Настойчивый стук в окно разбудил Манолиса. Мужчина сел в кровати, ещё не понимая, спит он или уже проснулся. Стук повторился снова.
Мужчина встал и подошёл к окну. Отодвинув штору и выглянув на улицу, Манолис нахмурился, обернулся и схватил со стола подсвечник: ночью гость в надвинутом на самые глаза капюшоне не сулил хозяевам ничего доброго.
- Нико! - тихо позвал сына грек.
- Что, отец? Тебе плохо?
Нико сел в кровати и потёр глаза, отгоняя дрему.
Несколько лет назад Ибрагим Паша позаботился о том, чтобы его брат и отец ни в чем не нуждались: отправил их подальше от Стамбула, назначив наместниками в Мистре. Для всех Манолис и Нико стали Шахин беем и Юнус беем. Но сами они так и не привыкли к новым именам, и между собой называли друг друга по-старому.
- Во дворе какой-то незнакомец, сынок. Как бы не за нашим добром он пожаловал. В такой час добрые люди спят, ночью только разбойники в окна стучат, - то ли сыну, то ли себе говорил пожилой грек, снова подойдя к окну.
- Эй, кто там?
- Открой, Манолис. Это Матракчи.
- Покажи лицо, эфенди, - выкрикнул Нико, подскочив к ставням и вглядываясь в темноту ночи.
Насух медленно откинул капюшон.
- Простите паша, сейчас, сейчас, - засуетился Манолис, и торопливо пошёл к двери, на ходу попросив сына зажечь свечи.
Войдя в дом, Матракчи вслед за капюшоном снял с головы и тюрбан. Нико тревожно всматривался в лицо гостя, открыв от удивления рот. Насух эфенди покачал головой - так невероятно похож был стоящий напротив молодой мужчина на того, чьё тело теперь покоилось в безымяной могиле.
- Собираетесь. За вами в любой момент могут прийти.
- А что случилось? Это Тео прислал тебя за нами? - хлопая длинными чёрными ресницами спросил Нико.
- Ибрагим паша мёртв. Повелитель приказал казнить его. Этим утром я своими руками выкопал Ибрагиму паше последнее пристанище.
- Как это? Этого не может быть! Султан называл Тео братом! Разве может брат убить брата? Разве мог бы я убить Тео? Вот и Султан тоже...
- Ты думаешь, я стал бы шутить о таком? Ибрагим паша предстал перед Аллахом! Повелитель приказал похоронить его там, где никто не найдёт его могилу, даже он сам.
- Отведи меня к сыну, паша...
Манолис вцепился в руку Матракчи и заплакал. Едва держась на ногах, грек простонал:
- Я не могу поверить, что снова потерял своего мальчика...
- Если не хочешь потерять и второго сына, собирайся, Бей. Утром за вами могут прийти. Одному Аллаху известно, что вас тогда ждёт.
Нико молча стянул со стола скатерть. Туда, не глядя, он скинул с полок и вытряхнул из сундуков нажитое добро и завязал всё узлом.
- Берите все золото, что у вас есть... оно вам пригодится, - кивнул Насух Эфенди.
Через несколько минут трое вышли из дома, озираясь, словно преступники. У всех на глазах были слезы, а на сердце тяжесть.
- За воротами экипаж. Дождёмся рассвета и отправимся на пристань.
- Ночью тут опасно, эфенди.
- Мы подождём в другом доме, Нико. Там я вас кое с кем познакомлю.
Вскоре экипаж действительно остановился у дома на окраине города. Матракчи постучал условным стуком в дверь, и ему открыли. На пороге стояла невысокая женщина - она поклонилась и пригласила гостей войти.
- Это твоя жена, Насух Эфенди? - спросил Манолис и огляделся, - о, у вас и дочка уже уже есть. Не слышал о твоей свадьбе, эфенди. Прими мои запоздалые поздравления.
- Не жена мне эта хатун. И девочка не моя дочь. Это Эсманур. Твоя внучка.
- Как... это дитя - плоть от плоти моего сына Тео?
Старик подошёл к спящей на диване малышке и откинул с её лица тёмные кудряшки.
- Какая красавица...
- А ты значит, Нигяр, - повернулся к женщине Нико, - брат рассказывал мне про тебя. Говорил я Тео, что жену и корову в своей деревне нужно брать, да видно поздно...
- Это не Нигяр- хатун, Бей. Это кормилица Эсманур. Если позволит Аллах, Нигяр приедет к вам позже, а пока нет времени ждать, вам всем угрожает опасность. У паши было много врагов, а вы теперь беззащитны. Уезжайте. Возвращайтесь в Паргу. Забудьте дорогу в Стамбул и начните жить заново.
- Как же девочка будет там с таким именем, - размышлял вслух старик, ему казалось странным и режущим слух имя внучки, - это сразу вызовет у местных вопросы...
- Назовём её как матушку, Софией.
Манолис никак не мог оторваться от девочки. Взяв её крошечные пальчики в руку, пожилой грек покачал головой.
- Нет, Нико. У твоей матери была тяжёлая судьба. Сначала она покинула родину, и всю жизнь тосковала по Венеции... потом потеряла сына... так и умерла от тоски, выплакав столько слез, что глаза её выцвели от горя. А у этой малышки жизнь только началась, так зачем ей к собственным горестям кликать беды её несчастной бабушки... нет, мы назовём малышку Ирина. В переводе это имя значит - спокойная. Пусть её жизни будет такой же мирной, как имя. Пусть она наконец обретёт покой вдали от этих проклятых мест.
- Не будем пока торопиться. Приедем, и решим, - упрямился Нико.
- А ты, - Манолис поднял голову и обратился к кормилице внучки, - останешься, значит?
Нико подошел к растерянной женщине. Она не представляла себе жизни без Эсманур, так как привязалась к ней, как к родной дочери. Да и что хатун теперь будет делать? Ибрагим паша аккуратно каждый месяц платил ей содержание. Сможет ли она найти другую работу? Все эти мысли Нико прочёл в заплаканных глазах няни своей племянницы. Несмотря на обрушившееся на мужчину горе, он с удивлением понял, что ему неожиданно сильно нравится эта печальноокая скромная незнакомка.
- Вот что. Выходи за меня замуж. Я буду тебе хорошим мужем, вот увидишь. Руки у меня к труду приучены, и голова на плечах есть.
- Как же это, Бей...
- Соглашайся, хатун, - кивнул Насух Эфенди, - тебе тоже будет лучше уехать.
В полдень корабль уже уносил Манолиса, Нико, Эсманур и её няню от Османской берегов. Старик не пережил долгий путь, а может быть, боль от потери едва найденного сына. Нико понял, что ему нет смысла теперь возвращаться в Паргу, где у него больше нет ни одной родной души, и вышел на берег другой крошечной греческой деревушки.
- Это моя жена, Элени, и дочь, Ирина. Не продаёт ли здесь кто дом неподалеку? - спросил мужчина сидящего на берегу рыбака, и получив положительный ответ, поцеловал племянницу в лоб.
Малышка проснулась и улыбнулась, узнав лицо отца.
- Мы дома, дочка, - улыбнулся ей в ответ Нико.
Продолжение читать тут:
