Дело было в том, что напротив клиники располагался маленький частный банк и там висело объявление о том, что можно взять в аренду ячейку, причем — даже иностранцам, безо всяких проволочек! Реклама преподносила, что это выгодно для всех и в частности, для туристов, которые хотят обезопасить какие-либо свои вещи.
Мария отправилась туда. Но ее огорчили — сказали, что обыкновенные, то есть дешевые ячейки закончились. Остались только дорогие — с какой-то навороченной защитой, но на их аренду действует уникальная акция — оплачиваешь как за полгода, а получаешь на год! Мария скривилась — зуб болел кошмарно и нужно было заплатить почти три сотни долларов… Немилосердная цена получалось! Но, надо было что-то решать… И она оплатила долгосрочную аренду. Потом вернулась в клинику… Зуб вылечили.
Но после визита к стоматологу Мария дурно себя чувствовала. Она решила, что, пожалуй, поедет до отеля на такси, а диктофон из хранилища… Его заберет завтра. На завтра же, кстати, был ее обратный билет. Маша даже задремала в такси…
Перед глазами мелькала всякая чепуха — вот она в красном платье танцует на крыше небоскреба с сыном Филиппа, вот она плывет по бурному морю и сумочка с интервью страшно тянет ко дну, но она не сдается и гребет к берегу, а за спиной нагоняет акула…
Мария вынырнула из сна внезапно — как от толчка и… С ужасом увидела, что водитель пытается увернуться от столкновения.
— Осторожно! — закричала она, когда осознала, что впереди на них несется фура. — Осторожно!
Водитель выкрутил руль, машину повело и… Потом был жуткий удар, огненная, объявшая все тело боль и темнота.
Мария очнулась уже в больнице. Таксист был мертв. Водитель фуры — тоже. Она — выжила! Но… Врач, опуская глаза и сбиваясь, объяснил ей, что в связи со специфическими повреждениями — машину буквально смяло, размолотило на осколки, в связи с этими повреждениями у нее сильно пострадала нижняя половина тела, было проникающее ранение и… Врач объяснил, что ее спасли, она будет жить и даже инвалидом не останется! Но… Детей иметь не сможет. Никогда! Маша не могла в это поверить. Потом смогла.
Это был странный и пугающий период в ее жизни. Было пролито много слез. Как не сошла с ума? Было самой непонятно. Она долго валялась в больнице… И единственной ниточкой, которая связывала ее с реальностью, была, как ни странно, работа.
Через пару дней в Сингапур прилетела коллега — Василиса. Она взяла отпуск за свой счет чтобы поддержать подругу! А еще… Мария поняла, что несмотря на все случившееся, она может и хочет закончить статью! Василиса помогла с этим, благо, все материалы действительно оставалось только подредактировать…
Мария очень волновалась о том, какой ей выставят счет — вдруг страховка не покрыла бы все?! Но оказалось, что страховку она в свое время выбрала хорошую…
Через некоторое время Мария смогла вернуться домой. Но сразу по возвращению ей опять стало как-то резко хуже… И снова попала в больницу! Теперь ее навещал сам босс.
Он, большой мужик, аж не мог сдержать слез и говорил, что это ничего, главное, что живая! Он потом лично принес ей в больницу только что вышедшей из печати номер журнала и говорил, что лучше статьи у них не было. Он сказал, что как только Мария поправиться, они ждут ее! Всем коллективом! И конечно, она может стать его заместителем. Как и было обещано!
— Я не хочу, — ответила Мария. — Я увольняюсь…
Да, в конце-концов все получилось! Но… Она не могла себе даже это толком объяснить, но вдруг поняла, что она не хочет работать журналистом больше. Как будто эта авария отняла у нее не только способность быть матерью, но и вырвала из груди нечто бесконечно ценное — что заряжало ее энергией, заставляло стремиться к большему в этой профессии.
У нее имелись некоторые сбережения, с которыми на какое-то время можно было затаиться — будто зверь, ушедший в нору на пору зимней спячки. Мария почти не выходила из дома, продукты — и те доставляли из магазинов…
Первое время она еще поддерживала отношения с коллегами по работе — те навещали ее… Но потом все это как-то сошло на нет. А еще не проходило отношение, что работа в прессе… Ну, что она больше совершенно не подходит ей… Мария стала искать другую работу. Все равно какую… Хоть бы и продавцом! На собеседованиях удивленно глазели — что это, мол, вы, милочка, с таким образованием и опытом, а претендуете на такую скромную должность? В паре мест даже отказали. Причины не назвали откровенно, но намекнули — такой человек, мол, не впишется в наш коллектив. Марии было просто смешно! И она искала дальше…
Однажды просто вот наугад позвонила в питомник цветов и всяких декоративных растений… А там неожиданно сказали — да, нам нужны работники! Всему на месте научим, нам главное, чтобы вы трудолюбивы были, открыты новому…
Проработав там год, Мария приняла решение — она продала свою квартиру, выручив за нее, кстати, даже побольше, чем рассчитывала изначально — потому что район, где дом стоял, бурно развивался. И на эти деньги купила в пригороде домик. Небольшой, кирпичный и с махоньким участком земли при нем, где она устроила садик — благо, теперь разбиралась в этом! Так и зажила… Тихо, одиноко…
Но Мария была вполне молодой еще женщиной — всего-то тридцать четыре года и поскольку в юности не чуралась романов, то и сейчас сердце требовало чего-то эдакого… И судьба подкинула шанс на личное счастье. Они с Борисом познакомились банально, в электричке — она ехала в город, по делам — нужно было забрать кое-какие документы из магазина для садоводов, куда питомник поставлял цветы в горшках, а он — возвращался с родительной дачи. Разговорились…
Борис был всего лишь на восемь лет старше, но сам шутил, что дедом себя чувствует — потому что вот, вынужден на дачу таскаться, а душа к этому совсем не лежит! На дачу же он ездил по той причине, что мать и отец у него слегли тяжело с гриппом — да, летом умудрились подхватить, а посадки, огурцы там всякие, они ждать не могли…
Борис и Мария обменялись телефонами и созвонились. Она давала ему советы — ведь понимала кое-что в земледелии, пусть в основном и касательно всякого декоративного. Потом он пригласил ее на дачу и она, робея — ведь это звучало так пугающе — ехать на шашлыки к почти незнакомцу, мало ли что случиться… Но согласилась! Славно провели время… И как-то завязалось нечто похожее на роман. Но без букетов цветов, конфет и прочей всякой этой романтической чуши! Просто… Отношения двух взрослых людей, не верящих в сказки…
Борис часто говорил, как ему по вкусу то, что Маша — настоящая! Не то, что эти современные девицы, у которых на уме шмотки, губы накачать и наштукатуриться… Борис жаловался на то, как мало современные женщины понимают и принимают самой природой предназначенную им роль — быть хранительницей очага, заботиться о своем мужчине… А потом, когда у них все случилось в первый раз, он предложил Марии выйти за него замуж. Он сказал, что нет, его не пугают ее шрамы на теле! Да, страшненько, но он понимает — жизнь такая, да и если свет погасить в комнате, то нормально… Он сказал, что ладно — не нужны ему дети! Вон, по молодости одна затащила пузом на регистрацию брака, так ему еще пять лет алименты платить!
Мария, когда узнала о том, что Борис — отец, то сперва не могла понять — а как это, отказаться от собственного ребенка?! Но потом подумала, что это, наверное, она так обостренно воспринимает все, потому что сама бесплодна… И они поженились.
Все было скромно и тихо. Присутствовали родители Бориса, которые были странно молчаливы и сразу, между прочим, намекнули, что всяких там отношений с невесткой поддерживать не собираются.
Но родители Маши приехать не смогли — сказали, что это слишком далеко добираться, а у них здоровье не для путешествий! Поздравили скупо по телефону. Они вообще, кстати, были в некоторой степени недовольны образом жизни единственной дочери — они хотели, чтобы она выучилась где-то поблизости и жила там же, рядышком, чтобы, значит, могла присмотреть за ними в старости… Маша чувствовала себя страшно виноватой.
И началась семейная жизнь… Нет, Маша никаких иллюзий по этому поводу не питала и не имела романтических грез, вроде того, что супруг станет завтраки в постель носить… Но… Трудновато первое время было приспосабливаться к жизни с другим человеком! То не так, вот это — не эдак… Но через три года как-то притерлись.
Борис работал на мебельной фабрике, но не самом производстве, а на складе. Мария продолжала трудиться в питомнике растений. Бюджет стал… Совместный. И это тоже было так непривычно и местами проблемно! Например, когда внезапно выяснилось, что у Бориса есть кредит за телефон и ему за него приходится отдавать буквально большую часть зарплаты. Ладно, выплатили! Потом он новый кредит взял — своим родителям затеял ремонт. И так уж вышло… Ну, зарплата Марии была сильно больше, да и премии случались часто — в питомнике она была не просто на хорошем, а на блестящем счету! И поэтому она активно, естественно, помогала мужу расплачиваться с долгами… Разве возможно в семье иначе?! Но Мария не унывала, она говорила себе так — а куда мне все одной деньги нужны были?! Так, копились на счету… А тут — родным людям польза!
Она вообще была неприхотлива и не стеснялась этого. Со времен той аварии, хотя большинство шрамов было на теле, но еще два были на лице — один пересекал лоб, а второй — уродовал челюсть у подбородка. Обыкновенно Мария прятала их под толстыми слоями тонального крема и пудры. Она носила одну и ту же одежду годами и не любила ходить по магазинам — как иные женщины… Тем более, все равно с Борисом они редко куда-то, например — в гости выбирались. В общем… Как-то прижились вместе и казалось, все нормально! А то, что супруг, который и раньше не блистал проявлением эмоций, вдруг совсем отдалился… Ну, Марии вспоминались слова из какой-то научной статьи про то, что любовь живет года три… Впрочем… А была ли она, эта самая любовь?
Если бы ее попросили честно признаться и поставили перед фактом — что открутиться от этого вопроса нельзя, то она бы сказала, что… Нет! Никакого там трепета не испытывала! Только ведь для семейной жизни важнее другое, правда? Вот и не горевала…
И вот, чем все это кончилось. К кому он ушел? Зачем?! Чего ему не хватало?! Посреди ночи, лежа на своей постели без сна, Мария смотрела в потолок, которого не видела — она погасила свет.
— Мне нужна секси… — повторила она слова мужа и глупо хихикнула.
Ну, раньше ему надо было думать! Потому что всякие там «секси» это точно не про нее!
А потом наступило утро… Оно принесло поразительно и почему-то — до обидного ясный, солнечный день и обыкновенную рутину — нужно было идти на работу. Потом — были выходные, в которые был запланирован визит к ветеринару — Тишке пора было ставить регулярную прививку. Потом — нужно было потихоньку готовить к зиме собственный сад — на дворе был уже сентябрь…
Борис не объявлялся. Так пролетел месяц… Потом он позвонил и спросил, ну, как ты там? Ничего против меня не замышляешь?!
— Да что я могу замышлять? — растерянно спросила Маша.
— Не знаю… Но учти, у нас — все серьезно! — сказал муж и чувствовалось по тону — улыбается. — Ну, мы с тобой прожили столько… Ты не грусти! Найдется и на тебя мужичок… Какой-нибудь. Ты баба ничего так… Хозяйственная. Уютная. Авось кому и сгодишься…
Мария аж воздухом поперхнулась — потому что слышать такое уничижительно-покровительственное от Бориса было просто невыносимо! Он что, правда заботился так своеобразно?! Или издевался?!
— А я даже не знаю, к кому ты ушел, — озвучила Мария давно мучившую ее мысль.
— К Светке, — ответил Борис. — Секретарша наша. Ух, сочная! А ты… Нет, ты сама виновата! — рявкнул он, как будто Мария его в чем-то обвиняла. Она не обвиняла — молча дышала в трубку и старалась позорно не разреветься. — Запустила себя… Все, пока! На развод подам в следующем месяце… Пока! — и он повесил трубку.
Мария после этого разговора все-таки расплакалась. Так сильно и безутешно, что прокараулила, что на кухне, вообще—то, куриный суп варится — сбежал с плиты и кастрюля сгорела.
— Ну и плевать на тебя! — объявила Мария супу, хотя с большим бы аппетитом сказала это Борису. Но… Не звонить же ему только для этого?! И потом… Духу бы не хватило — он слишком унизил ее и он был прав в том, кто она такая — клуша обыкновенная.
Мария сама не заметила, как пролетело время до вечера… Что делала в него? Да так, по дому слонялась, в огороде копалась… Сломала, между прочим, в процессе выкапывания, кое-что цветочное и чуть сама себе оплеух не надавала — вот же криворучка! Мало того, что клуша, так еще и руки растут как у коряги болотной ветки…
И вдруг в дверь позвонили. Вообще, в этом не было ничего необыкновенного… Ну, звонок и звонок! Только вот почему-то он заставил на каком-то глубинном, подсознательном, первобытном уровне напрячься… Мелькнула мысль — а может, сделаю вид, что нет меня дома?!
— Что за чушь, — самой себе сказала Мария и потопала открывать.
Тишка увязался следом хвостиком. Он вообще имел повадки собачки кое в чем, например — проверял всегда, кто пришел?! И если там были незнакомцы, то несся прочь и таился за диваном или под шкафом — потому что чужаков чурался и страшился.
Мария повернула задвижку замка, с опозданием подумав, что вообще то, надо спрашивать кто там, а то вдруг маньяк какой шастает?! И снова мысленно обозвала себя дурой, потому что… Ну, такая клуша, как она, пожалуй даже самому распоследнему маньяку не нужна! И от обиды на весь свет, Мария, шмыгнув носом, рывком отворила дверь…
Она ожидала там увидеть кого-нибудь из соседей — сама звала зайти, поделиться семенами цветочными на будущий год. Да еще должен был прийти, когда освободится, сантехник из местной службы ремонта домашнего… Но те, кто стоял за дверью, точно не были соседями и тем более не принадлежали к сантехникам!
Это были двое мужчин. Один — высокий, темноволосый, в костюме… В голове стукнуло, Мария считала мгновенно то, в чем некогда в силу профессии хорошо разбиралась — костюм дорогой, очень, как и часы на руке. Второй — одет чуть проще, блондин со строгим и напряженным выражением лица.
— Мария Ромашкина? — спросил брюнет.
— Да, — кивнула хозяйка дома, смотря вопросительно.
— Меня зовут Джейкоб Грей и нам нужно срочно поговорить, — заявил незнакомец.
Мария ухватилась за косяк — вдруг как-то ослабели колени и стало дурно… Просто… Ассоциации, воспоминания пришли о том, где же она слышала это имя, где же она видела этого человека!
— Мой отец — Филипп Грей, вы брали у него интервью, когда были в Сингапуре… — терпеливо пояснял нежданный гость.
— Я помню, — онемевшими губами отозвалась Мария. — Но я… Я давно не работаю и…
— Я в курсе случившегося, — сказал Джейкоб. — Безусловно, мне следовало сперва позвонить вам, но… Это не телефонный разговор. И мне нужно пообщаться с вами лично.
— Ну, ладно, — Маша отступила в сторону, приглашающе взмахнула рукой. — Проходите…
— Александр Смит, мой помощник, — сообщил о своем спутнике Джейкоб и блондин поздоровался с Марией, которой почему-то показалось, вот просто на инстинктивном уровне — что этот тип по природе страшно молчалив и хмур. — Простите его невыносимый английский. Он из Швеции.
— Да мой тоже не идеален, — пожала плечами Маша и чуть не споткнулась о Тишку, который, нарушая все свои кошачьи принципы, выписывал восьмерки у ног Александра, будто он был его старинным знакомым, принесшим мятную конфетку!
— Ой, а он обычно к чужим не подходит… Тишка, а ну, брысь! Извините, — Мария попыталась схватить кота, но тут улизнул. — Сейчас все штаны вам в шести испачкает…
— Привет, Тишка, — Александр неожиданно присел перед котом и тот нырнул ему под ладонь, заурчал от ласки. — Ничего. Не стоит его прогонять.
Маша опять шмыгнула носом — ее почему-то неприятно задела эта ласковость Тишки, как будто этим он предал их дружбу!
— Вы присаживайтесь, — сказала Мария, когда вошли в гостиную.
Да, стыдно было перед… таким гостем за бардак. Она нервно схватила с кресла свое осеннее пальтишко, которое починяла — потому что купить новое точно не могла бы себе позволить — хотя бы потому, что в этом месяце и так была просрочка по кредитам, которые брал Борис… И Мария, кстати, не представляла, как там будет с правилами их выплаты после развода — за ней упрямо следовали навязчивые мысли о том, что, наверное, придется ей продолжать выплачивать этот финансовый кошмар до конца.
— Может быть, чаю? — неловко спросила она.
— Благодарю, — ответил Джейкоб за себя. — Ему то же самое, — добавил Джейкоб за своего спутника.
Мария ушла на кухню. Обнаружила, что заварка кончилась. Пришлось закинуть в чайник горсть чайных пакетиков. Женщина так же насыпала в вазочку пряников и конфет. Мария даже не предполагала, зачем к ней мог явиться этот человек, да еще через столько лет? Но пока что это событие, несмотря на всю свою необыкновенность, воспринималось чуточку сонно и отстранено — как будто его заслоняла боль от того, что сделал муж.
— Вот, я не ждала гостей, — как бы оправдывалась она, сгружая поднос на стол.
Тишка времени не терял — топал по подлокотникам и спинке кресла, где сидел Александр, а потом и вовсе забрался к нему на колени и мужчина только развел руками — мол, что поделать, приходиться гладить и чесать это шерстяное великолепие!
Джейкоб едва притронулся к чаю — явно просто ради формальной вежливости, а потом заговорил… Он напомнил Марии о том, что она брала интервью у его отца. Напомнил о том, что после этого, как ему стало известно, она поместила диктофон с его записью в камеру хранения…
Он также выразил сочувствие — он сказал, что ему ничего не было известно о том, какое несчастье с ней случилось в Сингапуре! Маша кивнула — это было нормально… В самом деле — она была просто журналисткой, пришедшей за интервью… Не отслеживать же им судьбу и здоровье каждого представителя прессы, с кем контактировало руководство фирмы?!
Затем Джейкоб перешел на тему того, что после смерти отца он перенял его дела и некоторое время вел их вполне успешно, а также старался реализовать то, над чем в последние годы своей жизни работал Филипп…
— Простите, — сказала Мария. — Но я не совсем понимаю… А при чем здесь я? Та статья, ее копию посылали вам… И кажется, вы были не против ее содержания, если я верно помню…
— Со статьей все в полном порядке, — вздохнул Джейкоб. — Это я должен извиниться, что так долго подступаю к основной теме, но… Мне просто нужно, чтобы вы верно поняли цельную картину… — и он продолжил свой рассказ.
Он поведал, что главной мечтой Филиппа была разработка очистных технологий, которые позволили бы существенно сократить выброс в атмосферу вредных веществ от промышленности. Филипп в свое время получил различное образование, а еще у него был двоюродный старший брат — химик по профессии и они вместе работали над всем этим… В последние годы жизни Филипп любил повторять, что он уже находится на пороге изобретения, которое перевернет современный мир, благодаря которому нефтяная, машиностроительная промышленность и многие другие отрасли перестанут так сильно загрязнять планету! После его смерти, разбирая бумаги, дневники отца и естественно — многочисленные файлы на его компьютерах, Джейкоб обнаружил, что, похоже, он продвинулся в своем деле гораздо дальше, чем говорил. Брат Филиппа умер за год до ухода самого владельца корпорации, но тому удалось довести до ума их совместный проект. По сути, Филипп уже готов был представить на мировой рынок специфические технологии, которые могли бы изменить многие отрасли промышленности! Он очень дорожил этим проектом. И хранил его в секрете. Все, что относилось к финальной версии, он спрятал. Буквально поместил в тайник… Джейкоб уточнил, что тайник этот невелик — там просто хранятся флешки, чертежи, еще кое-какая документация… Этот тайник может быть в одном из особняков, которые принадлежали Филиппу и достались ему по наследству. Он может быть в гараже при особняке или в саду, а может — на одной из его яхт… В общем, обычные поиски ни к чему не приведут!
— Но… А тот, кто помогал вашему отцу спрятать все это? Разве он не может указать место? — спросила Мария.
Джейкоб ответил, что его отец действительно был прикован к инвалидному креслу в последние месяцы своей жизни. А до этого он мог передвигаться. Не бодро слишком, но мог! И в последнее время он как раз путешествовал между своими владениями… Ситуация осложнялась тем, что Филипп всегда, всю жизнь обожал всякие головоломки и имел тайники для хранения тех же драгоценностей и ценных бумаг. Большую часть тайников нашли, но… Еще Филипп мог нанять мастера, который умел держать язык за зубами, а то и сам в пору, когда чувствовал себя очень хорошо, мог соорудить такой тайник. И вот… Где теперь искать главный его проект?
— А какое же отношение все это имеет ко мне? — окончательно растерялась и запуталась Маша.
— Самое прямое, — улыбнулся Александр, который до этого, вообще то, не вмешивался в разговор и Мария поежилась — ей чудилось, что она попала в какую—то ловушку и дверца уже захлопнулась.
— Помните, вы разговаривали с девушкой на ресепшене, когда уходили от отца? — спросил Джейкоб.
— Ну, да… — кивнула Мария.
— Видите ли, все эти годы я искал подсказки, которые могли бы указать мне на то, где искать… Понимаете, отец скончался от сердечного приступа. Он принимал таблетки. Но в тот вечер… Он решил этого не делать. Он говорил, что от них у него болит голова и мутиться в уме, а он… Он на следующий день собирался поговорить со мной. Он хотел передать мне все… Над чем работал. Мой отец думал, что однажды пропустив лекарства… Он не пострадает. Но вышло наоборот. Это был… Серьезный препарат. Отец не успел мне раскрыть свой секрет… И мне оставалось только искать. Я изучил его дневники… Его документы. И я нашел кое-что… Похоже, ключом к местонахождению проекта стало стихотворение.
— Стихотворение? — удивилась Мария.
— Именно, — кивнул Джейкоб. — Мой отец… Был разносторонним человеком. В молодости увлекался и поэзией. Он написал кое—что… Незадолго до смерти от начал писать это стихотворение. Первая половина у меня есть. Но вторая… Итак, Мария, — теперь Джейкоб смотрел на нее пристально, цепко… — Видите ли, недавно я решил в который раз опросить всех, кто работал в корпорации и мог контактировать с моим отцом незадолго до его смерти. Я поговорил также со всеми слугами. Я искал любую зацепку! И вдруг, эта милая девушка по имени Моника вспоминает, что вы, когда переговаривались на ресепшене…
— Да, я подходила к ней, — кивнула Мария. — Сказать, что она не виновата, что я без разрешения пробралась в кабинет! Я сказала, что просто я была журналисткой, готовой на все…
— И еще вы упомянули, что Филипп Грей — человек очень приятный. И что вам очень жаль его, что у вас самой престарелые родители…
— Я была очень поздним ребенком, — вздохнула Маша. — Мама родила меня в сорок четыре года уже…
— Вы упомянули, — продолжил с некоторым нажимом Джейкоб. — Что вы сочувствуете Филиппу, потому что видели, как ему плохо… Что он заснул посреди вашего разговора. И говорил во сне…
— Столько времени прошло, — развела руками Мария. — Я уже не помню всего!
— Он говорил во сне… И читал стихотворение. Вы сказали, что он бормотал строки какого-то стихотворения. И я предполагаю, что тогда мой отец мог озвучить недостающий элемент того, что является ключом. Мой отец… Любил подобного сорта головоломки.
В комнате повисло молчание. Было только слышно, как мурлыкает Тишка.
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение — лайк и подписка))