«Все остальные пацанята тоже не могли прийти в себя, глядя на Егора.
— Да я давеча упал от голода здесь, на рынке, а тетка Пелагея меня подобрала, накормила и предложила к ней в деревню поехать. Я согласился. Чего я на этом рынке не видел? А там хорошо, сытно. Я теперь у тетки Глаши живу, я ей глянулся, а она мне. Шибко на мамку мою похожа… — вздохнул Егор.
Федька, с надеждой глянув на Егора, спросил:
— Еды много там?
— Не много, — не стал врать мальчонка, — но я не голодный.
— А нам можно? — не удержался пацан помладше и влез в разговор подростков».
Часть 16
Когда все мешки были погружены на телеги, и женщины с ребятней тоже уселись, Петр тихо спросил у Пелагеи:
— На рынок поедем?
— Конечно! А почему нет?
— Не спугнем Дениску с Акимкой? Подумают, что мы собираем ребят для чего-то.
— Для чего? — удивилась Пелагея.
— Ходят слухи, что беспризорники не хотят в детдом. Так вот ребята наши могут подумать, что туда.
— Поедем на рынок! — твердо сказала Пелагея. — Там решим по ходу дела.
Петру нравилась ее решительность, ум, честность, твердость. Но закрадывалась мысль: а хорошо ли это для семейной жизни? Его Верочка была тихая, женственная, нежная, ласковая, во всем его слушалась. Он привык быть главным в семье.
«В семье!» — мысленно проговорил учитель и улыбнулся. А ведь он действительно хочет создать семью с Пелагеей Хворостенковой. Именно с ней: вот такой, какая она есть — прямая, ответственная, решительная, открытая. И самое главное, учитель чувствовал, что она так же, как и он, решила посвятить себя служению народу! Он чувствовал полное единение с этой женщиной. «Хорошая ячейка у нас получится! — удовлетворенно подумал он, и тут же испугался своих мыслей. — А захочет ли она? Что же я, дурак, все распланировал, а она, наверное, еще мужа своего любит! Возомнил себе, осел!» — поругал себя учитель.
Тем временем Наталья уже голубила пацанят и угощала хлебушком и яйцами.
Пелагея посмотрела на них и шепотом обратилась к Петру:
— Ребятишки для Натальи готовы, не отпустит она их. Это точно. Да и они не захотят от нее уходить. Хорошая она баба.
Петр кивнул: да, мол, согласен с вами.
— А другим бабам детишек на рынке поищем. Как Егорка говорил — Федя, Сергей?
— Да, вроде так. Пятеро ребят там должно быть.
Когда приехали на рынок, то решили, что Егор с учителем отправятся на поиски ребят одни. Так будет лучше. Повезло: все пятеро сидели у пустого прилавка. Когда учитель и Егор подошли поближе, то увидели, что ребята жадно ели кукурузу.
Увидев Егорку, они открыли рты от удивления. Ведь он был чисто вымыт и хорошо одет.
Первым опомнился Федя: он был старшим в этой компании.
— Егорка, ты, штоль?
— Ага, — подтвердил Егор, — я. А это дядя Петя.
Учитель мысленно похвалил мальчонку за сообразительность. Дядя — это так тепло и по-доброму.
— Здорово, пацаны, — учитель протянул руку каждому.
Ребята несмело, но тоже протянули свои грязные ладошки. На ребят было страшно смотреть: чумазые, лохматые, оборванные, с ввалившимися от худобы глазами и остренькими носиками.
Даже самый старший, Федя, выглядел как пятилетний ребенок, хотя ему было десять.
— Егор, а ты как так? Ты где же сейчас? — задал вопросы Федор.
Он внимательно рассматривал Егора, ничего не понимая. Ведь еще недавно Егорка тоже жил на рынке, выглядел так же, как они, а теперь? Чистая новая рубаха, хорошие холщовые штаны, кожаные сапожки. Чистый такой, что даже сияет. Но самое главное — Федя понимал, что Егор сыт. Это было видно.
Все остальные пацанята тоже не могли прийти в себя, глядя на Егора.
— Да я давеча упал от голода здесь, на рынке, а тетка Пелагея меня подобрала, накормила и предложила к ней в деревню поехать. Я согласился. Чего я на этом рынке не видел? А там хорошо, сытно. Я теперь у тетки Глаши живу, я ей глянулся, а она мне. Шибко на мамку мою похожа… — вздохнул Егор.
Федька, с надеждой глянув на Егора, спросил:
— Еды много там?
— Не много, — не стал врать мальчонка, — но я не голодный.
— А нам можно? — не удержался пацан помладше и влез в разговор подростков.
— Так надо спросить у тетки Пелагеи, она со мной, — Егор улыбнулся. — То есть я с ней.
Но тут Петр Иваныч взял
инициативу в свои руки:
— Можно, пошли пацаны. А поесть прямо сейчас найдем вам.
Пацаны переглянулись.
— Егорка, — тихонько окликнул Федя. — Он не брешет? Вы зачем сюда приехали?
Мальчишка напрягся, ожидая ответа.
— Больно он на фараона переодетого смахивает. В детдом не потащит? Точно? Отвечаешь?
— Нет, нет, ты че? — замахал руками Егор. — В деревню поедем, точно говорю тебе. Скажу по секрету, мы, наоборот, хотим из детдома ребят забрать.
Федя недоверчиво посмотрел на Егора.
— Смотри, — Егор показал рукой, — отсюда видно: вон телеги, а на них тетки сидят. Мука у нас. Хлеб, пироги печь будут.
У пацанов загорелись глаза.
— Ну пошли, коль так, — быстро согласился Федор и махнул рукой пацанам, а те уже давно поняли, о чем идет речь — только того и ждали. Они с готовностью соскочили с прилавка и отправились к телегам.
Егор и Петр Иваныч радостно переглянулись.
Бабы встретили пацанят с добрыми улыбками. Пелагея видела, что они не присматриваются к ним как к товару, а тут же деловито полезли в свои узлы, желая угостить ребят повкуснее.
Вмиг на телеге было расчищено место. Анисья постелила белоснежный вышитый рушник, и на нем появился хлеб, картошка, яйца, зелень, пироги, огурцы и сало.
Ребята как завороженные смотрели на такое действо.
— Это что же, все нам? — удивился Федор.
— Давайте, айдате, хлопчики, — пригласила Варвара, — отведайте нашева, деревенскова.
Мальчишки прежде всего схватили по куску хлеба и принялись жадно есть.
Тут только Сергей увидел Акимку и Дениску.
— А вы чего ж? Или вас уже накормили?
— А мы ужо поели маненько.
— Тоже в деревню хотите? — спросил Федор.
Пацанята кивнули.
— Посмотрим! Может, и останемся. В городе мы все знаем. Охота и в деревне поглядеть: что да как!
Следующий пункт был ЗАГС, там вообще все легко и быстро получилось. Документы на Настеньку и Егорку получили достаточно быстро.
Пелагея лишь сомневалась, что-же писать у Настеньки в графе «отец». Матерью, нисколько не сомневаясь, она назвала себя. А вот кого же записать отцом?
— Пиши мужа моего! — вдруг решительно попросила она. — Хворостенкова Егора Пантелеевича.
А вот на Егорку было решено выписать документ с именами его настоящих родителей. Он отлично помнил и свою фамилию, и имена отчества своих родителей.
— Молодец! — похвалила Пелагея.
Настенька вдруг горько расплакалась.
— Мне и самой так больно от того, что я помню только имена мамы и папы, а больше ничего. Даже фамилию свою не помню.
Пелагея обняла девочку и поцеловала в волосики:
— Ничего, ничего, милая моя, хорошая моя! Все будет хорошо!
В детдоме, как ни странно, все оказалось гораздо сложнее, чем на улице. Ребята все были зарегистрированы и на учете. Старший воспитатель с сомнением протянула:
— Ну как вы себе это представляете? Ребята, а кто хочет стать моим сынком? Так они все хотят. Могут молчать, не признаваться, но совершенно определенно вам заявляю: абсолютно все мечтают снова попасть в семью.
— Как же быть? — растерялась Пелагея. — Мы вот на улице семерых ребят нашли, везем в деревню. Думали, что у вас вообще все просто будет.
— Ошиблись! — твердо пресекла ее педагог. — Ярмарку детей не позволю устраивать. Вы пятерых заберете, а остальных ребят куда? У меня их двадцать пять человек.
— Только-то?
— Что значит «только-то»? — опешила женщина.
— Мы всех возьмем, если они сами захотят! — твердо сказала Пелагея.
Мысленно она уже прикинула, что без детей остались шесть баб из приехавших сегодня. Остается девятнадцать ребят. В деревне точно есть столько баб без мужей и без детей, но Пелагея еще твердо верила в то, что ребят возьмут и те, у кого дети есть.
— Ну хорошо! — согласилась старший воспитатель. — Я их сейчас соберу в красном уголке.
Пелагею волновал лишь вопрос, как они доставят ребят в деревню.
— А можно от вас в райком позвонить, товарищу Заварзину?
Педагог пожала плечами:
— Звоните.
Вечером въезжали в деревню на двух подводах, а сзади на черепашьей скорости плелся грузовик, в кузове сидели тринадцать ребят из детдома, которые согласились ехать в деревню.
Валя встретила Пелагею заплаканная.
— Что случилось? — перепугалась Пелагея. — С Егором? С Анфисой?
Валя покачала головой. С лавки поднялся молодой мужчина в милицейской форме.
Татьяна Алимова
Все части повести здесь ⬇️⬇️⬇️