охраны”. Тот самый вояка с армейским ёжиком и шрамом на лице. В руках он держал планшет с бумагой и карандаш.
‒ Мисс! Мисс, вы слышите меня?
Алиса смотрела в пол. Она слышала, но не понимала, как ей реагировать. Все её усилия сейчас уходили на то, чтобы сидеть и держать чашку.
‒ Мисс, нам очень нужно поговорить. Прямо сейчас. Важно, чтобы вы рассказали всё, пока память ещё не стёрла травмирующий опыт.
Какой-то дискомфорт проник в сознание Алисы. Что-то… Это была речь. Не сразу она поняла обращённые к ней слова. Мужчине пришлось много, очень много раз повторить свою фразу, словно заучившему её попугаю.
‒ Что… ‒ во рту Алисы пересохло. Голос получился едва слышным. Мужчина наклонился вперёд, и Алиса попробовала ещё раз. ‒ Что это было?
‒ Что ж… Я точно не знаю. Но это то, ради чего создан весь наш отдел. То, что вы считали виртуальным публичным домом, нужно лишь для того, чтобы общаться с этой штукой.
Повисла пауза. Алиса всё так же смотрела в пол.
‒ Мисс, вы меня услышали? Вы поняли, что я сказал? Ваша работа…
‒ Да, я поняла. Но что это? И почему так?
‒ Понимаю, вы вправе чувствовать некоторую досаду. Но это единственный способ, как мы можем общаться с объектом. Его обнаружили несколько лет назад. Но любой, кто контактировал с ним напрямую, сходил с ума. Необратимо и фатально. Тогда был разработан нынешний метод. Контактёр находился вне сознания и получал непрерывный мощный поток позитивных эмоций. Это позволяло защитить психику. А мы по косвенным признакам выясняли, какое влияние объект оказывает на контактёра. Если бы вы узнали детали своей работы ‒ это могло бы привести к слишком большой интенсивности воздействия.
‒ Ад…
‒ Ну-ну, не надо драматизировать. И хочу сразу заметить: с юридической точки зрения, вы сами согласились на работу с экспериментальными технологиями, в том числе…
‒ Он мне сказал, что это ад…
Повисла тишина. Мужчина нерешительно записал что-то у себя на планшете.
‒ Вы… Можете как-то более развёрнуто описать суть сообщения объекта?
Алиса медленно подняла на мужчину взгляд. Он отшатнулся, едва не упав со стула. Планшет с глухим треском отлетел в сторону от панического взмаха руки. Пятясь и едва не теряя равновесия, мужчина на заплетающихся ногах попятился к стене. Зашарил по ней ладонью. На него смотрели текучие фрактальные глаза.
‒ Мы все уже мертвы. Осуждены и отправлены в ад. Этот мир… Он полон страданий, потому что мы должны страдать. Лучшие из нас гибнут, потому что их берут наверх. Но у ада есть хозяева. И они хотят войти. Вот только мы отгородились. Создали бастион в аду. Он рассказал мне, как впустить тех, кто снаружи. Как сломать пятую стену.
Наконец в стене обрисовался контур двери. Она отъехала в сторону, и под каркающий хохот Алисы мужчина выпал наружу.
‒ Мы создали свой безопасный мирок посреди ада! ‒ крик вливался в уши всех, кто наблюдал за происходящим. ‒ Но теперь, когда вы знаете, ваши миры дадут трещину. Они придут к вам! Несите эту весть людям, чтобы отсрочить свой конец!
Дверь закрылась. Люди в тёмной половине помещения, отгороженной от допросной, переглянулись.
‒ Так, всем оставаться на местах, ‒ мужчина со шрамом уже поднялся на ноги, и попытался вернуть контроль над ситуацией. Но в середине фразы его голос надломился, и он взвизгнул.
Ответом ему стал звук отодвигаемых стульев и топот бегущих ног.
‒ А ну стоять! Вы куда собрались?
Краем глаза он заметил движение и повернулся. Там, позади, воздух натянулся, словно мембрана. Словно простыня.
Автор: Игорь Лосев
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ