Моя двоюродная бабушка Ифигения - в черном. Справа в белом - моя родная бабушка Элли.
Попалась в руки книга "На предельной высоте" Музы Малиновской и Леонида Эйтингона. Вот оттуда любопытный фрагмент:
"Тимашков, изготовитель взрывного устройства, сопровождал Судоплатова в той поездке, и за 10 минут до того, как Судоплатов спустился на берег с корабля для встречи с Коновальцем, зарядил взрывное устройство. Покушение удалось. Впоследствии Тимашков стал руководителем оперативно-технического отдела.
Именно он сконструировал магнитные мины, с помощью которых был в 1943 году убит гитлеровский гауляйтер Белоруссии Вильгельм Кубе. После окончания Второй мировой войны, когда в Греции разразилась гражданская война, Тимашков служил советником у греческих партизан.
Для выполнения особо серьёзных заданий, как правило, посылались супружеские пары. Не настоящие, разумеется. Потому что ходить на встречи, посещать кафе, маленькие магазинчики, в которых были «почтовые ящики» или явки агентов, вдвоём — мужчине и женщине — было намного легче, чем одному мужчине. Женщине всегда было проще представить дело так, что она собирается приобрести какие-то вещи или домашнюю утварь. Кроме того, сидя в кафе друг против друга, они могли более эффективно наблюдать за обстановкой вокруг и за знаками, которые им могли подавать другие агенты.
В соответствии с легендой в качестве жены Тимашкова выехала молодая, красивая гречанка по имени Ирина. Настоящее ее имя было Ифигения Асимова. Отец её был генеральным секретарём ЦК Турецкой компартии. В 30-е годы он был осуждён в Турции за коммунистическую деятельность, пробыл в тюрьме 4 года и был обменен на человека, представлявшего ценность для турецкого правительства. Спустя год к нему в СССР присоединилась его семья: жена и трое детей. До войны его дочь Ифигения работала в турецком секторе в Коминтерне: она, естественно, в совершенстве владела турецким и греческим языками, а также прекрасно изъяснялась по-французски.
Ифигения знала, что для неё поездка в Турцию намного опаснее, чем для любого другого агента: ведь она с детства жила в этой стране, и её там могли опознать. Тем не менее она добровольно согласилась участвовать в операции. Помощь, которую она могла оказать группе, было невозможно переоценить. Знание языков было только одним фактором. Другим, еще более важным, было то, что с помощью Ифигении группа надеялась восстановить связи с нужными людьми, которые некогда были дружны с её отцом, и это было быстро сделано. Турецкие коммунисты-подпольщики были готовы оказывать советским агентам всевозможную помощь.
И ещё одна любопытная деталь. Ифигения получила образование и воспитание в монастыре и была очень строгих нравов. Она выехала на работу в Турцию в качестве жены Тимашкова будучи девственницей. Поэтому первые месяцы, проведённые этой парой в Турции, были довольно сложными для Тимашкова: они жили в одной комнате, но Ифигения спала на кровати, а Тимашков — на полу."
А теперь небольшой комментарий.
Мой прадедушка Никос Асимакопулос был генеральным секретарем рабочих профсоюзов Стамбула с начала 1920-х годов, но эти "профсоюзы" были ширмой для запрещенной в Турции компартии. Когда он после обмена приехал с семьей в Москву, он уже открыто стал генсеком ЦК турецкой компартии. В Москве семье выдали одну комнату, где все жили впятером.
Про Тимашкова можно почитать у Судоплатова. Именно оттуда мы знаем, что для покушения на Франца фон Папена Тимашков делал очередную бомбу, так как считался одним из ведущих разработчиков оперативной техники в НКВД. Моя двоюродная бабушка тоже там была.
Тетя Фифика (как мы называли Ифигению) рассказывала, что перед началом спецоперации ее с Тимашковым вызвали к начальстсву, объявили, что он будут фиктивной супружеской парой, но предупредили: "Только без ебли!". Так на свет появились трое моих двоюродных дядей.