«Рассказывая об этом, авторы откровенно следуют законам мелодрамы… Как и полагается в мелодраме, все участники происходящего связаны друг с другом… Их отношения, их поступки также предопределены традициями жанра. Как все эти неожиданные встречи, случайно подслушанные разговоры, совпадения и т.п.».
Читаем статьи «Спутника кинозрителя» 1972 года (№ 7):
«Старики-разбойники»
Многие газеты и журналы еще в период съемок публиковали репортажи, интервью с авторами, с актерами — исполнителями главных ролей. Появления «Стариков-разбойников» ждали.
Удивляться не приходилось. Ведь основные создатели фильма — драматург Эмиль Брагинский и режиссер Эльдар Рязанов. Самое популярное их детище — «Берегись автомобиля» — признано одной из вершин современной советской комедии.
Интерес к новому фильму подогревало известие о том, что стариков сыграют Юрий Никулин и Евгений Евстигнеев. Имена этих замечательных артистов говорят сами за себя. И даже самые осторожные и лаконичные пересказы сюжета сценария (точнее, исходной его ситуации) вызывали предвкушение веселой лихо закрученной интриги.
Сегодня бедовые старики смотрят на нас с афиш, приглашают на свидание в кинотеатры... В полумраке зрительного зала Воробьев (Е. Евстигнеев) поведает следователю Мячикову (Ю. Никулин) свой план дерзкого ограбления музея. Кто же виноват в том, что почтенный человек, без пяти минут заслуженный пенсионер, остаток дней своих вынужден провести на греховной стезе? Прежде всего, авторы. Доброй, но пресной проповеди о внимании к человеку, о счастьи дружбы и душевной молодости они предпочли откровенную экстравагантность.
Воробьев жертвует собой ради друга. Задуманное им виртуозное преступление, как кажется Воробьеву, сможет раскрыть лишь один следователь в мире — Мячиков, посрамив тем самым людей, нечутко и поспешно списывающих его на пенсию.
Подобную ситуацию можно называть как угодно: анекдотичной, условной, сказочной даже. Но согласитесь, она помогает (и не только авторам) преодолеть инерцию во взгляде на людей, на предметы и явления, нас окружающие, острее ощутить вредоносность косности и черствости...
Фильм, как и прежние работы Брагинского и Рязанова, неоднопланов, неоднозначен. Он весь словно россыпь точных, забавных, не без перца, порой лирических наблюдений над жизнью сограждан-современников.
Авторы верны себе и наблюдениями своими делятся как бы исподволь. «Концертные номера», вроде проводов Воробьева на пенсию, когда организаторы торжественного заседания по этому случаю пали жертвой собственного лицемерия, — редки в фильме.
Чаще бывает по-иному. Короткий диалог, реплика, один-два крупных плана, мимический эпизод— и перед нами язвительный портрет приспособленца, самодовольного подхалима, беспокойного жулика. С резкими тонами шаржа органично соседствуют в «Стариках-разбойниках» мягкие, добрые тона. Порой они совмещаются в одном эпизоде, персонаже.
Возможно, посмотрев фильм, вы вспомните и «Берегись автомобиля», и «Зигзаг удачи» и скажете: там и наблюдения были глубже, и сатирический заряд мощнее, и герои сложнее, значительнее. Что ж, такое мнение не безосновательно. Но все-таки мы верим: встреча со «Стариками-разбойниками» не пройдет для вас бесследно, и вы не пожалеете, что познакомились с ними.
«Драма любви»
…Первые эпизоды фильма нарочито замедлены. Режиссер и оператор X. Файзиев словно предлагают нам: вдумайтесь, как нелепо то, что случилось в пору мирного цветения, обновления земли, представьте, как сложится жизнь героев. Рассказывая об этом, авторы откровенно следуют законам мелодрамы, жанра, редкого в нашем кино. Как и полагается в мелодраме, все участники происходящего связаны друг с другом: Махбуба, женщина, которую полюбил Махкам, Умар, стяжатель и вор, чуть было не ставший убийцей героя. Их отношения, их поступки также предопределены традициями жанра. Как все эти неожиданные встречи, случайно подслушанные разговоры, совпадения и т.п.
Но выше законов жанра то, что волнует драматурга и режиссера, то, ради чего они создали свой фильм. В «Драме любви» противоборствуют два взгляда на жизнь. Самоотверженность и непримиримость, направленные к утверждению самых высоких идеалов нашего общества, и нравственная беспринципность, стремление использовать в личных целях трудности, слабости, чье-то одиночество.
Симпатии авторов полностью отданы Махкаму, однако их отношение к людям и событиям отнюдь не однозначно.
Вновь и вновь приглашают они зрителей стать арбитрами героев фильма. Но стать такими арбитрами нелегко, так как ближе к финалу в фильме порой возникают поверхностность и беглость изложения. Да и актеры порой чувствуют себя неуютно на крутых и стремительных поворотах сюжета.
Но несмотря на все «передержки» и «недодержки», фильм найдет путь к сердцам многих и многих зрителей. Ведь в основе его подлинная драма первых послевоенных лет, не поблекшая, не потерявшая остроты и в наши дни.
«Последний перевал»
Писатель Ф. Керимзаде и режиссер К. Рустамбеков начинают свой рассказ с того дня, когда в одной из деревень горного Азербайджана крестьяне собрались на совет: как жить дальше, создавать ли колхоз? Первые кадры фильма мало выразительны. Авторы словно торопятся высказать известное: страстно агитируют за новую жизнь коммунисты, тянутся к ним сознательные, иные колеблются, иные попросту враждебны. И те, и другие, и третьи обрисованы весьма приблизительно. Первый живой, колоритный персонаж, которого мы видим — Кербалай (новая отличная работа старейшины азербайджанского кино и театра Адиля Искендерова). Кербалай — классовый, идейный и, что особо подчеркнуто, нравственный враг Советской власти. Трудно сказать, за что он ненавидит коммунистов. За то ли, что они лишили его материального богатства, или за то, что отбирают власть над людьми? Наперекор очевидному Кербалай продолжает жить по законам своего мира, где все — и дружба, и вражда основаны на кодексе родовой «чести», где аллахом предначертано — кому править, а кому повиноваться. Потому сама мысль о создании колхоза, в котором будут руководить бедняки, дика для знатного бека. Кербалай собирает вокруг себя противников нового строя, как бы нехотя примиряясь с тем, что резня, устроенная его сподручными в деревне, не имеет ничего общего с его «священной» борьбой.
Задание обезвредить Кербалая получают коммунисты Абаскулубек, Халил и Талыбов. Без оружия, без охраны едут они к последнему убежищу Кербалая, скрытому в горах. Абаскулубек также представитель знатного рода. Однако логика истории привела его в ряды большевиков. Он был некогда другом Кербалая, во имя дружбы рисковал однажды собой. Абаскулубек надеется убедить нынешнего врага, воздействовать на его здравый смысл и личное благородство, избежав тем самым кровопролития. По району разносится весть о приезде Абаскулубека. У одних его имя вызывает гордость и надежду, у других — страх и неприязнь.
Опасности, угрожающие парламентерам, заставляют зрителей внимательно и не без волнения следить за исходом поединка Абаскулубек — Кербалай.
Но, честно говоря, волнение — скупой дар этого фильма. Оно сродни азарту, вызываемому созерцанием перестрелок, приключений. Подлинному волнению мешает приблизительность (а порой и упрощенность) в передаче событий и характеров.
Хорошо, что исключение в этом смысле являет Абаскулубек, сыгранный умным, обаятельным и правдивым актером Гасаном Мамедовым. Он побеждает Кербалая своей значительностью, искренностью, убежденностью. Поражение последнего становится очевидным, когда Кербалай, по-существу, благословляет бандитское убийство собственного друга. Поражение одиночки становится поражением его дела, ибо нравственное превосходство Абаскулубека крестьяне (пока стихийно) воспринимают как превосходство идей новой жизни, идей коммунистических.
«Последний форт»
Рубеж войны и мира. Осмысление прошлого во имя будущего. Время и тема, к которым обращались не раз кинематографисты и литераторы многих стран.
Тем более строго отнесутся зрители к новой работе молдавских кинематографистов. Примут ли они экзамен у режиссера В. Брескану? Трудно сказать. Фильм вызывает противоречивые впечатления.
Его экспозиция настораживает, волнует даже. Легкий дымок недавних боев над руинами (оператор В. Яковлев). Кажется, совершенно обезлюдевшая немецкая деревня на берегу Балтики. К брошенному замку барона машина привозит четверых в военной форме. Сержант Воронин (арт. В. Зубков) и его спутники — советская комендатура деревни. Ночная тишина и выстрелы: кто-то не ответил на окрик часового. Разговор солдат о случившемся: «Не палить без надобности. Война окончилась!».
Нет, утверждают авторы, война не кончается одновременно с выстрелами. Война еще живет, тлеет в сознании, в душах людей. Война продолжается, пока на стенах домов появляется немецкая надпись: «Месть», пока женщины и подростки с привычным испугом вытягиваются перед людьми в погонах. Короткая повесть о том, как закончилась война для героев этого фильма, наверное, вызовет у многих давние воспоминания, сегодняшние ассоциации. …
«Сестра музыканта»
Сюжет движется Женькиными интригами: ведь сестра обязана спасти брата от вредоносного чувства, иначе Лева не станет великим музыкантом и будет, как дедушка, выступать в фойе кинотеатра. Алексинская Женька, наивная и смешная, на экране пугает фанатичным блеском недетских глаз.
Но мы совсем забыли, что рассказываем о мюзикле... И встречи, и любовь, и муки, и недоразумения, и счастливый финал, в основном, пропеты и протанцованы героями под музыку композитора Мурада Кажлаева.
Больше других поет Алина. Каждая ее песня со значением. Лейтмотив — песня о солнышке (то ли героиня идет к нему, то ли оно к ней). Рождение чувства отмечено романсом «Волнуют встречи несуразные». Тяжесть ссоры обозначена нарочито равнодушно: «Подумаешь, уходит любовь» и т. д.
В титрах упомянуты несколько известных музыкальных и эстрадных коллективов. Каждому отведен вставной номер (не считая тех случаев, когда солистам балета и певцам приходится подменять исполнителей главных ролей — что весьма заметно).
В финальных кадрах фильма «Молодой балет» танцует на крышах Нового Арбата, заставляя вновь задуматься о больших возможностях жанра мюзикл, использованных в фильме, к сожалению, не до конца.
«Зозуля с дипломом»
Хорошо ли зарывать свой талант в землю? Разумеется, плохо. Такова древняя истина. Ну, а зарывать заодно и диплом ветеринарного врача — совсем негоже.
Как быть, если из-за прилавка мясного магазина (талант и диплом зарыты!) вы увидите ее, единственную? Бежать за ней, найти ее! А если она живет в деревне, работает на утиной ферме? Откопать диплом и ехать к ней в деревню немедленно. Проделайте все изложенное, докажите, что видите уток насквозь, и она, недавно презрительно-неприступная, отдаст вам свое сердце.
Итак, все, что хотели поведать нам создатели комедии «Зозуля с дипломом», в общем-то, известно заранее. Но, кажется, они сами это отлично поняли и решили не докучать нам «моралью строгой». Взамен попытались весело и непринужденно рассказать историю Максима Зозули, с которым случилось все вышеописанное. Максим живет в мире комедийных несоответствий, хотя на экране мы видим празднично снятый Киев, затем вполне достоверное украинское село. Но председатель колхоза в этом селе ездит на телеге, оборудованной радиотелефоном, милиционер ублажает своего младенца пронзительным свистком вместо соски-пустышки, строптивый дед с оружием в руках охраняет древнюю ветлу, растущую в самом центре... футбольного поля и влепляет добрый заряд соли Максиму пониже спины...
Перечень подобных «событий» можно продолжать довольно долго. Однако не стоит. Пересказ не дает представления о том, что в фильме действительно смешно и что вымученно, что свежо, а что отдает нафталином. Заметим лишь: есть в фильме и то, и другое.
К счастью, актеры чувствуют себя на экране непринужденно и уверенно. Одних — Н. Копержинскую и В. Симчича — выручает мастерство, других — А. Лефтий и В. Старостина — обаяние молодости. Но если профессионального мастерства на всех не хватает, то обаяние можно назвать в данном случае общим достоянием.
«Тростниковый лес»
Над Балтикой сигналы «SOS»... Гибнет рыбацкое судно «Альбатрос». Слышит ли кто-нибудь? Капитан надеется на помощь и не хочет рисковать, спасаясь вплавь. К нему жмется салага Гундар Норд (он боится моря). Лишь двое — матросы Степ и Ансис — решают бороться до конца. Повезло одному — Степу...
Он и становится главным героем фильма. Его мы встречаем через четыре месяца после катастрофы, одиноко слоняющимся у причалов рыболовецкого колхоза. Степ, что называется, потерял себя. Он не решается выйти в море, он стремится всячески загладить свою невольную вину перед семьями товарищей: я-то выбрался, а они погибли.
Согласитесь, все это естественно. И для сидящих в зрительном зале весьма поучительно и увлекательно было бы узнать, как обретет себя вновь сильный, добрый и обаятельный человек (таким воспринимаешь Степа в исполнении Улдиса Пуцитиса). Но до моря ли герою и нам, когда на суше события нарастают в темпе каскада!
Степа не понимает жена. Считает его раздумья блажью бездельника. Иной раз кажется: вот-вот она все поймет. Однажды она вполне определенно пообещала это мужу. Но... А тут еще вдова капитана, «башмаков не износив», объясняется Степу в любви, хулит мужа, утверждает, что тот погиб из-за трусости и неумения плавать. Старик Норд все время хочет услышать от Степа, как вел себя его сын, Гундар, перед смертью. И Степ отдает мертвому собственное мужество. Тем самым вызывает, мягко говоря, недоумение друзей и лиц официальных: если все было именно так, почему он не помог мальчику?
Разлученный с морем, покинутый женой Степ решает уехать из колхоза. Многое увидит, переживет он, прежде чем вернется в свой рыбацкий дом (чуть раньше туда вернется жена, по-прежнему любящая Степа). И встретит он девушку, и услышит ее песню о море, о сосне, гибнущей, коль перерубят ей корень (особенно обаятельно звучат суровые песни с эстрады уютного кафе). И девушка ласково выслушает отчаянное: «Я заблудился в дремучем лесу». И расскажет Степу детскую историю о тростниковом лесе. Лес этот кажется страшным тому, кто не догадывается взглянуть выше, туда, где небо и настоящие деревья. Степ, конечно же, согласится с ней. И мы тоже...
«Локис»
Зрители постарше, конечно, помнят давний, немой фильм «Медвежья свадьба». Молодые могли слышать о нем от своих родителей. Неоднократно упоминается он в истории нашего кино, как символ пустого, мещанского фильма. «Медвежьей свадьбе» посвятил несколько строк В. Маяковский: «Перед плакатом «Медвежья свадьба» Нэпачка сияет в неге: — И мне с таким медведем поспать бы! Погрызи меня, душка Эггерт!».
Реже можно услышать и прочесть, что «Медвежья свадьба» — экранизация новеллы П. Мериме «Локис». История создания новеллы — сама по себе увлекательна. Появилась она на свет в 1869 году среди последних произведений писателя. То было время заката огромного таланта. Но, право, прочитав «Локиса», нельзя не вспомнить отзыв А. В. Луначарского о Мериме: «Великий график слова».
Сегодня эта превосходная проза по воле польских мастеров обрела цветную кинематографическую плоть. Экран перенесет нас в Литву конца XIX века. Вместе с героем новеллы профессором Виттенбахом переступим порог родового замка графа Шемета. Как и профессор, не без дрожи увидим впервые диковато-странные глаза молодого графа Михаила, услышим крик его бедной матери: «Это зверь! Убейте зверя!».
Узнаем со слов домашнего врача историю болезни графини, помешавшейся незадолго до рождения сына после неудачной охоты на медведя, когда она чуть не была растерзана зверем.
Будем следить за мучительным романом Михаила и кокетливой панны Юлии. Наконец, покинем усадьбу графов Шемет после трагического финала свадьбы Михаила и Юлии.
Сказать больше о событиях фильма — значит, нарушить правило игры, предложенное самим писателем, предпочитавшим сюжеты изысканные, неожиданные.
Фильм режиссера Януша Маевского нельзя сравнивать с давнишней «Медвежьей свадьбой». Маяковский, очевидно, пощадил бы его.
Хорошо знающие Мериме читатели также примут небольшие отступления от новеллы: на экране все чуть таинственнее, тревожнее. Понятно и желание авторов воплотить в действиях и диалогах свое собственное отношение к событиям, осудить равнодушие и цинизм окружающих, допустивших трагическое развитие драмы героев.
Если же вы хотите понять разницу между новеллой и фильмом, представьте тщательную копию с гравюры мастера, выполненную акварелью или маслом. И как бы ни хороша была копия, вам обязательно захочется познакомиться с оригиналом, созданным «холодной, как лед, и прозрачной, как лед, алмазной иглой».
«Кудесник за рулем»
Судьба явилась к нему во время обеденного перерыва в облике очаровательной девушки. Судьба была в спортивном костюме, вместо нимба ее голову украшал шлем мотогонщицы. Она умоляюще посмотрела на Яцека и умильным голоском попросила его отправить телеграмму. Яцек без колебаний двинулся навстречу своей судьбе. Правда, он думал, что все останется по-прежнему. Его работа у окошка почты. Привычные радости: велосипедная прогулка, рыбалка.
Как раз на рыбалке услышал он новый призыв Судьбы. Мимо тихой заводи пролегала трасса мотогонки. Здесь он снова увидел Ее. Она улыбнулась и попросила подержать шлем. И тут свершилось чудо — к ногам Яцека (вряд ли случайно) упал мотоцикл неловкого гонщика.
В спешке гонок судья усадил на мотоцикл нашего героя. И нет больше смирного, тихого Яцека. Словно сам дьявол, мчался он на мотоцикле, повергая в смятенье и восторг всех, кто видел его блестящий финиш.
Лишь председатель местного спортклуба принял его без всякой мистики, по-деловому. Пригласил в свой клуб, поселил в отеле, где смазливые горничные исполняют любые капризы клиентов, определил на работу с большим окладом и минимальными обязанностями.
И стал выигрывать Яцек приз за призом. Ничто не могло его остановить: ни сложные трассы, ни козни соперников, ни даже собственные оплошности.
Чего уж тут удивляться! Рядом с ним всегда была Крыся (так зовут девушку его Судьбы).
Вам трудно представить себе масштабы популярности Яцека. Куда там героям прошлого, покорявшим всего-навсего Париж или Петербург! Попробовал бы кто-нибудь из них выдержать натиск поклонниц, преследующих своего идола на современном автомобиле. А Яцек выдержал.
Разумеется, герой в подобной обстановке не может не зазнаться. Должен! И дрогнет сердце зрителя: вот-вот наступит расплата, сбросят Яцека с пьедестала. Но не будем спешить. Зазнавшийся Яцек столь же непобедим, сколь и прежний, скромный.
Превзойдя все и всех на мотоцикле, он пересаживается за руль автомашины. Пересаживается, не снижая скорости, побеждая и побеждая.
В последних эпизодах фильма он близок к победе в мировом суперралли. Он победит, мы не сомневаемся — ведь рядом в кабине по-прежнему Крыся.
Однако происходит нечто невероятное, нелепое, такое, что случается только во сне. Но к чему предвосхищать развязку! Вы узнаете, чем кончилось дело, посмотрев комедию, созданную польскими кинематографистами — сценаристом Томашем Доманевским, режиссером Анджеем Коницем и оператором Антони Вуйтовичем.
«Ежи рождаются без колючек»
Попросите своих детей пригласить вас на этот фильм. Вы получите такой заряд освежающей радости, какой не каждый день дарит нам кинематограф «взрослый».
На экране всего-навсего приключения учеников четвертого класса одной из софийских школ. То они коллективно «осваивают» шевеление ушами, то придумывают месть мрачному и грубому продавцу бакалейного магазина, то ищут способ вернуть своему товарищу утерянный футбольный мяч, подарок родителей.
Взрослые герои фильма не всегда понимают маленьких, и тогда «ежи» выпускают «колючки». Однако в фильме нет ни дидактики радиопередачи «Взрослым о детях», ни сюсюкающего умиления проказами этаких очаровательных шалунишек.
«Ежи» действительно прекрасны. Но обаяние их зиждется на достоверности облика и поведения. «Комсомольская правда» в дни VII Московского международного кинофестиваля, где болгарский фильм стал лауреатом конкурса картин для детей, очень точно определила отношение драматургов братьев Мормаревых и режиссера Димитра Петрова к их малолетним героям: «Мы вам верим».
Пока светится экран, в зале не прекращается смех. Смеются умудренные житейским опытом люди. Смеются, не успев задуматься, педагогичен подобный смех или непедагогичен? Мы уверены — педагогичен. Ведь смеясь на просмотре «Ежей», мы возвращаемся в свое детство, с удовольствием вновь открывая забытое, невидимое порой сегодня с позиций зрелого возраста. Смеясь, мы расстаемся (пусть на время) со «взрослой» ограниченностью, с убеждением в превосходстве тридцати-сорока- пятидесятилетних над десятилетними. Смеясь, повторяем вслед за авторами: «Мы вам верим».
«Освобождение Лорда Байрона Джонса»
Наши зрители хорошо знают одного из ветеранов американского кино режиссера Уильяма Уайлера. В разное время смотрели его фильмы «Лисички», «Сестра Кэрри», «Римские каникулы», «Лучшие годы нашей жизни».
За свою жизнь он снял не один десяток картин, разных, далеко не равноценных с точки зрения идейной и художественной. И все же недаром его называли «Совестью Голливуда».
Об «Освобождении Лорда Байрона Джонса» режиссер в одном из интервью сказал: «Я стараюсь снимать такие фильмы, которые каким-либо образом помогают изменить наше общество. Надеюсь, что и этот мой последний фильм сыграет такую роль. Многие расисты в Соединенных Штатах поносили эту картину. Значит, она их задела».
Герой фильма не лорд, не потомок гениального поэта. Свое звучное имя он получил, благодаря традиции, давным-давно укоренившейся на Юге Америки с легкой руки шутников-плантаторов. Лорд Байрон Джонс — негр. Почтенный негр. Владелец похоронного бюро в маленьком городке. Он принят в деловых домах. Многие белые не откажутся пожать ему руку при встрече.
Поначалу фильм убеждает: свирепые нравы времен достопамятного дяди Тома канули в Лету. Есть, конечно, среди белых расисты, но ведь это отъявленные негодяи. Иное дело благородный либерал Хэджпэф, адвокат. Белый или черный — для него разницы нет... Почти нет, до поры до времени...
И негры тоже разные. Сдержанный, даже изящный Лорд Байрон Джонс. А рядом — угрюмый Сонни-бой, с револьвером в кармане, вернувшийся в городок Сомертон, чтобы рассчитаться кое с кем из белых за прошлые обиды. Рядом негритянка Эмма, жена Джонса, легкомысленная эгоистка, чувственный зверек. Она спуталась с полицейским Вилли Джо, принимает его чуть ли не в присутствии мужа. При этом не желает дать развод.
Треугольник, однако, не равнобедренный, ибо один угол белый — полицейский Вилли Джо.
Завязку подлинной драмы мы начинаем понимать, когда слышим меланхолический рассказ Хэджпэфа о его давней любви к негритянке, из-за которой он на всю жизнь остался запятнанным в глазах людей своего крута.
Примечательна прорывающаяся сквозь грусть убежденность адвоката в неоспоримости традиций. Эта убежденность прозвучит жестко и резко, когда Хэджпэф будет определять для себя пути разрешения дела Лорда Байрона, Эммы и Вилли Джо. «Вилли Джо — белый» — скажет он. Смысл вложенной Хэджпэфом в ничего не значащую, казалось бы, истину скрепляет союз этого тонкого умного человека с подонком-полицейским, насилующим негритянских девчонок. Каждый из них — соучаст¬ник убийства Лорда Байрона Джонса.
А что же он? Что привело его к смерти? Малость, пустяк: собственное упрямство. Решил во что бы то ни стало развестись с женой, скомпрометировав белого полицейского.
Но упрямство в положении Лорда Байрона Джонса не что иное, как чувство собственного достоинства, стрем¬ление быть человеком. На это ему не дано права в Сомертоне.
Уильям Уайлер заканчивает свой фильм многоточием... Три человека одновременно покидают городок. Сонни-бой, отомстивший белому за смерть Лорда Байрона Джонса, за себя, изверившийся в возможности примирения и терпимости. Племянник Хэджпэфа, молодой адвокат и его жена, оставившие богатый дом дяди в качестве протеста против его либерального фарисейства, благословляющего расизм. Они сидят в одном вагоне поезда, но по разные стороны прохода...
«Набережная туманов»
Перестрелка, драка, самоубийство, убийство — это выступает на первый план, если судить о фильме «Набережная туманов» по его сюжету. Воспоминания после просмотра оттеняют иное: поэтический образ несбывшейся надежды, горечь трагически угасшей любви...
«Набережная туманов» — начало славы одного из крупнейших мастеров кино Франции режиссера Марселя Карне (его недавнюю работу — фильм «Убийцы именем порядка» — мы видели в дни VII Московского международного кинофестиваля).
Первым энтузиастом фильма был Жан Габен, поверивший в талант малоизвестного режиссера и его соавтора, поэта и драматурга Жака Превера. В расчете на актера, бывшего романтическим героем всех кругов зрителей предвоенной Франции, М. Карне и Ж. Превер экранизировали роман П. Мак Орлана. Сценарий, переданный поначалу немецкой фирме «УФА», был запрещен Геббельсом.
Премьера фильма «Набережная туманов» состоялась 18 мая 1938 года. Именно в то время усилиями правых был подорван Народный фронт, надежда и сила прогрессивной Франции. Через два года, в мае 1940-го, началось вторжение гитлеровских войск, закончившееся капитуляцией тогдашнего правительства Франции.
...Гавр 30-х годов. Порт. Полукабачок-полупритон некоего Панама. Здесь бежавший из колониальных войск солдат Жан (Ж. Габен) встретит Нелли, не то портовую девчонку, не то прекрасную Незнакомку (одна из первых ролей юной в ту пору Мишель Морган). Они полюбят друг друга, будут строить планы на будущее, попытаются уехать из города. В их поступках, планах, стремлениях заключено значительно большее, чем простое желание переменить обстоятельства существования. Отринуть прошлое, воспоминания (для Жана это грязная война в Азии), избежать одиночества, преодолеть судьбу — вот для Жана и Нелли смысл двух дней и единственной ночи, проведенной ими в бараке Панама.
Карне и Превер любят своих героев, опоэтизируя, возвышая их в мире спекулянтов, подонков, растлителей и малодушных. Но они не верят в способность этих честных, благородных людей отстоять себя перед лицом жизни, перед волей судьбы.
Жан и Нелли обречены с первых эпизодов фильма. Непреодолимый Рок персонифицирован в образах таких персонажей, как Забель или Люсьен, рок проявляется в трагическом для героев сплетении случайностей. Внешне именно так выглядит смерть Жана накануне отъезда, на пороге новой жизни.
В «Набережной туманов» Марсель Карне впервые полно воссоздал ощущаемый мир. Не случайно весь фильм он снял в декорациях. Мир Карне при всей правдоподобности ирреален, изменчив. Таинственно и печально прекрасный в присутствии влюбленных, он поражает бездушием и грязью в моменты иные. Мир этот как бы вобрал в себя тревогу и сомнения художника.
Гораздо позже Марсель Карне сам объяснил это: «Фильм — зеркало своей эпохи. Каким же было время в 1938 году?.. Разве не носили мы в самих себе зачатков смерти и уничтожения? Разве не отдавали себе тогда отчет, что мы осуждены... без обжалования, без возможности удрать через запасной выход?!» (Медведев, 1972).
Автор статей в этом номере «Спутника кинозрителя» - кинокритик Армен Медведев (1938-2022).
(Спутник кинозрителя. 1972. № 7).