Попасть в город Чехова, который он иронично назвал «сахалинским Парижем», было давней моей мечтой.
И, наконец, долгожданный день настал, точнее раннее утро. Отправляюсь автобусом в составе организованной группы. Предстоит преодолеть 600 км. Из Южно-Сахалинска, островной столицы, в бывшую столицу каторги, Александровск-Сахалинский. Большую часть пути можно проехать и на поезде, до станции Тымовск. И дальше 56 км по автомобильной трассе.
Едем почти без остановок и, в разгар дня, пересекаем Камышовый перевал. Вот уже в низине виднеется разжалованный из города в поселок Александровск, давным-давно утративший статус сахалинской столицы. Заезжаем в ближайший магазинчик и мчим к морю. Местные достопримечательности оставляем на завтра.
Проезжаем заброшенный причал, выезжаем на берег, и по автобусу разносится восхищенный гул.
Вот же они, скалы Три брата, скалы, знакомые с детства по затертым открыткам. Скалы, которые Чехов сравнил с тремя черными монахами. Это, как он писал, впотьмах. А в светлое время не такие они и черные. Даже белые вверху. Чайки постарались. В Александровске Три брата – настоящий бренд. Они присутствуют на гербе и флаге. Есть одноименная гостиница и кафе». Но главный бренд – конечно, Чехов. Но о нем позже.
Справившись с первым потрясением, перевожу взгляд на мыс и вижу прорубленный в скале тоннель. Обычно перед поездками дотошно собираю информацию об этом месте, разбираюсь в особенностях маршрута. Но только не в этот раз. И чеховский «Остров Сахалин» не полистала. Зато все непредсказуемо. Идем к тоннелю. Хорошо, что нет прилива. По приливу не пройти. Береговая полоса узкая. Сверху падают камни. К счастью, небольшие. И тут новое потрясение. Забываю и о камнепаде, и о тоннеле. На скале сбоку, прямо рядом со мной, окаменелые останки моллюсков. Сколько им миллионов лет? Как отлично они сохранились! Как до них не добрались вандалы? Вопросов много.
И вот он – вход в тоннель на мысе Жонкиер. Группа наша растянулась. Нас всего двое. Стоим и не решаемся войти. Все такое древнее. Еще и эта табличка.
Тоннель прорублен каторжанами в 80-х годах 19 века и назван в честь императора Александра III. А. П. Чехов, посетивший остров в 1890 году, отмечал, что, поскольку построен он без участия инженеров, «вышло темно, криво и грязно». Прорубали скалу одновременно с разных сторон. Но что-то пошло не так. Участки не сошлись в нужной точке. Это было катастрофой. Ведь о строительстве тоннеля доложили императору, да и назвали в его честь. Говорят, что в тюремном управлении пришли в ярость и приговорили виновного к 200 ударам плетьми. Вопрос решили, наказав две сотни строителей одним ударом плетью каждому. Ошибки строительства пришлось исправлять Карлу Ландсбергу, сосланному на каторгу за убийство ростовщика. Эдакому Раскольникову. Но Достоевский написал свой роман раньше. Так что Ландсберг не прототип. Этот талантливый человек, ставший первым предпринимателем острова, сделал в Александровске так много, что достоин отдельной публикации. Кстати, в убийстве ростовщика он так и не раскаялся…
Предполагалось, что по тоннелю пройдет конно-рельсовая дорога, которая соединит населенные пункты по разные сторона мыса. Но увы, по назначению тоннель использовать не получилось. Этому мешала близость моря: штормы несли сюда песок и водоросли, зима – ледяные торосы. Труд каторжан оказался напрасной жертвой. В дальнейшем в тоннеле развлекались пьяные чиновники, катаясь на вагонетках, да прятались беглые каторжники (Подслушано в музее. – Прим. авт.).
Итак, собрав остатки мужества, мы решаемся пройти через этот печальный объект. Пронзительно кричат чайки. А, может, это через века доносятся стоны несчастных строителей. С Чеховым не поспоришь: «…темно, и грязно, и сыро».
Выходим из тоннеля – и здесь нас ожидает новое потрясение. Божественный вид на скалы Три сестры и маяк Жонкиер.
Интересно, а название для знаменитой пьесы великий драматург подглядел в этом месте?
В отличие от скал, маяк, возвышающийся на склоне, Чехова ни на что не мог вдохновить. Потому что во времена его путешествия на сопке находился другой маяк, деревянный. «Днем маяк, если посмотреть на него снизу, – скромный белый домик с мачтой и с фонарем, ночью же он ярко светит в потемках, и кажется тогда, что каторга глядит на мир своим красным глазом» (А.П. Чехов «Остров Сахалин»). М-да, настроение у писателя во время поездки было не очень… Также он отмечал, что по пути к Жонкиеру когда-то стояли скамьи, но их вынуждены были убрать, потому что каторжные и поселенцы во время прогулок оставляли на них или вырезали ножами грязные пасквили и всякие сальности.
На следующий день нас ждала поездка в Александровск, в старейший на Сахалине музей «А.П. Чехов и Сахалин». Основан в 1896 году. В начале 20 века его основательно разграбили японцы. Дом, где располагается музей, принадлежал хорошему сахалинскому другу Антона Павловича – Карлу Ландсбергу. Тому самому, который доводил кривой тоннель до ума. Чехов часто бывал тут, обедал. А дом, где писатель жил, был снесен в советские годы. В коллекции музея есть три вещи, которыми стопроцентно при жизни пользовался Чехов: его носовой платок, дорожный саквояж и ложка.
Еще была поездка в Дуэ, первый постоянный русский военный пост на острове. Место, где заложена первая настоящая или, как тогда говорили «правильная» угольная шахта, построена первая тюрьма и больница. В 1890 году Чехов в ходе переписи насчитал 291 жителя в Дуэ и отмечал в селе такую тесноту, что «яблоку упасть негде». Шахту давно закрыли, жителей пытались расселить. Для тех, кто не захотел уезжать, построили двухэтажный дом. Почти все остальные здания стоят заброшенными.
Два дня пролетели незаметно. Поняла, что в Александровск надо приезжать не на выходные, а основательно. Так много не успели увидеть. Историко-краеведческий музей, расположенный в доме революционера Цапко, принесли в жертву пляжному отдыху. Не успели увидеть таинственный колокол с маяка Жонкиера с надписью, сделанной в 17 веке. Сейчас он хранится в церковном храме. Не успели добраться до Воеводской пади, места, где находилась самая страшная тюрьма. Не рассмотрели как следует памятники Чехову. Один из них кстати – творение М. Аникушина.
Так что будет повод вернуться и снова погрузиться в тайны каторжанских троп.
