«На Верхней Масловке», «Двойная фамилия», «Почерк Леонардо», «Белая голубка Кордовы», «На солнечной стороне улицы», «Любка»… Эти и другие книги Дины Рубиной (на фото), на мой взгляд, по праву считаются одними из самых заметных произведений современной русской прозы. Их отличительная черта (наряду с талантом автора, конечно) — добрый юмор, не злая ирония (и самоирония), виртуозное владение словом, образность, рождающая магию повествования, и многое еще, о чем подмечено: «Талантливо — это когда здорово, но непонятно, как».
И еще одно свойство прозы Дины Рубиной — увлекательность (о которой как-то Юрий Поляков сказал, что это — вежливость писателя). Ее вежливые книги читаются на одном дыхании, это как раз тот случай, когда оторваться от чтения трудно. И это не зависит от времени и обстоятельств, в которых мы живем. А также от того, где на данный момент проживает автор. Повороты судьбы прихотливы. Их не выпрямишь. В них можно только вписываться (или нет). Рубина вписывается мастерски. Не зря же говорят, что талант человека проявляется во всём. И пусть сегодня она живет не в России, но пишет о жизни так, что это понятно читателям в столицах и в провинции, где ее книги ждут и читают. И в этом, вероятно, главное счастье писателя. Очередная книга «Не вычеркивай меня из списка», думаю, будет встречена с не меньшим интересом. Она стоит того. Своей пронзительной откровенностью, трогательной открытостью, неизменным юмором и иронией. Она о родителях, о семье, а это всегда интересно и поучительно (но без нравоучений). Писатель пишет, читатель читает. Жизнь продолжается, и, значит, «есть еще для счастья время».
Дина Рубина, «Не вычеркивай меня из списка». Большая проза Дины Рубинной, издательство ЭКСМО, 2024 г. 416 стр. ISBN 978-5-04-175409-9 Код: 09731653
Именно так, с любовью и отчаянием, нежностью и иронией, юмором и сарказмом, главное, предельно честно и откровенно, без сюсюканья и традиционно розово-сентиментальной словесной патоки, свойственной воспоминаниям, написана новая книга Дины Рубиной «Не вычеркивай меня из списка». Книга, в которой семейная хроника представлена в виде небольших повестей, объединенных рассуждениями автора о жизни и смерти, любви и ненависти. Обо всем, что и составляет суть прожитых лет. Потрясающая в своей откровенности книга читается, что называется, на одном дыхании. Даже учитывая, что не все повести новые и, соответственно, уже читанные. Но они так точно вплетены в общую ткань повествования, что воспринимаются как новые. Наверное, нужно немалое мужество, чтобы рассказывать о родных людях, не скрывая то, что обычно не выносится наружу, как пресловутый сор из избы. Но правда всегда важнее предрассудков. К тому же она всегда интереснее и более непредсказуема, чем самые замысловатые выдумки. Ведь это жизнь, и Рубина пишет о ней так:
«Моя личная родня была неистова и разнообразна. Чертовски разнообразна касательно заскоков, фобий, нарушений морали, оголтелых претензий друг к другу. Не то чтобы гроздь скорпионов в банке, но уж и не слёзыньки Господни, ох нет. С каждым из моей родни, говорила моя бабка, «беседовать можно, только наевшись гороху!». …Своё раннее детство в окружении родственных персонажей я помню сквозь непременную дымку цветения каких-то кустов или фруктовых деревьев или сквозь плотную, как парча, вязь виноградных усиков. Вижу их всех как на дагерротипе: я взирала на клёкот и грохот семьи с высоты своего горшка. Он был синий, эмалированный, с голубой незабудкой на боку, установленный для меня посреди беседки, увитой виноградом сорта «дамские пальчики». Сидеть на нём было уютно, сидела я подолгу, меланхолично впитывая громогласную перебранку всех со всеми, лай невменяемой собаки Найды, боевые вопли соседских кошаков, грозные окрики бабки… А надо всем этим балаганом — томный гул фиолетовых горлинок — тончайшую аранжировку детства».
Молочные реки, кисель-берега, где Кот в сапогах, Колобок, Айболит... Закроешь глаза: «Кто летит»? — «Га-га-га»... Крылатая память из детства летит. Летит, то смеётся, то плачет в пути, и я улыбаюсь и хмурюсь в ответ. Пытаюсь молочную речку найти. Но там только эхо того, чего нет.
Интересно, что открывает книгу повесть об армейской службе мужа. Интересно, потому что символично. Ведь история мужа — это продолжение истории рода, в которой служба в армии — обязательная часть мужской биографии. Ох, как близко и знакомо это пронзительное повествование каждому, в чьей судьбе была неминуемая в те годы страница, осененная тяжелыми крыльями солдатских погон. И хоть Борису, юному талантливому живописцу, призванному из художественного училища, к тому же спортивному и коммуникабельному, было, возможно, немного проще влиться в ряды отличников боевой и политической подготовки, всё равно, это было испытание на прочность души и тела, характера и умения переносить нелегкие испытания. Такой, впрочем, служба была всегда и остается сегодня. Не зря ее называют школой жизни, в которой не выдают аттестаты, но штамп в военном билете — он на всю жизнь:
«Дни его теперь были размечены по минутам от “Рррота, подъём!” до “Рррота, отбой!”. Зарядка-пробежка, завтрак, занятия в классах. Стрельбища, спорт, обед и снова занятия. Немного свободного вечернего времени перед ужином или очередной наряд… Наконец, вожделенное: “Рррота, отбой!”»
Перед отбоем армейских будней, то есть, перед демобилизацией, Борис создал солдатскую «фреску» на большом листе обоев. Свои изображения сослуживцы, увольняясь, забирали с собой, как память, в которой надежды и желания сильнее будущих разочарований:
«Это было весёлое застолье: ломящийся от яств могучий деревянный стол, вокруг которого уместилась почти вся рота. Поднимая и опрокидывая бокалы, каких в жизни в глаза не видал ни один посетитель местной солдатской столовой, вонзая ложку в салат горой, подцепляя вилкой кусок огромного осетра с хребтом дракона; воздевая, как шпаги, шампуры шашлыков, срывая виноградину — кто развалившись, кто привскочив, кто хохоча, кто разевая в песне рот… — сидели его однополчане, празднуя молодость и Новый год».
Вспоминаю армейскую жизнь. Как шептал я себе: «Держись!» Как гонял меня старшина и кричал мне: «А вдруг война?..» — Как я песни в строю орал, как потом в лазарете хворал… А потом по команде «Отбой» — засыпал я, довольный судьбой, потому что служил стране, и светилась звезда в окне, потому что как ни ряди — жизнь была еще вся впереди.
А у читателя книги впереди самые трепетные и душераздирающие истории о родителях и дедушках с бабушками, в чьих житейских коллизиях время отразилось всеми красками и оттенками с преобладанием тревожного красного цвета. Не избалованные лаской и комфортом, эти поколения в полной мере познали вкус перемен, нищеты, тщеты, ожиданий, разочарований. Были и надежды, и свои локальные победы. И была война, тень которой ощущалась ими потом всю жизнь. Но при этом была и любовь, которая побеждает всё, и войну в том числе. Была жизнь, о которой Дина Рубина пишет талантливо и с улыбкой. В этой улыбке — всё. И сочувствие, и сопереживание, и понимание, что всё — временно, и вот-вот невидимая ниточка оборвется. А дальше — только воспоминания. Это ощущается и в главе, посвященной отцу, тоже художнику, у которого (как у всех нас) недостатков не меньше, чем достоинств. А талант только расцвечивает всё в тона счастья и несчастья: