И вот папа сидел напротив с озабоченным видом.
– Надо позвонить маме. Она, наверное, волнуется.
– Не буду я ей звонить, – буркнула Яна.
– Хорошо, я сам.
На кухонном пороге бесшумно появилась Юля. У Юли была удивительная способность всегда выглядеть мило, даже в домашних шортах и майке, с волосами, небрежно собранными в шишку на макушке, как сейчас. Эта особенность восхищала Яну и в то же время злила.
– Потише, пожалуйста, Матвей уснул, – попросила она и приветливо улыбнулась. – Яна? А я-то думаю, кто к нам пожаловал?
«Не могла ты тоже уснуть со своим Матвеем!» – раздражённо подумала Яна. При ней разве нормально поговоришь?
Юля с укором посмотрела на отца:
– Слава, ну ты даешь! Даже чайник не поставил! – и тут же принялась украшать стол вазочками с печеньем, конфетами, фруктами.
– Юль… – мягко и чуть виновато вмешался в её хлопоты отец. – Яна поживёт пока с нами, хорошо?
– Конечно! – легко согласилась Юля, не задумавшись даже на долю секунды. – Давно пора пожить с нами!
Яна отказывалась верить ушам: эта чужая женщина искренне рада ей, а родной отец, кажется, не так уж и рад. Вместо того, чтобы поставить свою новую жену перед фактом «Моя дочь будет жить здесь, и точка!», он спрашивает у неё разрешения! Такого она никак не ожидала. Ей захотелось броситься прочь отсюда, всё равно куда, лишь бы подальше, но удержало воспоминание о незнакомых парнях и их слюнявых шуточках.
«Проснусь утром и сразу уйду!» – решила Яна.
Спать её уложили на диван в зале. Она кое-как пристроила голову на непривычном желе подушки, накрылась непривычной коркой пустого пододеяльника. Всё здесь было для неё непривычным: часы не тикали, а скрипели, холодильник за стеной гудел, как паровоз. Но самое непривычное – отец. Раньше это был папа-праздник, папа-волшебник: рядом с ним все проблемы решались сами собой, разбегались по сторонам, как букашки, стоило только ему взглянуть на них своими зелёными, с весёлой хитринкой глазами. Яна безгранично верила ему и в него, и эта вера, похожая на мегалитическое каменное сооружение, сегодня треснула и пошатнулась.
«Легко быть папой-праздником, когда видишь ребёнка два раза в месяц», – подумалось мамиными словами и стало так невыносимо горько, что захотелось просто взять и исчезнуть из этого дурацкого мира.
В памяти, как будто специально, чтобы стало ещё горше, вспыхивали счастливые мгновения прогулок в парке. В хорошую погоду они всегда гуляли там, ходили по дорожкам обнявшись – отец и дочь. Яна торопилась рассказать ему обо всём, что с ней произошло, пока они не виделись. Он слушал, переспрашивал, шутил над тупыми одноклассниками, вредными учителями и даже над Денисом из третьего подъезда. Говорил, что тому нужно проверить зрение, раз он не видит, какая красивая девочка живёт с ним в одном доме.
Знакомиться с новой папиной женой Яна не собиралась. Так было легче: вроде есть у отца какая-то Юля, а вроде и нет, как будто это просто чья-то выдумка, в которую можно не верить, пока не увидишь собственными глазами. Но однажды отец пригласил Яну на день рождения. Сказал, что если она придёт, то это будет для него самым лучшим подарком. Яна почему-то сразу представила, как отец, грустный и потерянный, сидит за праздничным столом один с чужой женщиной, тоскливо смотрит на дверь, и решила, что должна пойти.
Она думала, что будет ненавидеть Юлю всей душой. Уже заранее приготовилась к этому. Но там, на дне рождения, с удивлением обнаружила, что ненависти нет. Юля словно загипнотизировала её своими тёплыми золотистыми глазами. На ней было красивое малиновое платье, по-девчоночьи кокетливое, и Яна поняла, почему отец выбрал её. Мама уступала этой Юле во всём: во внешности, в характере, в манере одеваться. Всегда серьёзная, всегда до тошноты правильная, с неизменным скучным каре, что на работу, что на праздники – в одной и той же строгой одежде, она никогда не выходила из роли учителя. А жить с учителем, который постоянно тебя «дрессирует» и пытается чему-то учить, тяжело. Вот папа и вырвался.
А теперь вырвалась и она. Только не понятно куда.
Ночью Яне приснилось, что она заблудилась. Приехала к отцу, и не может найти дом, где он живёт. Со всех сторон её обступили мрачные, незнакомые дворы. Ей страшно: она знает, что где-то здесь бродит шайка парней – любителей позубоскалить. Страх стягивает её, словно ремнями, она уже не хочет искать дом отца, она хочет вернуться назад, но и остановку не может найти. Куда идти? Где выход? Что с ней теперь будет?
Проснувшись, Яна увидела вокруг себя чужие бледно-голубые стены и ещё острее, чем вчера, пожалела, что пришла сюда. Сейчас проснулась бы в своей комнате с цветущей сакурой на обоях, и можно было бы валяться хоть до обеда, мечтая о Денисе или переписываясь с подругой. А теперь и телефон в руки брать не хочется: наверняка там от мамы куча сообщений.
При мысли о маме на смену сожалению пришло тяжёлое, давящее, но всё же торжество. Нет, решила Яна, она правильно поступила. Может, мама поймёт наконец, что её дочь не только дочь завуча, а ещё и человек, который имеет право самовыражаться так, как ему хочется.