Глава 1: "Осколки правды"
Марина сидела в ресторане "Пушкинъ", разглядывая своё отражение в начищенном до блеска серебряном подносе. Рыжая копна волос, непокорная, как её характер, напоминала осенний костёр. Глаза цвета московского неба в апреле – то серые, то с проблесками голубизны – выдавали внутреннее волнение.
"Господи, ну и физиономия," – подумала она. "Как печёное яблоко на рождественской ярмарке – румяная от волнения и такая же сморщенная от попыток выглядеть солидно. Нет, определённо, в тридцать восемь пора уже научиться держать лицо."
Андрей, сидевший напротив, излучал уверенность успешного бизнесмена. Его тёмные глаза, глубокие, как омуты ночного города, притягивали взгляд. Седина на висках придавала ему сходство с героем старого советского фильма – эдаким положительным инженером, только в дорогом костюме от Brioni. Но за этой уверенностью Марина замечала что-то ещё – какую-то тень, мелькавшую порой в глубине его глаз.
– За нас, милая, – произнёс Андрей, поднимая бокал с шампанским. – За наше будущее.
Марина улыбнулась, чувствуя, как колечко на безымянном пальце словно потяжелело от значимости момента. Она уже открыла рот, чтобы ответить, когда её взгляд зацепился за знакомую фигуру, вплывающую в зал ресторана.
Елена Константиновна, мать Марины, двигалась с грацией, которую не смогли убить ни годы, ни московские слякоти. Её осанка по-прежнему была безупречна, словно она только что сошла со сцены Большого театра. Лицо матери, красивое и надменное, как античная камея, казалось вырезанным из слоновой кости. Но Марина знала: за этой маской скрывалась женщина, которая всю жизнь боролась с собственными демонами.
"Чёрт," – мысленно выругалась Марина. "Только её тут не хватало для полного счастья. Сейчас начнётся..."
Годы непростых отношений с матерью пронеслись перед глазами Марины. Вечные упрёки, холодность, невысказанные обиды – всё это сформировало между ними стену, которую, казалось, не пробить и танком. Именно поэтому Марина так долго откладывала знакомство Андрея с матерью, боясь, что Елена Константиновна одним лишь взглядом разрушит её хрупкое счастье.
Елена Константиновна приблизилась к их столику, источая аромат "Шанель №5" и чувство собственного превосходства.
– Марина, дорогая, – произнесла она с улыбкой, больше похожей на оскал хищницы. – Какая приятная неожиданность.
Она перевела взгляд на Андрея, и вдруг её лицо изменилось, словно она увидела призрака.
– Андрей? – в голосе Елены Константиновны прозвучало неприкрытое удивление.
Марина почувствовала, как Андрей напрягся. Она переводила взгляд с матери на жениха, пытаясь понять, что происходит.
"Постойте-ка," – пронеслось в голове у Марины. "Они что, знакомы? И судя по всему, не просто шапочно. Что за чертовщина тут творится?"
– Вы... знаете друг друга? – Марина не смогла скрыть удивления в голосе.
– Елена... Елена Константиновна, – Андрей выглядел так, словно увидел привидение. – Я... я не знал, что вы...
– Мама Марины, – закончила за него Елена Константиновна, и в её голосе прозвучала странная смесь иронии и горечи. – Какой сюрприз, не правда ли?
Марина чувствовала, как внутри нарастает напряжение. Она смотрела то на мать, то на Андрея, пытаясь уловить смысл происходящего.
– Андрей, дорогой, – промурлыкала Елена Константиновна, и в её голосе зазвучали нотки, от которых у Марины мурашки побежали по коже. – Как давно это было... Помнится, ты всегда питал слабость к... опытным женщинам. Надеюсь, твои вкусы не изменились?
Марина нахмурилась: – О чём ты, мама?
– О, ничего особенного, милая, – ответила Елена Константиновна, не сводя глаз с Андрея. – Просто вспомнила былые времена. Знаешь, Андрей, ты удивительно похож на одного молодого человека, которого я когда-то знала. Такой же... - она не договорила.
Андрей побледнел, его руки, держащие бокал, заметно дрожали. Марина переводила взгляд с матери на жениха, чувствуя, как реальность ускользает, превращаясь в какой-то сюрреалистичный спектакль.
– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – Марина произнесла эти слова тихо, но в них звенела сталь.
Елена Константиновна вздохнула, и на мгновение маска светской львицы соскользнула с её лица, обнажая усталость и... что-то ещё, чего Марина никогда раньше не видела в глазах матери. Страх? Сожаление?
– О, милая, – проворковала она с фальшивой заботой. – Неужели ты не рассказала своему жениху о собственной матери? Как это на тебя похоже – вечно прячешь самое важное.
"Ах ты, змея," – подумала Марина. "Даже сейчас не можешь удержаться от шпильки."
– Андрей, – Марина повернулась к жениху, игнорируя мать. – Ты знаком с моей матерью?
Андрей сглотнул, его лицо побледнело ещё больше.
– Марина, я... – он запнулся, подбирая слова. – Мы были знакомы... давно. Я не знал, что она твоя мать. Клянусь, если бы я знал...
– То что? – перебила его Марина. – Не сделал бы мне предложение? Или просто продолжал бы молчать?
Елена Константиновна наблюдала за этой сценой, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление. Но оно быстро исчезло, сменившись привычной холодностью.
– Ну что ты, дочка, – сказала она с притворным сочувствием. – Не стоит так переживать. В конце концов, у нас с тобой всегда был похожий вкус.
Эта фраза стала последней каплей. Марина резко встала, чувствуя, как дрожат колени.
– Знаете что? – она посмотрела сначала на мать, потом на Андрея. – Вы друг друга стоите. Два сапога пара – лгун и интриганка.
Она схватила сумочку и направилась к выходу.
– Марина, подожди! – Андрей попытался её остановить, но она отдёрнула руку.
– Не трогай меня, – прошипела Марина. – Мне нужно подумать. И желательно подальше от вас обоих.
Выходя из ресторана, она услышала голос матери:
– Драматизируешь, как всегда. В кого ты такая, а?
"В тебя, мама," – подумала Марина, шагая по мокрому тротуару. "В кого же ещё?"
Холодный осенний воздух ударил в лицо, смешиваясь с солёными каплями, которые, оказывается, уже катились по щекам. Москва, всегда такая шумная и суетливая, сейчас казалась далекой и чужой, словно декорация в каком-то абсурдном спектакле.
Марина брела по улицам, не разбирая дороги. Мысли путались, как нитки в бабушкином клубке. Она вспомнила, как в детстве часами наблюдала за матерью, готовящейся к выходу на сцену. Елена Константиновна, тогда ещё прима Большого театра, порхала по гримёрке, словно фея, а маленькая Марина сидела в уголке, боясь пошевелиться, чтобы не нарушить волшебство момента.
"Мама всегда была как звезда," – подумала Марина. "Яркая, недосягаемая... и такая холодная."
Она вспомнила, как однажды, после особенно удачного выступления, Елена Константиновна вернулась домой, сияющая от успеха. Маленькая Марина выбежала её встречать, протягивая рисунок – неуклюжий детский портрет матери в пачке.
– Мама, смотри, что я нарисовала! – воскликнула она с гордостью.
Елена Константиновна едва взглянула на рисунок:
– Милая, у мамы нет времени. Может быть, потом.
Этого "потом" Марина ждала годами.
Теперь, шагая по осенней Москве, она вдруг поняла: вся её жизнь была попыткой заслужить то внимание, которого ей так не хватало в детстве. Сначала – от матери, потом – от мужчин.
"Вот и доигралась," – горько усмехнулась Марина. "Жизнь превратилась в черновик романа – с множеством помарок, исправлений и недописанных глав."
Она остановилась у витрины книжного магазина. В отражении увидела себя – растрёпанную, с размазанной тушью, но всё ещё держащуюся прямо, словно проглотила шпагу. "Совсем как мама," – мелькнула мысль, от которой стало ещё горше.
Марина вздохнула и побрела дальше. Москва вокруг неё жила своей обычной жизнью – спешащие по домам люди, мигающие светофоры, шум машин. Этот привычный городской пейзаж вдруг показался ей чужим и далеким.
"А ведь где-то там," – подумала Марина, – "наверняка разыгрываются десятки таких же драм. Может, не столь драматичных, но не менее болезненных для их участников."
Она вздохнула и подняла руку, останавливая такси. Пора было ехать домой и начинать новую главу – в прямом и переносном смысле.
"Что ж, Марина Соколова," – сказала она себе. "Кажется, пришло время переписать сценарий собственной жизни. И в этой версии не будет ни коварных матерей, ни лживых женихов. Только ты и твоя чертова пишущая машинка. Как в старые добрые времена."
Глава 2: "Танец прошлого"
Марина влетела в свою квартиру на Чистых прудах, словно осенний ветер, – неистовая и холодная. Бросив ключи на столик в прихожей, она прошла в гостиную и рухнула на диван, не снимая пальто.
Квартира, обычно уютная и родная, сейчас казалась чужой. Книжные полки, забитые томами классиков и современников, словно насмехались над ней. "Вот, Марина Леонидовна," – казалось, говорили они, – "сколько историй ты написала, а собственную жизнь превратила в бульварный роман."
Взгляд упал на фотографию на камине – она, маленькая, сидит на коленях у матери. Елена Константиновна улыбается в камеру, но глаза остаются холодными. Марина вспомнила день, когда был сделан этот снимок. Это было после премьеры "Лебединого озера", где Елена Константиновна танцевала Одетту. Марина помнила, как мать, ещё в гриме и костюме, вышла к поклонникам. Она сияла, купаясь в лучах славы, а маленькая Марина стояла в стороне, крепко сжимая в руках букет полевых цветов, который сама собрала для мамы.
– Мама, мама! – кричала она, пытаясь пробиться сквозь толпу.
Но Елена Константиновна, казалось, не слышала. Она раздавала автографы, улыбалась фотографам, а когда наконец заметила дочь, лишь коротко кивнула:
– Марина, не путайся под ногами. Мама работает.
Только позже, когда фотограф предложил сделать семейный снимок, Елена Константиновна подхватила дочь на руки, улыбнулась своей фирменной улыбкой, и на мгновение Марина почувствовала себя самым счастливым ребенком на свете. Но как только вспышка погасла, мать тут же отстранилась, передав дочь няне.
"Что ж," – подумала Марина, глядя на фотографию, – "вот и ответ на вопрос, почему я всегда выбирала мужчин постарше. Оказывается, просто искала папочку. Или, что еще хуже, – дублера для мамочки."
Звонок телефона разорвал тишину. На экране высветилось имя Андрея. Марина смотрела на мигающий дисплей, как кролик на удава.
– Алло, – её голос звучал устало.
– Марина, пожалуйста, выслушай меня, – голос Андрея был полон отчаяния. – Я должен объяснить...
– Что именно ты хочешь объяснить, Андрей? – перебила его Марина. – Как ты случайно переспал с моей матерью? Или как случайно сделал мне предложение, не удосужившись рассказать об этом маленьком эпизоде?
На другом конце провода повисло молчание.
– Я не знал, что она твоя мать, – наконец произнес Андрей. – Клянусь, Марина, если бы я знал...
– Если бы ты знал – что? – перебила его Марина, чувствуя, как внутри закипает горькая ирония. – Выбрал бы другую невесту? Или, может, предложил бы нам троим зажить одной счастливой семьей?
Она услышала, как Андрей тяжело вздохнул на другом конце провода.
– Марина, я понимаю, как это звучит...
– Нет, Андрей, не понимаешь, – её голос звучал устало и отстраненно. – Это звучит как сюжет дешевой мелодрамы. Знаешь, из тех, что я всегда высмеивала в своих книгах. А теперь, похоже, живу в одной из них.
"И ведь самое смешное," – подумала Марина, – "что если бы мне кто-нибудь предложил такой сюжет для романа, я бы рассмеялась ему в лицо. А вот поди ж ты – жизнь оказалась куда изобретательнее любого писателя."
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна горечи и гнева.
– Знаешь, что самое забавное, Андрей? – продолжила она, не дожидаясь ответа. – Я всегда гордилась тем, что не похожа на свою мать. А оказалось, что мы с ней делим даже мужчин. Прямо как сёстры. Только вот незадача – я не подписывалась на роль младшей сестры в этом фарсе.
– Марина, прошу, давай встретимся. Поговорим...
– Нет, – отрезала она. – Мне нужно время. И пространство. Много пространства – желательно, размером с Сибирь.
Повесив трубку, Марина почувствовала, как по щекам катятся слезы. Она не плакала со времен развода родителей, а теперь вот – прорвало.
Внезапно в дверь позвонили. Марина замерла, боясь пошевелиться. Звонок повторился, настойчиво и требовательно.
"Господи, только бы не Андрей," – пронеслось в голове.
Она на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок. На пороге стояла Елена Константиновна, величественная и невозмутимая, словно королева, пришедшая с визитом к непокорному вассалу.
"Час от часу не легче," – вздохнула Марина, открывая дверь. – "Ну что ж, мама, покажи класс. Ты же у нас мастер по части драматических сцен."
Продолжение следует...
Друзья, поддержите молодой канал лаками и подпиской!
Ваш лайк – луч света в душе автора. Подписка – рассвет новой главы вашей жизни. Встречайте этот день вместе с нами!" Подписаться!