Зоя Петровна Соколова жила одна в небольшой двухкомнатной квартире, которую они купили себе всего за три года до того, как муж ее – Алексей Семенович – оставил свою Зою вдовой.
До этого они жили в большой трехкомнатной, но продали ее, купили себе меньшую, а к оставшейся сумме добавили свои накопления и приобрели квартиру для сына – Виталия.
Небольшая квартира – всего тридцать четыре метра, однокомнатная, с маленькой кухней и без балкона. Но отдельная и своя. Старт, так сказать, сыну дали.
Два года назад Виталий женился на Светлане. Женщина симпатичная, в парикмахерской работает, замужем она не была, но рос у нее четырехлетний сын – Матвей.
Зоя Петровна к выбору Виталия отнеслась спокойно, с пониманием: понравилась ему эта женщина, пусть женится – им жить.
Поначалу все в молодой семье было хорошо: Виталий и Света работали, Матвей в садик ходил. В выходные, бывало, к Зое Петровне на пельмени и пирожки захаживали.
Но потом Зоя Петровна заметила, что Виталий стал какой-то нервный. Придут к ней всей семьей, пьют чай с пирогами, а разговор как-то не выстраивается.
А однажды сын пришел к Зое Петровне один. Она обрадовалась, накормила его, стала расспрашивать, как дела дома, на работе.
Виталий сначала отделывался общими фразами, а потом, видно, собрался с духом и сказал:
– Мама, ты меня извини, пожалуйста, я знаю, что вы с отцом для меня много сделали. Если бы не крайняя нужда, я бы с этим к тебе не пришел.
– Что случилось-то, говори уже.
– Мама, давай квартирами поменяемся: ты в нашу переедешь, а мы сюда, – выдавил наконец из себя Виталий.
Зоя Петровна даже подумала сначала, что она ослышалась.
– И долго ты над этим думал, сынок? – поинтересовалась она. – Хотя, я догадываюсь: это пришло в светлую голову твоей жены. Действительно, со стороны посмотреть, так все правильно: вы втроем в однокомнатной на тридцати четырех метрах, а мать прямо-таки жирует в двухкомнатной.
– Мама, ну причем тут Света? По закону я ведь имею право на часть этой квартиры.
– При всем! А ты Свете своей рассказал, как ты свою квартиру получил? Ведь та трехкомнатная, которую мы продали, принадлежала мне, я ее от своих родителей в наследство получила. Значит и эта тоже моя.
– Мама, мы к юристу ходили: та квартира была твоя, а эту вы с отцом в браке купили, значит, половина была его. А с его половины мне ведь должно что-то достаться, – сказал Виталий.
– Да, а отец твой, оказывается, был очень предусмотрительным человеком. Помню, он мне сказал: «Давай, Зоенька, я свою долю тебе подарю. Мало ли что дальше в жизни случиться может». Вот и случилось – сын пришел мать из квартиры выставлять, права свои предъявлять. Моя это квартира, Виталик. Квартиру мы тебе купили, деньги, что у отца на счету были, я все тебе отдала, ничего делить не стала. А ты посчитал, что мало у матери забрал. Но у меня больше ничего для тебя нет.
– Мама, ну ты сама посмотри: мы со Светой планируем еще одного ребенка родить, а в нашей каморке куда еще один человек?
– А вы, Виталик, прежде чем еще одного рожать, поработайте и купите себе квартиру. Свою продайте, возьмите ипотеку – и рожайте еще хоть пятерых. А меня оставьте в покое.
– Значит, отказываешь?
– Отказываю, сынок. Мы тебе жилье дали. А где твоя Света до этого жила?
– Они с Матвеем снимали комнату в общежитии, – ответил Виталий.
– А родители ее почему не побеспокоились, что у дочери и внука квартиры нет? – спросила Зоя Петровна.
– Так они не в городе, а в поселке живут.
– Ну вот пусть Света едет в поселок к своим родителям и просит у них свою долю в доме или квартире. А меня не трогайте, – сказала Зоя Петровна.
Обидно было ей и стыдно кому сказать, что сын так себя повел, но не удержалась и рассказала все своей подруге, с которой вместе работала.
– Ты представляешь, Валентина, мне фактически было сказано, что я доживать могу где угодно. Остается мне гамак, как на подводных лодках, к потолку подвесить и там спать, чтобы под ногами у них не путаться. А мне, между прочим, всего пятьдесят шесть, у меня еще, быть может, лет тридцать впереди. И я эти тридцать лет хочу прожить как человек.
– Да, не ожидала я от Виталика! Что же там за жена у него такая, что за такой короткий срок парня под себя переделала? – спросила Валентина.
– Да обычная. В первое время мне все улыбалась, заискивала передо мной, а сейчас смотрит, будто взглядом просверлить хочет. Влезла в семью и все под себя гребет. Ни стыда, ни совести. А Виталик ее во всем слушает. В последний раз даже угрожал: вот, мол, состаришься, мать, нужна будет тебе наша помощь, тогда вспомнишь, как мы тебя просили, – пожаловалась подруге Зоя Петровна.
– Шантажирует, что ли? – удивилась Валентина. – Значит, отдашь, мать, нам квартиру – будем за тобой ухаживать, а не отдашь – не рассчитывай. Так можно и с чужими людьми договориться: уход за квартиру. Они еще тебе и денег дадут. Да, совсем Виталик с ума сошел.
Валентина только головой покачала. И продолжила:
– Я тебе сейчас интересную историю расскажу. Очень она на твою похожа. Женщина – постарше нас – жила в трехкомнатной квартире. С сыном. Но квартира была ее, сын был просто зарегистрирован.
И вот сын женился на женщине, у которой был сын лет тринадцати. И жили они в однокомнатной квартире. Точно так же предложили матери поменяться. Она согласилась. Спокойно жила лет пять или шесть, а потом к ней заявился сынок этой женщины и сказал, что он будет тут жить. Потому что, оказывается, эта однокомнатная на них с его матерью (женой сына) приватизирована. И ни с какой полицией его оттуда было не выгнать – владелец. Она к сыну бросилась, а он ей сказал, что ее квартиру освобождать они с женой не будут, к тому же с ними сейчас живет мать невестки – она лежачая, за ней уход нужен.
– И чем закончилось? – спросила Зоя Петровна.
– Нормально закончилось – хорошие люди помогли. Но сначала женщину эту сын в больницу пристроил – ей в тот год как раз семьдесят восемь лет исполнилось, к тому же у нее проблемы со здоровьем были. А забирать из больницы не захотел: документы показал, что у них на руках теща, за которой уход нужен. Попросил оформить мать в дом престарелых. И почти все у него получилось, но попался хороший юрист – вроде кто-то из знакомых. Короче юрист этот всю цепочку размотал, подал иск о выселении сына и его жены из квартиры, которая матери принадлежала. И оказались они вчетвером в однокомнатной. А женщину оформили в частный пансионат – за счет ее пенсии и то ли сдачи, то ли продажи трехкомнатной квартиры – я уже подробностей не помню.
– Да, – сказала Зоя Петровна, – сказал бы мне кто-нибудь, что со мной такое может случиться, не поверила бы.
– Это точно. Но нам с тобой до бабулек еще далеко. Так что давай жить. У меня на пятницу есть абонемент в филармонию – «Золотые страницы русской классики». Пойдем? – предложила Валентина.
– Обязательно.
А сын на Зою Петровну обиделся. Уже полгода к ней глаз не кажет. Она, конечно, переживает, но первая мириться не собирается.
Автор – Татьяна В.