…Однажды, после благотворительного спектакля, на ужине Николай пел с большим задором:
"Ах, я влюблён в глаза одни,
Я увлекаюсь их игрою…
Как дивно хороши они,
Но чьи они, я не открою."
— Я же говорил, что он без ума от вас, — прошептал Феликс.
Ужин окончился на рассвете. В суматохе отъезда ко мне подошел Николай:
— Ваш жених придет за вами?
— Нет, я попрошу одну из подруг отвезти меня обратно на машине.
— Моя машина у двери. Мы с Феликсом могли бы доставить вас домой.
Я надела пальто и под прицелом взглядов последовала за Николаем к выходу. Феликс исчез. Перед входом ожидал большой темный автомобиль. Я съежилась в углу, стараясь сделаться как можно меньше.
Солнце поднималось в ледяном тумане. Николай молчал. Я хотела кричать, что люблю его, спросить, что он чувствует ко мне. Увы, я не могла разомкнуть губы. Машина остановилась перед нашим домом. Николай выскочил на тротуар и помог мне выйти. Не сказав ни слова, он взял мою руку в свою и, внезапно стянув перчатку, прижал губы к моей ладони. Затем, не оборачиваясь, он вернулся к автомобилю. Машина завелась. На мгновение задние фары осветили подтаявший снег. Помню, как поднимаясь по лестнице, я целовала выемку ладони, где прижимались его губы.
…За день до свадебной церемонии было доставлено мое свадебное платье. Оно было великолепно: атласное, цвета слоновой кости, с длинным шлейфом. Арвид появился как раз перед ужином. Он принес мне две нити жемчуга, которые я должна была надеть в день свадьбы, и немедленно убежал к своим родителям.
С момента прибытия его семьи у нас не было возможности встретится с глазу на глаз. Более того, в течение некоторого времени, каждый раз, когда мы оставались наедине, нас охватывало странное беспокойство. Это изменение в наших отношениях было столь тонко, что я не могу этого объяснить.
Накануне я организовала прощальную вечеринку, которую обычно давала невеста своим друзьям. Николай приехал так поздно, что я потеряла всякую надежду увидеть его снова. Ужину не хватало оживленности. Николай не разговаривал со мной весь вечер и избегал встречаться со мной глазами. Он ушел, даже не пожав мне руку. Прощаясь, Феликс в шутку сказал мне:
— Ваша прекрасная идиллия подошла к концу. Мне понятно настроение моего брата.
А на следующий день в гостях во время визита вежливости ко мне снова подошел Феликс. Николай был в отъезде, и я вдруг почувствовала себя заброшенной и жалкой. Феликс тут же потащил меня в кабинет своего дяди. Его глаза сверкнули от озорства.
— Марина, у меня есть отличная идея. Сегодня вечером мы будем ужинать в отдельном кабинете ресторана «Контан». Вы, Николай и я. Пойдемте, вы же не собираетесь отказать нам в этой маленьком празднике, может быть в последний раз. Когда вы выйдете замуж, у нас не будет возможности часто встречаться с вами. Я говорил с моим братом, он с нетерпением ждет этой встречи.
— Какое безумие, Феликс!
— Это не так плохо, как вы полагаете, дорогая. Кроме того, я все предусмотрел, и вы ничем не рискуете. Вам будет очень легко убежать из дома, когда все уснут. Моя машина будет ждать у вашей двери. Клянусь, что ваше инкогнито будет строго соблюдаться. Никто ничего не узнает. Позже вы можете рассказать о своей шалости мужу. Он первый будет смеяться над этим.
Непреодолимое желание увидеть Николая смело всякое чувство осторожности. Я колебалась, разрываясь между безумным желанием снова увидеть Николая и риском, которому могла подвергнуться. Мое молчание начало раздражать Феликса. Эскапада, которую он организовал, безумно развлекала его. Мою машину уже подали, и Феликс настоял на том, чтобы проводить меня в вестибюль.
— Я приеду за вами в полночь.
Спускаясь по лестнице, я спотыкалась на каждом шагу. В тот момент, когда лакей открыл передо мной дверь, прибыл Николай. Он вышел из экипажа и приблизился ко мне.
— Вы уходите?
— Сегодня вечером мы, кажется, ужинаем вместе.
— Впервые об этом слышу, - его лицо каменеет.
— Феликс все вам объяснит, — смутившись пробормотала я. Автомобиль сорвался с места.
В полночь, с лицом, прикрытым густой вуалью и сильно бьющимся сердцем, я на цыпочках спустилась по лестнице и, стараясь не привлекать внимания привратника, выскользнула на пустынную улицу. Автомобиль уже ждал меня.
— Для начала, избавьтесь от своего пальто, дорогая. Я привез вещь, принадлежащую моей матери. Так, вас никто не узнает, — сказал Феликс, закрывая дверь автомобиля. Я надела одежду, которую он мне вручил. Я все еще вижу это бархатное пальто нефритового цвета, вышитое золотом, с воротником из норки.
...Пока мы пересекали вестибюль «Контана», я узнала двух товарищей Арвида, беседующих с очень симпатичной брюнеткой. Мое появление произвело сенсацию. Офицеры обменялись приветствиями с Феликсом и окинули меня заинтересованными взглядами. Полумертвая от страха, я прошла в отдельный кабинет. Феликс сделал заказ официанту.
— Полагаю, что Николай уже прибыл, — сказал он. Феликс протянул мне меню с названием ресторана. — Напишите здесь пару слов, попросите его прийти и присоединиться к вам. Не задумываясь, я нацарапала: «Дорогой граф, я жду вас в кабинете № 5. Марина». Феликс взял меню и исчез.
Я положила на стул бархатное пальто и с тревогой оглядела комнату. Первый раз в жизни я была в кабинете ресторана. Темно-коричневый ковер, малиновый диван, несколько увядших цветов в вазе, придавали этой непримечательной комнате эффект уединенности. Я подошла к зеркалу и поправила волосы. Вид бриллиантов, мерцающих на блузке, казался мне жалким. Позднее Николай признался, что эти камни придали мне оттенок жалкого гротеска. Я вытащила свой платок из сумки, намереваясь завернуть в него брошь и спрятать ее подальше. Сдержанный стук в дверь остановил меня. Слуга с бесстрастным лицом поставил бутылку шампанского на стол.
— Откройте, я хочу пить.
Не глядя на меня, официант наполнил один из бокалов и вышел. Я выпила залпом все содержимое бокала. Камень, лежащий на сердце, показался мне менее тяжелым. Нефритовое пальто на стуле, обитом малиновой парчой, привлекло мой взгляд. Моя тоска снова стала невыносимой. Рука легла на бутылку. Дверь открылась, и вошел Николай.
— Что вы здесь делаете? — спросил он, его голос изменился от гнева. Не в состоянии вымолвить ни слова, я с тревогой посмотрела на него. — Вам следует немедленно отправиться домой. Я отвезу вас.
Он пристально посмотрел на нефритовое пальто.
— Чье это пальто?
— Вашей матери. Феликс одолжил мне его на этот вечер.
— Где ваше?
— В машине.
— Не уходите, я принесу.
Торопливо он направился к двери. В этот момент Феликс в сопровождении нескольких актеров ворвался в комнату.
— Какая прекрасная идея, что вы решили приехать сюда именно сегодня, — радостно воскликнул драматический актер. — Мы бросили труппу, чтобы прийти и поддержать вас.
Николай, понимая, что его намерение отвезти меня домой не увенчалось успехом, остановил тяжелый взгляд на Феликсе.
— Иногда у тебя возникают странные идеи, Феликс. Теперь, когда все вы здесь, позаботьтесь хотя бы об ужине.
Накрыли на стол. Принесли закуски. Феликс захватил графин с водкой. Два официанта откупорили бутылки с шампанским. Калмык принес гитару.
— Спойте нам что-нибудь, — попросил один из гостей, обращаясь к Николаю.
— У меня нет желания петь, — ответил Николай, рассеянно перебирая струны. Именно в этот момент полупьяный артист, без сомнения, увлеченный своим актерским инстинктом, внезапно встал и произнес речь, слова, которой я слышу до сих пор. Вероятно, Феликс сообщил ему об отношениях, сложившихся между мной и его братом.
— Друзья мои, — начал он своим трогательным голосом, — мы здесь, сегодня ночью, являемся невольными свидетелями трагедии. Эта молодая девушка, — он указал на меня драматическим жестом, — если мы не помешаем ей сделать это, завтра принесет ложную клятву. Она собирается выйти замуж за человека, которого не любит. Ее присутствие здесь подтверждает это. Она не любит мужчину, чьей женой станет всего через несколько часов. Она любит другого. И, — обращаясь к Николаю, продолжал он изменившимся голосом, — этот человек — ты. Помоги мне спасти этого ребенка, потому что ты его тоже любишь.
Все оцепенели. Феликс больше не смеялся. Я зарыдала. Николай был смертельно бледен.
— Когда вы решили присоединиться к нам, — сказал он, — я хотел отвезти Марину домой, чтобы избежать скандала. Не желая, вы сказали правду, которую я все еще пытаюсь задушить. Затем, приблизившись ко мне, он спросил меня тихим голосом: «Ты выйдешь за меня замуж, Марина?»
Я схватила салфетку и вытерла слезы. Мои дрожащие губы, запинаясь, ответили: «Да».
Актер бросился к Николаю и с жаром пожал ему руку:
— Ты джентльмен!
— Вы знаете священника, который согласился бы поженить нас без документов? — спросил его Николай.
— Я знаю, того кто это сделает. Этот священник живет в Луге. Он не создаст нам дополнительных трудностей.
— Ты сошел с ума? — воскликнул Феликс. — Наши родители никогда не примут этот тайный брак. А скандал, ты подумал об этом?
— Этот ужин, который ты так хорошо организовал, все равно вызовет его, — сказал Николай. — У тебя будет тяжелое утро, мой бедный Феликс, потому что тебе придется поставить наши семьи перед свершившимся фактом. Что касается графа Мантейфеля, я буду в его распоряжении, как только мы вернемся из Луги.
— Мужайся, милая, — сказал Николай, приближаясь ко мне. — Доверься мне.
Его голос стал таким нежным, успокоил меня. Мои пальцы сжали его рукав.
— Только не бросай меня, Николай!
— Мы скоро вернемся.
Я отпустила его руку.
— Маленькая моя, ты не должна бояться. Кроме того, есть Феликс, чтобы составить тебе компанию.
Как только мы остались одни, Феликс подскочил ко мне. Его глаза обвиняюще сверкали:
— Эта шутка длилась слишком долго. Марина, вы не можете выйти замуж за моего брата. Поймите меня правильно, он вас не любит. Он никогда вас не любил. Он любит другую женщину. Благородный жест, который он только что совершил, сродни поступку Дон-Кихота. Вы не имеете права воспользоваться этим. Этот брак испортил бы ему жизнь. Николай хочет свободы, а что касается его сердца, то оно занято.
Я попыталась встать. Ноги не слушались меня. Я снова села, цепляясь за край стула.
— Вам нужно отказаться от Николая, — неумолимо продолжал его голос. — Ваш брак с графом Мантейфелем теперь невозможен. Вы должны имитировать болезнь, дабы избежать скандала, который может всех нас скомпрометировать.
Жесткий взгляд Феликса, казалось, сверлил мой мозг. Я видела только его злые глаза, ослеплявшие как фары. В этот момент Николай вернулся в комнату, за ним по пятам следовал актер. На нем было пальто.
— Мы готовы. Вот, твое пальто, мы можем уехать.
— Я не поеду. Я хочу вернуться домой.